Екатерина Бердичева - Художник. История первая. Рубиновое сердце (СИ)

Иржи зажег на ней не проявленный в нашем мире огонек.

- Ты что-нибудь видишь на ней?

Фаркаш потянулся к его руке, а потом даже отодвинулся.

- Это...огонь?

- А какого он цвета? Как тебе кажется?

- Белого?

"Как интересно, каждый в моем огне видит собственную суть" - подумал художник.

- А теперь посмотри так. - Он встал, укрываясь с головы до ног своим пламенем.

- Вы сияете, словно Ангел!

- Цвет у сияния какой?

- Белый!

- Хорошо, Йожеф. А теперь посмотри в свое сердце и скажи мне, что там видишь.

- Как?

- Молча, Йожеф!

Фаркаш попыхтел, а потом встал спиной к Иржи и сказал:

- Мне кажется, что вокруг него белый туман. Это что, Иржи?

- Это зародыш светлой магии, Фаркаш.

- Значит, Вы - маг, господин Иржи? - неожиданно легко поверил охранник.

- Такой же, как и ты. Новорожденный и мало что умеющий.

- Ух ты! А кто нас будет учить?

- Если мы выживем, посмотрим.

- Мы же постараемся, правда, Иржи?

- Пойдем, взглянем на нашу красотку Юдифь. Что-то я не слышу ее сопения! - художник надел кроссовки.

- А Вы ее любите?

- А ты? - взглянул на охранника Иржи, шнуруя обувь.

- Мне она нравится. Красивая и добрая.

- Это верно. - Иржи открыл дверь. На диване никого не было.

- Твою ж мать! Недомаги чертовы! Не уследили! - Выругался Иржи, сканируя пространство. - Здесь никого не было, она ушла сама, причем, босиком.

И точно, рядом с диваном валялись ее туфли.

Выскочив за дверь, Иржи растопырил руки. След Юдифи, переплетаясь с другим женским следом, шел в торец древней кладки и там пропадал.

Глава четырнадцатая. Обряд.

-Господин Иржи! - Спросил спокойно Фаркаш. - Вы знаете, где ее искать?

- Не знаю, Йожеф, но догадываюсь. Есть в нашем роду легенды... - Иржи снова зашел в номер, дождался, пока туда зайдет охранник, запер дверь и повесил защитный полог, работающий на обе стороны, причем, с четким приказом не пропускать никого и никуда. То же самое он проделал со стенами и окнами.

- Идем. Думаю, нас уже ждут. - Художник зашел в ванную комнату и проколол палец клинком. Когда выступила капля крови, он привычно мазнул ей по зеркалу, а потом просто дунул на палец. Ранка на глазах затянулась, а зеркало пропало, обнажая черный зев хода.

- Это что? - шепотом поинтересовался охранник.

- Это - вневременье. Замок, которого нет, Йожеф. - Иржи покатал на руке огонек и подбросил его к потолку:

- Освещай! - И стал спускаться по ступеням вниз.

Остановившись на нижней площадке, он толкнул левую дверь, которая в прошлый раз была плотно закрыта. Теперь же она, с легким скрипом, свободно провернулась на огромных петлях, приглашая зайти в зал.

Иржи скатал еще пару огоньков и бросил их вперед. А потом вытащил из ножен кинжал. Фаркаш последовал его примеру. Три маленьких, но ярких огонька дружно разлетелись по старинному и пустому помещению. Огонь в его груди внезапно распрямился и ярко вспыхнул, зрительно меняя проявленное видимое пространство на пр о клятый мир.

- Смотри сердцем, Фаркаш! - Иржи своим огнем коснулся белого тумана, зародившегося в напарнике, стараясь растянуть его по всему телу. Подпитываемый оранжевым пламенем, он охотно потянулся, набирая плотность и разрастаясь вширь и длину. И скоро на кончиках пальцев охранника тоже заплясало белое пламя.

