Татьяна Патрикова - Zombi in Russia

Разноцветный клоунский поезд увез стайку детишек и на перроне остались только охотники и их угрюмые напарники, когда у Велесова запиликала рация.

— Код четыреста тринадцать Общий сбор. Зона карантина Домодедово, — объявил Всеволод во всеуслышание. Лица окружающих его людей посерьезнели.

Похоже, несмотря на почти трехмесячный перерыв, в столицу из-за океана прибыл очередной самолет мертвецов. Когда же этот фарс закончится! И, самое хреновое, пока никому так и не удалось узнать, кто рассылал по миру этих тварей таким своеобразным образом. После закрытия границ связь с Америкой прервалась. Поэтому узнать о том, что там на самом деле происходило, можно было только от таких вот беглецов, как Джек и Чэвэйтангэквунуа. Даже те же канадцы, которым так же удалось сохранить цельность границ, мало могли рассказать о том, что творилось у соседей, сетуя лишь на то, что именно со стороны Штатов, к ним толпами кочевали зомби, которых отстреливали прямо на границе, не позволяя проникнуть вглубь страны. Зато самолеты с мертвецами разлетались по всему миру. Какой преступный гений задумал весь этот больной фарс и что именно пытался добиться, никто так и не выяснил. Увы. Но как данность, самолеты с беженцами, инфицированными зомби-вирусом, уже двенадцать лет как не сбивали на подлете. Потому что, сбив такой самолет, никто не мог гарантировать, что до земли вместе с обломками не долетит какой-нибудь обожженный зомби, не утративший возможности передвигаться. Отлавливать потом такого умруна в лесах и полях было делом проблематичным. Как показывала практика, такой мертвец очень быстро обзаводился последователями, понадкусанными и зараженными им же самим. До ближайшего города мог добраться уже довольно приличный отряд ходячих мертвецов, с которым было непросто справиться даже силами одного из соседствующих теперь со всеми крупными городами могильников, в которых обитали умрюнцы. Зараза не распространялась вблизи умрюнцев воздушно-капельным путем, но если зомби удавалось заломать и покусать какого-нибудь человека, тот, к сожалению, в самое ближайшее время тоже превращался в умруна. Поэтому самолетам позволяли долететь до карантинной зоны Домодедово, давали приземлиться и…выпускали прилетевших в теплые объятья охотников. Иногда беженцам, да и охотникам вместе с ними тоже, везло и инфицированными были два-три человека, не успевшие полностью превратиться в неразумных, вечно голодных тварей. Таких сразу направляли в карантин и в специальных машинах перевозили в институт Склифосовского, где уже какой год велись исследования природы зомби-вируса и поиски панацеи, позволившей бы избавить многострадальную землю от этой гадости. Остальных отправляли сначала в лагерь беженцев, а потом постепенно пристраивали к общественно полезному труду. Но иногда всем им вместе взятым капитально не везло и к моменту приземления живыми оставались только пилоты, да и то не всегда. Иногда автопилот был настроен так филигранно, что живые руки могли пригодиться только при полноценном приземлении. Но в случае с зомби приземляться особо не требовалось, потому что даже после падения некоторые твари оставались вполне боеспособными и одолеть их бывало непросто. К тому же, такие паданцы неизменно портили взлетно-посадочную полосу и близстоящие постройки, так что вызов на аэродром всегда был серьезным испытанием для команды Велесова. Впрочем, для охотников из других городов, где имелись такие же аэродромные карантинные зоны, история была той же.

