Татьяна Патрикова - Zombi in Russia

— Прости, — раздалось от двери, и Шурка отвлекся от омлета. Они с мальчиками дружно вскинули глаза на застрявшего в проходе Семена. Тот выглядел виноватым, но явно был полон решимости убедить охотника принять его извинения и больше… не злиться, что ли — Я не должен был, при детях… просто наши… для них нормально… они с рождения знают…

— Ты не так понял, — перебил его Шурка и со стуком поставил миску на стол возле мойки. — Абсолютно не так, — с нажимом проговорил он, швырнув в миску вилку, которой взбивал будущий омлет, и вдруг заговорил о том, о чем собирался сказать детям в какой-нибудь более торжественной и подходящей для этого обстановке. — Ребят, слышали, мы с дядей Семой разговаривали о каких-то там домовых и волшебстве. Бытовом волшебстве, кажется, это так называется… — Мальчишки, которые, вдвоем стоя коленями на одной табуретке, — и как только уместились! — полоскали под струей воды помидоры и огурцы, подняли к отцу заинтересованные мордашки — Как вы посмотрите на то, если в нашей компании появится еще один братик

— Волшебный — недоверчиво уточнил Вовка, переглянувшись с братом.

— Умрёнок. Или домовенок, если быть точным.

— Это как — благоговейно выдохнул Сережка.

И Коваль под изумленным взглядом Семы рассказал. Мальчишки слушали внимательно, не перебивали. А под конец Вовка вдруг выдал

— И хорошо, что новой мамы не будет. Новая не нужна, вдруг она нас не полюбит А Сема — это Сема.

— Хороший, — тут же поддержал его Сережка, который ловко слез со стула и робко приблизился к стоящему в дверях умрюнцу. Тот напряженно следил за его приближением, откровенно не зная, что теперь делать. Подсказку дал Шурка, который поймал на себе встревоженный взгляд умрюнца и изобразил, что берет на руки и качает младенца. Семка понял его правильно. Подхватил Сережку на руки, за что был вознагражден крепкими объятиями, и вместе с мальчиком плюхнулся на табурет возле обеденного стола. Вовка одновременно с этим просто подошел и прижался к отцовскому бедру. Коваль обнял старшего сына за плечи, придерживая рядом с собой и, спохватившись, уточнил у Семы

— Кстати, скажи мне, что у нас с Сережкой

Умрюнец ответил ему изумленным взглядом.

— Я не правильный, — вместо Шурки попытался вставить свою лепту мальчишка. Грустно вздохнул и доверчиво устроил голову на плече умрюнца. Коваль уже хотел возразить и даже рот открыл, чтобы начать переубеждать сына, но тот продолжил, и слова застряли в горле — Маму умрун погрыз, когда я внутри был. Поэтому папа меня в Склиф возить, на обследование. Если вы кровь пьете и по ней зомбей определяете, может, ты и мою выпьешь — Мальчик поднял головку и вскинул на умрюнца умоляющий взгляд — Я ведь не умрун, да

Семка нахмурился. Сережка истолковал это по-своему.

— Значит, все же умрун, — обреченно выдохнул он и попытался сползти с коленей умрюнца. Но тот крепко прижал его к себе и не отпустил. Посмотрел поверх сережкиной головы на Коваля и решительно заявил

— Кровь чистая. Мне даже кусать не надо, и так чувствую.

— Но — после заминки, осторожно уточнил Коваль, успевший быстренько взвесить все за и против продолжения такого серьезного разговора при детях. После чего пояснил — Судя по интонации, должно быть но…

Умрюнец открыл рот, чтобы ответить, потом снова его закрыл. После чего встал и осторожно поставил Сережку на пол. Тот запрокинул голову, робко улыбаясь Семе, к ак спасителю. На что травник не удержался и жестом, подсмотренным у Шурки, потрепал мальчишку по волосам. После чего решительно развернулся и вышел из кухни.

— Чего это он — спросил у отца Вовка.

— Не знаю, — нахмурился Шурка. — Но хорошо, что вообще сказал.

— Значит, я нормальный! — просиял Сережка, до которого, наконец, дошел смысл сказанного умрюнцем. Но последующие слова мальчика обескуражили его отца — И мне только кажется, что я их вижу.

Коваль весь напружинился.

— Видишь, кого

Повисла напряженная тишина. Мальчики переглядывались. Похоже, решали между собой, стоит ли посвящать отца в их общую тайну. Ответ дал Вовка, который выбрался из-под отцовской руки и отошел к младшему брату. Встал рядом и поднял на охотника решительный и недетский взгляд

— Тени. Я сам не вижу. Не получается. Только Сережка, — отрывисто поведал Вовка, — но верю, что он, действительно, их видит.

— Вот! — вдруг раздался от двери ликующий возглас Семы, который привлек всех к себе, продемонстрировав книгу — еще доапокалиптический детектив в потрепанном тонком переплете. Книга была раскрыта где-то на середине, и умрюнец настойчиво тыкал в страницы прозрачным когтем, отчего даже небольшая дырочка образовалась.

— Что там, пап — взволнованно спросил Вовка, который, как и Сережка, был еще слишком невысокого роста, чтобы видеть, на что указывает высокорослый умрюнец.

Коваль поправил очки, чтобы дать себе время осознать прочиненное и еще раз убедиться, что ничего не напутал и все прочитал правильно. Впрочем, то, о чем пытался сказать ему умрюнец, полностью соотносилось с тем, что успели рассказать сынишки.

— Экстросенсорны, — произнес он негромко и спросил — слишком неблагозвучное слово

Умрюнец кивнул и закрыл книгу, чтобы тут же небрежно отшвырнуть его на стол.

— Так и думал, что некрасиво, — сказал он как-то остраненно.

И тут Коваля озарило.

— Так вот почему вы с охотой читаете, но не говорите. Читая, вам не приходится слышать произношение слов…

— При должном… — умрюнец запнулся, нов сеже заставил себя выговорить — воображении, можно просто придумать себе подходящее звучание.

— Сильно.

— Так что же, я теперь экстрасекс — подал голос Сережка.

— Кто-кто ты — развеселился Коваль.

— Ну, этот… который мысли читает!

— А ты читаешь

— Нет, — отрезал вместо Сережки Вовка и вдруг задался совсем другим вопросом — пап, я о другом спросить хочу. Если вы с Семой умрёнка заделаете, то ты гей

— Хорошо хоть пидорасом не обозвал, — укоризненно сказал сыну Коваль.

— Ну… — смущенно засопел Вовка.

— А, знаешь, я не думаю. Да и не так они рождаются, как мы. К тому же… — Коваль задумался, прежде чем сказать, после чего попытался объяснить — геи — это те, кто изначально только в мужчин влюбляются. А мы просто дадим жизнь домовенку, если получится, конечно. Семка говорит, что не факт, потому что далеко не каждый желающий обзавестись потомством умрюнец сможет это потомство выносить. У них, оказывается, с размножением, вообще беда.

— Но ты был влюблен в маму, значит, не гей — спросил у отца Сережка.

— Не гей.

— А Сему теперь тоже любишь — не отстал от брата Вовка.

— Нет. Сема мне пока просто нравится. А вот я ему нет, — на этих словах он столкнулся с умрюнцем взглядом. Тот выглядел недоуменным.