- Теперь видишь? - Иржи ткнул клинком в ледяную темь подвала. - Чувствуешь?

- Ох! - бывалый солдат даже отступил на шаг. - Такого не может быть!

- В этом мире может. Смотри вон там, у дальней стены!

Художник спокойно пересек незримую черту, отделяющую обиталище мертвых от башенных ступеней.

- Идем, не бойся, это все уже случилось когда-то.

На трех из четырех стен подвала и даже по потолку вились древесные корни. В них запутавшимися тряпками висели усохшие людские мумии, пронзенные темными побегами. Где-то кожа сползла, словно сморщенный бумажный лист, обнажая яркую в этом темном склепе белизну костей. Кости валялись и под стенами. Под ногами что-то хрустело. Ровно посередине каждой кладки, в самой гуще ветвившихся корней, были подвешены в форме звезды трое людей, вернее, то, что от них осталось. Одежды, даже истлевшей, в отличие от остальных, на них не было. Но кости скелета сохраняли до сих пор следы чудовищных издевательств в виде распоротой грудной клетки и свисавших вниз ребер.

- Боже! - Фаркаш, шедший следом, начал креститься.

- Вот это, - Иржи показал рукой на центральные фигуры, - мои замечательные, но пр о клятые предки. Юори Саминьш, Иштван Саминьш и Имре Кареш, которого хотели спрятать от уготованной участи, но не смогли. А вон, видишь, у пустой стены, выделенной мне, на камне, лежит Юдифь. Пойдем, взглянем. Эвангелина, детка, ты не возражаешь?

На сером камне стен тут же вспыхнул черно-красный огонь, и, словно из воздуха, перед ними появилась обнаженная Эва Балог. Красные губы ярко горели на бледном лице с небольшими морщинами, в синих глазах плескалась налитая до краев чернота.

- Я ждала тебя, любимый! - Прошептала она, подходя к нему и приоткрывая губы. Ровные белые зубки влажно поблескивали между ними, напрашиваясь на страстный поцелуй.

- Сейчас, дорогая. Только взгляну на Юдифь. Ты, гляжу, ее уже приготовила? - Он прошел мимо Эвы к камню с тоже полностью обнаженной Юдифью. Ее руки были раскинуты в стороны. На запястьях, лодыжках и паху виднелись глубокие порезы. Черной кровью уже была полна канавка, прокопанная вокруг камня. Девушка была мертва, и ее пустые глаза бездумно смотрели на потолок.

Фаркаша вывернуло наизнанку.

- Отойди подальше! - синхронно сказали и Иржи, и Эва.

- Картинку не запачкай! - добавил Иржи.

- Любовь моя! - Снова стала подходить Эвангелина. - Я так долго ждала твоих нежных объятий! Посмотри, я приготовила ложе любви! - Она показала рукой на мертвую Юдифь. - Смотри, какие белые, воздушные простыни, как упоителен запах роз, которые я поставила у изголовья! Обними меня, моя радость, мой единственный!

Проблевавшийся Фаркаш очумелыми глазами посмотрел на Иржи и покрутил пальцем у виска. Иржи кивнул.

- Дорогая! Я тоже никак не мог дождаться нашей встречи! Но скажи мне, почему у тебя такая отвисшая грудь? Разве у нас есть ребенок? И откуда на твоей нежной коже эти трупные пятна?

Эвангелина остановилась и кинула растерянный взгляд на свою фигуру.

- Ты смеешься, шалунишка! Ты решил со мной поиграть?

- Да, любимая! Помнится, во время нашей последней встречи ты забрала у меня сердечко?

- Ты сам мне его подарил! Как мы сливались с тобой в единое целое! Какие чудесные слова ты мне говорил, мой страстный дракон! Ну, иди же ко мне, радость моя!

- Я хочу взглянуть на мое сердечко! - Заныл Иржи. Оранжевое пламя в нем гудело от напряжения. И он знал, что время долго потянуть не получится. - Покажи мое сердечко, любимая!