Александр Никатор - Поход

Шепчущий очередные слова о Светиле и том что следует жить не только «свято» но и «честно» — Руфус был заботливо уложен на своё убогое ложе и вскоре затих, лишь мерное вздымание его тощей старческой груди, показывало, в полумраке камеры, что он спит, а не умер.

Коммандор Графф вышел прочь из камеры и вскоре вернулся с четырьмя своими телохранителями, которые осторожно приняв нежный груз на покрывало, вытащили его на солнечный свет и стали аккуратно укладывать, под присмотром суетящихся Марка и Шильда, в ящик, что ранее и приготовили специально для перевозки Руфуса. Ящик закрепили болтами и осторожно внесли в огромную карету запряжённую четвёркой тяжеловозов.

Когда всё было готово, стали ждать посланных в город людей, что сообщали родственникам убитых о том что их близкие пока что задерживаются на службе и скоро могут и не появиться. Примерно через час прибыла и посланная с новостями семьям стражников пара телохранителей Граффа и получив от того наставления как охранять тюрьму до его возвращения и что и кому говорить — были оставлены на хозяйстве.

Небольшая группа, состоящая из огромной кареты с запряжённой в неё четвёркой лошадей, пары всадников которые скакали вперёд для разведки местности и трёх знатных людей на хороших лошадях, наконец отправилась в путь.

Было уже хорошо за три часа пополудни и агенты министра боялись что не успеют затемно довезти свой нежный груз на указанный им ранее ближайший замок сторонника ересиарха. Однако коммандор Графф их успокоил, сообщив что дороги здесь отменные, а о разбойниках давно не слыхивали — да и на подобный отряд нападать они вряд ли решаться. Если не нарваться каким чудом на отряды бывших бойцов Руфуса из «рубак», что казалось совсем уж невероятным в данной местности и в нынешние времена — можно спокойно путешествовать хоть всю ночь.

Ехали, из за тяжёлой тюремной кареты, неспешно и уже вскоре после начала пути стало очевидным что засветло они, куда задумывали, точно не успеют.

Марк поинтересовался возможностями ночёвки у коммандора Граффа, на что тот лишь удивлённо поднял брови вверх: «А на кой тогда мы всю эту кутерьму устраивали сегодня, вместо того что бы без спешки отравить прислугу при тюрьме и завтра утром, пораньше, и отправиться в путь? — ваша ведь идея! Что вы планировали, где ближайший привал?»

Шильд с Марком объясняли что не думали что всё так задержится и хотели выслужиться перед нынешними наследниками кандидатами на престол, оба сговорились именно внуков покойного императора называть как господ, от которых они получали приказы на перевозку Руфуса из тюрьмы.

— Мы думали что отравление будет скорым и мы сможем как можно быстрее приступить к… — мямлил Шильд.

— Что?! Я быстро отравлю своих людей, часть из которых в отпуску и их необходимо собрать, вызвав из дому, потом брошу трупы прямо в здании что бы они всё служебное помещение завоняли и вприпрыжку отправлюсь куда мне укажут? Вы пьяны?! — расхохотался Графф. — А испуганные семьи надзирателей и писцов, могущие поднять панику в городе из за пропажи своих родственников, а кому под отчётность передать здание тюрьмы и имущество в нём? — Какая глупость! Мне кажется что план с переездом Руфуса был откровенно поспешным: если бы выполнили как вы хотели-могла начаться паника об убийствах в тюрьме и побеге Руфуса и тогда стало бы ещё хуже, пришлось бы войсками волнения подавлять. Народ у нас загорается, на мятеж, как сухая трава в степи… Да и зачем этого старикана вообще трогать было? Он у нас сидел себе тихо, никого особо не трогая. Империя почти успокоилась от того что он устроил ей много лет назад, а сейчас, при одних лишь слухах о его приближении к столице — чего только может ни случиться! Зачем это всё? И почему вас всего двое? Я думал, прибудет за ним отряд в сотню головорезов, с оружием и доспехами, а тут… мне самому приходится делать всю работу! Я и ранее охранял, и сейчас «решаю» свидетелей из конвоя и сторожей, с вами перевожу груз. Странные задумки у тех кто отдавал подобный необдуманный приказ, странные!

— Мы лишь исполняем приказы наследников! — дружно пожали плечами агенты министра Дезидерия и отъехали прочь, от начавшего задавать лишние вопросы коммандора Граффа.

Как ни странно, но путь ночью был вполне сносен: светила полная луна и дорога, в почти безлесой местности, хорошо просматривалась.

Ехали без спешки, а пара телохранителей Граффа, что возвращались с донесениями каждые полчаса, объясняли как найти брод через ручей или где находится мост между берегами высохшей речушки.

Поселения по пути следования не попадались и к самому утру, порядком вымотанные но довольные, Шильд и Марк смогли довести своими точными указаниями, подчинённый им временно отряд, до замка, скорее даже бастиды с башней и пристройками, окружённой невысокой каменной стеной, нужного им местного аристократа, где и планировалось освободить Руфуса из плена и организовать первый, «начальный», штаб, для восстания обновлённых еретиков «честных».

— Замок барона Гундобада! Ах вот оно что… — странным тоном произнёс коммандор Графф, откровенно неприятно удивившись месту, на которое указали столичные гонцы, как на временное убежище для их конвоя.

— Вы недовольны? — осторожно спросил Марк, холодея от возможности того, что главный тюремщик сейчас скомандует своим людям убить его и Шильда, а потом, развернув карету с Руфусом — отправится назад.

Если их убьют — ужас, а если они сбегут от Граффа, но при этом провалят всю задумку главного имперского министра Дезидерия — будет ужас медленный и пыточный.

— Ещё бы! Что за сутки, с самого вашего появления… — мрачно заговорил Графф. — Данный барончик, в молодые годы, был сторонником как раз перевозимого нами объекта, ещё до того как умер его батюшка и он сам стал бароном. После разгрома восстания и пленения Руфуса — нынешний барон Гундобад был арестован и лишь его молодость и сотрудничество со следствием, помогли спасти его молодую жизнь и оставить его семейству данный замок во владение.

— Сотрудничество со следствием? — хором спросили Марк и Шильд, подозревая что возможно ошиблись с лошадкой на которую следовало ставить, в забеге с организацией нового восстания.

— Вы не знали? Молодой сопляк тогда сдал полсотни известных ему рыцарей и баронов, и их слуг, а также сообщил где хранились некие суммы, на поддержание восстания в новых провинциях. Его семью ещё несколько лет допрашивали инквизиторы и посланники императора, но потом, в связи с почти полным прекращением единого движения «честных» и распыления тех на отдельные очаги-секты, прекратили и оставили лишь трёхлетний тайный присмотр. Ни разу более ни в чём подобном он обвинён не был и став крайне набожным, почти всё своё нынешнее время, барон Гундобад, став уже зрелым мужчиной — проводит в молениях нашему святому Светилу и изучением книг по вере и истории… Надеюсь у него всё сложится в старости лучше, чем в самом начале, его столь бурного, взросления.