Григорий Давыдов - Гобин поневоле или Изменчивый Мир

Через Око я увидел, как Учитель, скривив лицо и оценивающе оглядев мой «экипаж», обернулся к вождю, указав в мою сторону, и заговорил довольно громко — так, что и мне были прекрасно слышны его слова:

— Мой рагх, разве подобное… разрешено?

Равр-рагх-Хил поднялся, заулыбавшись, и сделал шаг вперёд, явно намереваясь ухватиться за подобное «нарушение», что так любезно предоставил ему чёртов гобливнюк, будто только и ждал подобного момента. Но тут неожиданно встряла, грозно зыркнув на мужчин, Син-аль-Ланг:

— А разве где-то в Законе сказано, что боец не может использовать все свои возможности, артефакты и оружие?! Есть лишь одно правило: бой должен идти между двумя гоблинами! А разве это, — кивнула она в сторону дерева. — Гоблин?! Или, ежели ты так желаешь, то скинь с себя все артефакты, коими ты обрядился, словно незамужняя гоблинша, тогда и Анд-Рей, в этом я не сомневаюсь, выйдет на честный шаманский поединок!

Она говорила настолько уверенно и грозно, что даже у меня всё внутри похолодело… Не говоря уже о рагхе и Учителе, которые, вопреки их статусу, даже сделали непроизвольное движение в сторону от грозной старухи. Ну, мама, ну, даёшь! Так их, так!

Искривлённую гневом рожу Учителя было видно вполне отчётливо, а небольшие колыхания воздуха в Оке лишь ещё сильнее уродовали его, отчего становилось не по себе. Но, кажется, Равр-рагх-Хил внял довольно логичным словам Син-аль-Ланг и, подняв раскрытые в ладонях руки, отчего толпа, доселе гомонившая и перешёптывавшаяся, моментально утихла, громогласно произнёс:

— Возвести купол!

Тут же из толпы зрителей вышли на периметр площадки несколько шаманов-аль и, встав на колени, поставили перед собой уже дымящиеся котелки, став медленно покачиваться с закрытыми глазами, впадая в медитацию. Дым от котелков начал становиться более материальным, поднимаясь вверх и трансформируясь в некое подобие искрящейся серебряным светом паутины. Паутина от каждого котелка тянулась к своей соседке, становясь всё шире и выше, пока, наконец, над площадкой не сложилось сложное плетение душ, создавшее настоящий довольно просторный прозрачный кокон-полусферу, внутри которого находились только я и Учитель.

— Да начнётся поединок!!! — Заорал рагх, и я вздрогнул от ответившей ему громогласным «рааарр!!!» толпы.

И не только от толпы.

Учитель, не успел поединок начаться, тут же отправил в меня несколько ветровых клинков, которые ударили по стволу дуба, оставив на нём несколько глубоких выбоин. Дерево качнуло и я, кажется, даже услышал его протяжный стон. Стиснув зубы, я уже было собрался отправить в мерзавца парочку глыб, но вовремя одёрнул себя: нет, пока рано, пока только защищаться, и…

И я ушёл в медитацию, речитативом забубнив заклинания.

Котелок, что одиноко стоял в хижине, обдавая её дымом от зелья, дрогнул и рухнул наземь. Мутно-зелёное зелье, вылившись из него, растеклось небольшой лужицей, и вдруг, заискрив, словно в неё ударила молния, начало деформироваться, булькать и кипеть, а затем с шипением выплюнуло из себя материализовавшегося крота. Дух земли низшего порядка, он был довольно ловкий и шустрый, пускай в бою толку от него не было никакого. Но в данный момент тому, кто призвал его, это было и не нужно.

«Ищи…» — прозвучало в голове духа.

Зверёк, застрекотав, встал на задние лапки и пару раз шмыгнул носом. Его почти атрофировавшиеся глаза вряд ли что могли рассмотреть, но вот нос…

Крот некоторое время стоял неподвижно, принюхиваясь, а затем, дёрнув головой, что-то почуяв, споро шмыгнул из хижины, следуя одному ему известному маршруту.

Никто не заметил его и тем более не остановил. На улочках селения было пустынно: почти все наблюдали за боем, отголоски которого были прекрасно слышны и отсюда, пускай часть поселения, по которой перебирал своими лапками зверёк, была достаточно далеко от места, что отводилось под дуэль.

Дух застыл, принюхиваясь, и моментально спрыгнул с настила в небольшие кустики, застыв и пропуская мимо себя двух патрулирующих окрестности стражников:

— Почему именно сегодня, лесные твари их подери! — заворчал один из гоблинов, стиснув рукоять меча и нахмурив брови. — Пропустить такое зрелище, это надо ж!

— Да уж… — вздохнул второй. — Да и смысл?! Что, кто-то затеет драку? Или, может, произойдёт убийство? Так лучше уж тогда бы к площадке и отправили — хоть бой бы посмотрели…

— Всегда так, — буркнул в ответ его собеседник. — Правда, нельзя не признать, что резон в этом есть. Мало ли, эти рагхакки из пришлых что затеют… Но бой то посмотреть всё равно хочется!

Постепенно их голоса стали затихать, удаляясь, пока парочка наконец не скрылась за ближайшим поворотом. Крот снова прыгнул на настил, продолжив свой путь, постоянно шмыгая носом и перебирая крохотными лапками.

На одном из разветвлений он вновь встал на задние лапки, закрутив головой, и на некоторое время неподвижно застыл. Лишь нос зверька двигался сам по себе, как будто бы живя своей собственной жизнью, жалея лишь о том, что не может отделиться от головы… Но вот и он застыл, а сам крот, напротив, шустро двинул по направлению к частоколу — туда, где обычно располагались казармы и дома шаманов.

Здесь также было пустынно. И на первый взгляд ничего интересного и не предвиделось. Но лишь на взгляд. А вот на нюх…

Крот спрыгнул в сторону, на непротоптанную дорожку из грязи, веток и мелкой болотной растительности, лавируя между различными ритуальными столбами, тотемами и алтарями, что были натыканы здесь в таком количестве, что создавали впечатление наведённого морока, а не реальных построек.

И вот, пристроившись за одним из алтарей, крот осторожно высунул свой нос и пару раз шмыгнул им. Он унюхал:

Неподалёку, прямо возле частокола, расположилась небольшая и неказистая на вид хижина — такая же, а то и похуже остальных. Но возле входа в неё стояло два немых стража — элементалей земли, причём высшего порядка, широких в плечах, с двумя короткими, представлявших из себя лишь два валуна, ногами; эти существа были огромны, чуть ли не больше самой хижины, обрамлённые различными чарами, что делало из них ещё более опасных тварей. А внутри был ещё кто-то. Кажется, двое, вот только один плохо пахнул, правда, нельзя сказать, что второй благоухал, но тот, первый, кажется, был ранен, и раны его успели загноиться, отчего тот чувствовал себя ужасно, о чём свидетельствовали разносившиеся из хижины стоны боли.

Крот застрекотал и начал растворяться в воздухе, пока не превратился лишь в лёгкий дым, что унёс прочь ветерок. Его работа сделана, и дух отправился обратно, домой.

— Есть! — не сдержался и воскликнул я, создавая очередных гремлинов, что безуспешно нападали на Учителя, уничтожаемые волной горячего воздуха, но зато хоть ненадолго отвлекали гобливнюка от атак в мою сторону.