Карина Пьянкова - Тихоня и Король

— Грант! Я ничего, совершенно ничего не знал! — воскликнул Дэниэл. — Да что же отец такое творит?! Я… Я поговорю с ним.

Интересно, он настолько хороший актер или просто настолько дурак?

— Поговорил уже…

Я демонстративно позвенела наручниками. Господи, ну почему только я оказалась в такой кошмарной ситуации?! На глазах снова закипали слезы, но лить слезы перед мелким гаденышем — права была леди Гринхиллл, гаденыш он и только — казалось попросту унизительным. Плакать я могла только при близких.

— Вот и результат твоих разговоров, Лестер. Доволен?

Тот тихо выругался под нос и сел рядом со мной на корточки.

— Грант, я даже подумать не мог… Отец клялся… Видимо, его клятвы не стоят ничего. По крайней мере, те, что он давал мне.

Дэниэл заглянул мне в глаза.

— Я не хотел такого… И я постараюсь тебя вытащить, обещаю! Свяжусь с Кассом, с Даф… Постараюсь… Я до последнего не верил, что отец способен пойти на что-то действительно дурное. Кажется, ошибался. Я не сбегал из университета. Меня забрали. Подчиненный отца явился, не дал ничего взять, даже за паспортом зайти. И передать сообщения кому-то из вас мне тоже не удалось…

Лестер говорил быстро, буквально захлебывался воздухом, глаза у него лихорадочно горели. Парень сжимал и разжимал кулаки, и вроде бы действительно сильно расстраивался из-за того, как все обернулось.

Но как я могла верить ему сейчас?

— Мы выкрутимся, Грант, — решительно заявил мне Лестер. — Я не позволю отцу…

Даже если и так… Что может Дэниэл, мальчишка без диплома, не обладающий даже самой маленькой властью против лорда Лестера? Ничего, мы оба это понимаем. И даже леди Гринхилл не удастся вот так запросто до меня добраться, ведь кто позволит ей вот так запросто вломиться в дом состоятельного и уважаемого человека? Тут как минимум ордер надо получить, наверное…

— Боюсь, что нет. Разве что случится чудо.

Или я решусь принять предложение Темного Писания…

— Что хуже, Лестер, свободное Темное Писание или Темное Писание в руках жадного до власти и, подозреваю, бесчестного человека? — спросила я, опустив глаза.

Кот молчал несколько секунд.

— Ты меня пугаешь, — в итоге с очевидным трудом выдавил он.

И это я его пугаю.

— А ты думаешь, сама я не напугана? — спросила я, кутаясь в пиджак Лестера. С ним стало пусть самую малость, но все-таки лучше.

Кот взял меня за свободную руку и произнес:

— Держись, слышишь? Ради Касса. Он без тебя уже не сможет. Поэтому не сдавайся. И я на твоей стороне. Не сомневайся.

Как можно было не сомневаться? Как вообще можно было в моем положении сохранять уверенность хоть в чем-то?

Лестер ушел, а я осталась наедине с собственными безрадостными размышлениями…

Шансы на спасение были настолько малы, что в пору было размышлять о том, как перед кончиной нагадить как можно больше врагу. Но и тут у меня не было так уж много возможностей, чтобы сделать гадость лорду Лестеру. Несправедливо… Вот просто несправедливо!

Солнце начало клониться к закату, в моем каземате стало еще холодней, и я куталась в пиджак Дэниэла, жалко хлюпая носом, то ли из-за простуды, то ли из-за с трудом сдерживаемых слез. Связываться с Темным Писанием — гарантированная смерть…

Когда потемнело, за мной явились какие-то крепкие парни, которые вели себя как натуральные зомби: на крики и слезы не реагировали вообще никак, просто молча делали свое дело. Я бы и думала, что они только нежить, вот только руки у моих тюремщиков оказались теплыми, как у нормальных живых людей. Значит, просто мерзавцы, которые ради денег способны на все…

Видимо, Полоз не успеет меня спасти… Господи, что мне теперь делать?

Наверх меня тащить никто не собирался, втолкнули в какую-то лабораторию, заставили сесть на кресло, и пристегнули ремнями. Как не электрическом стуле, честное слово… Мерзкая ассоциация.

А лорд Лестер у нас, видимо, тот еще затейник. Просто жертвенник его, видите ли, не устроил, решил чего пооригинальней. Вокруг стояли стеллажи, столы, с ретортами, реагентами, какие-то коробки… Прямо как в кабинете алхимии. На полу и стенах были вычерчены тускло светящиеся магические фигуры, о предназначении которых я могла только догадываться. Сам хозяин этого великолепия не спешил ко мне, и это чертовски сильно радовало. Чем дольше я его не увижу…

В лаборатории оказалось куда теплей, чем в моем узилище, так что меня быстро разморило и я заснула.

Первым делом я увидела всю ту же знакомую физиономию Френсиса Фелтона, на которой сияла все та же довольная усмешка, с которой он меня неизменно встречал. Вот же… Фелтон.

— Ну что, девочка, — протянул он, — доблестный спаситель все никак не спешит к тебе?

Я промолчала, не зная как ответить.

— Кассиус еще мальчишка, пусть и достаточно одаренный, — с картинной грустью произнес мужчина и вздохнул. — Ты осталась одна. Ну, точней, со мной.

Понятно, к чему все идет.

— У меня еще есть время. И у Полоза — тоже. Он меня спасет. Вот увидишь.

Если в нынешнем состоянии он вообще способен что-то видеть, запертый где-то во мне.

— Или ты увидишь, детка. Мне жаль тебя, действительно жаль, — тихо произнес он, вроде бы даже искренне. — Но обстоятельства так сложились…

На мгновение я заметила грусть в глазах Френсиса Фелтона и даже… пожалела его.

— Как так вышло с тобой? Почему ты стал… И Полоз даже сказал, будто никаких Френсисов в их роду не было вовсе.

Писание не выглядело удивленным.

— Плохие истории забывают легко и быстро… Видишь ли, мы не поладили с моим братом. Старшим братом. Не скажу, что я был исключительно пострадавшей стороной, да ты и не поверишь мне, детка, верно?

Разумеется, я не собиралась верить в его полную и абсолютную невиновность. Не с его физиономией.

— Мы желали внимания одной и той же дамы. Она была красива, умна, горда и неприступна как замок. Женился на ней брат… — произнес как-то странно, глухо Френсис Фелтон. Словно каждое слово причиняло ему боль. — Умолчим, что именно он для этого сделал. Но связь у нее была именно со мной. Сам не знаю почему. Мы с братом вели совместно некоторые исследования, часть из них как раз касались создания особых артефактов, разумных, одушевленных. И однажды я к собственному удивлению стал расходным материалом для ритуала. Вот и все.

Почему-то вместо печали в словах Темного Писания звучал яд.

— Видимо, было что-то еще? — с подозрением уточнила я, понимая, что это однозначно не конец истории.

Мужчина кивнул.

— Разумеется, было. У моего дорого брата Рэймонда был только один ребенок. Сын Седрик.

Улыбка… О, эта дивная фамильная улыбка Фелтонов, которая намекает на то, что была реализована просто феерическая гадость. И в данном случае могла быть только одна гадость…