Татьяна Морозова - Дети двух миров

— Мне нужно найти отца, — бесцеремонно прервал эльфийку Конэ-Эль. — У меня к нему есть важное дело.

Найру наигранно надула губки:

— Ты совершенно не хочешь меня слушать, противный мальчишка!

— Что? — переспросил эльф.

— Ну, вот вам, пожалуйста! — всплеснула руками Найру. — Ему что в лоб, что по лбу! Ты меня вообще слушал?

— Извини, — ответил Конэ-Эль. — Давай продолжим разговор позже.

Найру фыркнула.

— Как будет тебе угодно. Только сегодня вечером и весь завтрашний день я буду занята, — подернула плечиком Найру, делая ударение на «буду занята».

— Хорошо, не стану тебя отвлекать, — согласился Конэ-Эль.

От его слов эльфийка завелась не на шутку. Она-то рассчитывала, что Конэ-Эль начнет умолять о встрече, а этот нахал так спокойно согласился.

— Ах так! Я, может, вообще буду занята несколько дней!

— Ладно, — не обращая внимания на ярость подруги, согласился Конэ-Эль.

Эльфийка топнула ножкой:

— Аниэль, пойдем, нам пора!

Найру резко развернулась и пошла прочь. Ее подруга, бросив презрительный взгляд на Конэ-Эля, поспешила за ней. Оставшись вдвоем с Лореком, эльф смог немного обрисовать ситуацию другу.

— Понимаешь, с этой волчицей что-то не то. Я видел ее контуры в ментале, они очень-очень странные. Хочу поговорить об этом с отцом, — сказал он Лореку половину правды. — При девчонках я не мог тебе этого сказать, иначе через полчаса все окрестные дома уже знали бы об этом, и любопытные сбежались бы к моему дому.

— Это факт, — согласился с ним Лорек. — Если хочешь, чтоб тайное стало явным, скажи Найру и ее подругам.

Друзья усмехнулись.

— Ладно, иди к отцу, — Лорек положил руку на плечо Конэ-Эля. — А мы встретимся, когда ты сочтешь нужным.

Конэ-Эль с благодарностью посмотрел на него. Вот, что значит настоящий друг, все понимает и принимает!

— Тогда до встречи, — попрощался Конэ-Эль.

— Ага, — согласился Лорек и пошел по своим делам.

Конэ-Эль проводил его взглядом и направился в дом.

Мастер Вэйтэк с изумлением разглядывал Трилистник на ладони сына, крутя ее то влево, то вправо. Затем шумно выдохнул.

— Поздравляю. Хорошего в этом мало, — вынес он свой вердикт.

— Это еще почему? — удивился Конэ-Эль.

— А потому…

Мастер Вэйтэк подошел к открытому окну, глянул на улицу. В задумчивости постоял несколько минут, затем закрыл окно и обернулся к сыну.

— Садись, я все тебе расскажу.

Конэ-Эль присел на край кровати и приготовился слушать.

— Трилистник проявляется только в том случае, когда необходимо найти священный меч Конхен.

— Вот это да! — воскликнул эльф.

— Погоди радоваться, — одернул его отец. — В этом нет ничего хорошего, я ведь уже сказал. Конхен пробуждается во времена смуты, в тяжелые времена. И те двое, кому суждено его найти, обречены на тяжелую участь.

— Двое?

— Да, двое. Так, что теперь тебе нужно будет искать второго Избранного.

— Зачем?

— Так сказано в легенде, что двое Избранных, дети двух Миров, встретятся. У каждого на ладони один и тот же символ — Трилистник. Контуры на ладонях необходимо совместить. Тогда появится Дарующий, который укажет место, в котором спрятан Конхен.

Конэ-Эль слушал отца с широко раскрытыми глазами.

— Отец, а зачем все это? И что значит «дети двух Миров»?

— Если бы я знал ответы на эти вопросы… Все, что мне известно, я тебе сказал.

Конэ-Эль задумался и почесал в затылке.

— Вот задача… Что ж мне делать-то? А?

— Пока не знаю. Я сам огорошен этой новостью. Мне необходимо подумать, посоветоваться.

— Отец, у меня к тебе есть еще одно дело. — нерешительно начал Конэ-Эль.

— Что еще? — напряженно спросил мастер Вэйтэк.

— Понимаешь, волчица… У нее…

В это время в дверь громко постучали:

— Мастер Вэйтэк! Мастер Вэйтэк! Вы дома?!!

— В чем дело? — недовольно буркнул отец Конэ-Эля и пошел открывать дверь.

На пороге стоял запыхавшийся подмастерье. Держась рукой за косяк двери, он учащенно дышал.

— Простите, мастер Вэйтэк, но вам необходимо срочно прийти в мастерские. С последним выплавленным Зеркалом что-то не то.

— Что значит «не то»? — нахмурился мастер Вэйтэк.

— Вам самому это нужно увидеть. Идемте, — умоляющим голосом произнес подмастерье.

— Прости, сынок, договорим позже, — сказал мастер Зеркал сыну.

— Хорошо, отец, ~ согласился Конэ-Эль.

Голова у него шла кругом. То, что он услышал от отца, не на шутку насторожило и даже где-то напугало. Много непонятного. Во-первых: второй Мир. Что это значит? Во-вторых: какие такие тяжелые времена? И почему он обречен? Размышляя, эльф направился в свою комнату. Волчица тут же приподняла морду, когда он вошел. Конэ-Эль сел рядом с ней на пол и погладил по голове.

— Девочка моя, девочка, — только и сказал он.

У Евы сжалось сердце. Столько грусти и безысходности звучало в этих словах. Но Еве понравилось, как эльф назвал ее «моя девочка». Волчица положила морду Конэ-Элю на руку и заглянула в глаза. Эльф удивился своим словам, сказанным спонтанно. Но ему и в самом деле хотелось считать волчицу своей. Зверь, а поди же ты, какие у нее глаза! Глубокие, умные, все понимающие и всепрощающие. Такие родные и теплые. В порыве Конэ-Эль обнял волчицу за шею и поцеловал в морду.

«Ох, ничего себе! — изумилась Ева. — Знакомы только полдня, а он уже целуется».

— Все будет хорошо, моя девочка, все будет хорошо… — сказал Конэ-Эль то ли волчице, то ли себе.

За окном смеркалось. Эльф сидел на полу возле волчицы и смотрел, как вечерние тени заполняют собой комнату. Ему захотелось запеть. Для себя, для волчицы.

Его голос звучал в полумраке вечера, как свирель пастушка на заливных лугах, так нежно и чарующе, что Ева боялась пошевелиться, чтоб не оборвать это пение. Ничего подобного она раньше не слышала. Да и никто раньше не пел для нее. Сильное желание сбросить личину волка и стать человеком, чтоб обнять Конэ-Эля, поцеловать, накатило на Еву со страшной силой. Еще секунда и она точно бы это сделала, но здравый смысл удержал ее. Хороша бы вышла картина: вдруг на полу вместо волчицы появляется человек и начинает лезть целоваться.

«Эльфа точно кондратий хватит», — остудила свой пыл Ева.

За окном перекликивались ночные птицы, словно уговаривая девушку не торопиться.

«Конспигация, батенька, и еще газ конспигация!» — процитировала Ева вождя мирового пролетариата.