На одном из таких самолетов и попали в Россию Джек Стивенсон и его краснокожий приятель с непроизносимым именем на Ч. Им удалось вместе с несколькими из оставшихся в живых пассажиров, забаррикадироваться в той части салона, который был когда-то отведен под места первого класса, и успешно уберечь не только себя любимых, но запертых в кабине пилотов, от загребущих лап живых мертвецов. Так и приземлились. Джек попросился в отряд к Велесову прямо там, только-только вывалившись из самолета. Тогда Всеволод не придал словам спасенного американца особого внимания. Но тот оказался упорным. Его заметили в отделе пиара и решили припрячь на ниве укрепления межнациональности охотничьего контингента Москвы и Московской области. Так в команду Велесова впервые за всю ее почти пятнадцатилетнюю историю попали американские гастарбайтеры. Примечательно, что умрюнцы работать с Джеком отказались сразу и наотрез. Но того это не смутило, и он притащил в напарники индейца. Тот, в отличие от Америкоса, вызвал в рядах угрюмой части охотничьей команды некое оживление. Русик, которого Велесов с упорством маньяка, не слушая ничьих увещеваний, продолжал учить нормально говорить, сумел донести до напарника мысль о том, что в отличие от Джека для Радуги нашелся бы напарник в одном из четырех могильников Москвы. Но Велесов постановил, что рано пока радовать краснокожего известиями, надо для начала присмотреться и к нему, и к его бледнолицему приятелю.

Русик только плечами пожал. Этот жест у юного умрюнца получался особенно выразительно. Иногда Всеволоду, наловчившемуся распознавать настроение напарника по мельчайшим деталям, казалось, что пожатием плеч тот может обозначить любую, даже самую сложную эмоцию. Но, разумеется, никто кроме Велесова не мог похвастаться такой наблюдательностью. Поэтому в порыве самокритики Всеволод порой начинал задумываться о том, что все это сам же себе придумывает, а потом верит, что его напарник не равнодушно взирающее из глубины веков нечто странное и непознанное, а существо, обладающее душой, схожей с человеческой по своим свойствам, проявляющихся в чувствах и порывах. И все-таки, какая жалость, что умрюнцы не могли нормально говорить, и в этом плане, в отличие от всего остального, практически не поддавались обучению. Потому и заслужили в охотничьих кругах ироничное прозвище угрюмцы. Зато, как бы противоречиво это не звучало, эти ребята с успехом осваивали грамоту. Писать не писали, зато читали с удовольствием, побуждая своих напарников-людей регулярно пополнять домашние библиотеки как старыми так и новыми авторами. Русик, к примеру, очень любил фантастику и фэнтези начала века, а вот Семен Шурки Коваля и Яшка Силая фанатели от детективной классики. Даже умудрялись с разрешения напарников обмениваться бессмертными историями о приключениях Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро, Ниро Вульфа и других знаменитых детективов. А некоторые перечитывали по нескольку раз. Но никогда не отвечали на вопросы напарников чем привлекло и запомнилось то или иное произведения. В этом плане им повезло больше, чем Русику, которого Всеволод до сих пор не оставлял надежд однажды растормошить и вывести на чистую воду. Напарники Семена и Якова были уже взрослыми, состоявшимися людьми. Силай был успешно женат, сейчас его ненаглядная Маня ждала первенца, чем будущий папаша неимоверно гордился. А Шурик был отцом двух неугомонных мальчишек — Сережки и Вовки, восьми и десяти лет соответственно. Маму их умрун погрыз аккурат перед рождением Сережки. Так что младенца вынимали уже из трупа, который вот-вот должен был ожить. Пока было неясно, как такое могло сказаться на мальчишке, но раз в полгода Шурик водил младшего сына на плановый осмотр в Склиф. Пока никаких отклонений у мальчика не выявили, но фиг его знает, что будет, когда тот подрастет. Так что этим двум взрослым мужикам было точно не до того, чтобы измываться над нелюдимыми напарниками и вытягивать из них неохотно дающиеся им слова. А вот Велесов был не в меру настойчив, что и сам осознавал, так что Русику приходилось несладко. Но Всеволод утешал себя тем, что тому явно с каждым разом становилось все труднее сдерживаться. Потому что могут они говорить. Вот могут и все тут. Просто не хотят, упрямцы, хоть режь. Поэтому только и нужно переупрямить. Такая вот нехитрая жизненная философия, точнее, жизненное кредо капитана внутренних войск Велесова — переупрямь угрюмца и будет тебе счастье, вон оно как.