Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв (СИ)

Но в это юноша верил слабо. Тем не менее, это нисколько не мешало ему, пристроив сумки в специальный ящик над головой, сдвинуть шляпу на лоб и, прикрыв глаза, наслаждаться покоем.

Через некоторое время вагончик вздрогнул, затрясся мелкой дрожью. За передней стенкой что-то негромко вздохнуло, засвистело и с коротким толчком транспорт отправился в путь.

Через час Альбин, кивнув на прощанье распорядителю, спрыгнул с подножки в самом центре Пестрого города. Отмерив сапогами еще тысячу шагов, остановился у небольшого особняка.

Из-за густо заплетённого лозой чугунного частокола виднелся зеленый фронтон с белым флюгером. Гостеприимно распахнутые ворота приглашали в небольшой уютный садик. Тут и там расставленные статуи изображали древних героев и богов, а небольшой фонтан перед белоснежной беседкой рассыпал свои струи с легким звоном.

Прошагав по гравийной дорожке, Альбин смело взялся за кольцо и, с натугой потянув, открыл тяжелую дубовую дверь, окованную железом и медью.

К сожалению, внутри картинка благополучия и спокойствия рассыпалась, как бисер с порванной нити. Захламленный вестибюль щедро делился с гостями информацией о владельце. Пластами лежала пыль на дорогом паркете, а вдоль протоптанной в ней дорожки, попадались части как мужского, так и женского туалета, бутылки, обертки от дорогих сигар и не менее дорогих конфет, какие-то непонятные мятые бумажки и тряпки.

Вздохнув, юноша пересек комнату и распахнул дверь в центральную залу. Но далеко уйти ему не удалось. Из-за угла вынырнула тонкая рука с поистине чудовищных размеров пистолем и наставила зрачки стволов ему в голову. Замерев, Альбин медленно повернулся и спокойно развел руки в стороны, показывая, что не опасен:

— Спокойно, я к Данте.

Вслед за одной рукой появилась вторая. Альбин отступил, и стволы задрожав проследовали за ним.

— Ты не могла бы убрать это, — честно говоря, Альбин немного занервничал, разглядев юную и рыжеволосую девушку.

Мутные зрачки ее зеленых глаз неотступно изучали его лицо, словно пытаясь что-то вспомнить. Сильный запах спиртного, исходящий от девицы, тоже не внушал доверия к обладательнице грозного оружия. А полное отсутствие одежды, ну не считать же таковой пару колец и обрывок зеленой ленты, свисавшей с тонкой шеи, сильно напрягло юношу, ибо адекватной реакции от девицы ждать не приходилось.

Потихоньку отступая, Альбин оказался в центре вестибюля, где и замер, пытаясь смотреть той в глаза. Не опускать взгляд сильно помогало присутствие оружия. Альбин мог бы палец в ствол засунуть настолько большим оно было. За спиной раздался щелчок, и к его горлу прижалось холодное лезвие навахи [28] Нава́ха (исп. navaja) — большой складной нож испанского происхождения, род холодного оружия и (или) инструмента. Возникла наваха из-за запрета для простолюдинов в Испании на ношение длинных ножей. Наваха имела фиксатор в виде пружины со стороны обуха, отжимавшейся с помощью кольца или рычага, который является прародителем бэклока (Бэклок — (англ. backlock от back — спина, задняя часть и lock — запирать) популярная схема механизма фиксации клинка складных ножей. Клинок фиксируется со стороны обуха выступом особого подпружиненного рычага-коромысла. Освобождение клинка производится нажатием на рычаг, к которому имеется доступ в спинке рукояти.). Бывали полускладные модели, то есть с клинком длиннее рукоятки. Форма клинка со скосом обуха. Рукоятка у навахи почти всегда имеет характерный изгиб на конце. .

— И кто же у нас тут? — тихий гортанный говор из-за спины разрезал тишину. — Разреши я возьму твою шляпу, красавчик.

Волосы обрели свободу, а шляпа отправилась в пыльную кучу. Если бы не мутный взгляд рыжеволосой, юноша может и попытался бы дернутся, но сейчас не рискнул связываться с наркоманкой. Его довольно быстро обыскали, лишив как шпаги, так и всех кинжалов, при этом лезвие навахи ни на миг не отодвинулось от его горла. Кто знает, чем бы закончилась эта история, если бы не торопливые шаги, громко хлопнувшая дверь и громкий оклик:

— А ну стой, убрали оружие все, живо! — в вестибюль вкатился Данте, на ходу подпоясывая роскошный, но несколько вычурный халат. Взмахнув рукавами, он бросился к Альбину, щедро одаривая его волнами перегара. — Друг мой, прости, прости. Не ждал гостей совсем, сейчас мы все исправим…

Шикнув на девиц, уже попрятавших оружие и сейчас смирно стоявших рядышком, Данте потащил его в недра особняка. Ввалившись в гостиную и усадив друга в широкое кресло, он захлопотал вокруг.

Появилась пузатая бутыль на столе. Девчонка с ножом, оказавшаяся тоже весьма премиленькой, но увы, совсем одетой, приволокла корзину с нарезанным сыром и фруктами. Рыжеволосая, накинув такой же халат, как у хозяина притащила и с грохотом сбросила у кресла оружие и шляпу юноши.

Гостиная выглядела намного лучше вестибюля: тут не лежал годовалый запас пыли на полках, мягкие ковры с разноцветными узорами в несколько слоев покрывали почти всю комнату, цветастые подушки, разбросанные горками по ним, добавляли колорита. Несколько кресел, в одном из которых расположился нор Амос, окружили небольшой стол, залитый светом из широких распахнутых окон, выходящих в глубину сада.

Данте устроился в кресле напротив, приступив к откупориванию бутыли, а зеленоглазка развалилась на ковре у его ног. Прижавшись щекой к бедру хозяина, она вперила взгляд в Альбина, словно раздумывая, а не рано ли она убрала оружие.

— Данте, какого… ты творишь? — Альбин отмахнулся от протянутого стакана, — Твои… кошки, могут кого-нибудь покалечить. Они же — невменяемые совершенно! И вообще… я их не знаю, откуда…

— Ну, — Данте смешно потряс щеками, — Ладно, признаю девочки немного горячие. Но ведь все в порядке. Никто не пострадал. Просто недоразумение… Попробуй вина… мне отец привез недавно: совершенно новый божественный вкус.

— Убери, нам надо поговорить. Ты сдурел совсем? Еще и полудня нету. Какое вино?!

— Так говори. Девочки — немые, так что никому не расскажут…

— Данте, я тебя закопаю. Какие немые! Я слышал, как та, — Альбин кивнул на черноволосую с навахой, замершую у двери словно служанка, — разговаривала.

— Это я образно… Ну-ну, не дуйся ты, они совершенно надежные.

— Не нукай на меня. Мне нужно поговорить именно с тобой, — нор Амос сложил руки на груди, показывая безапелляционность своего заявления.

— Ну ладно… Девочки, оставьте меня с другом наедине… пожалуйста, — он взглянул на черноволосую, — Это не опасно.

Та кивнула в ответ и, поманив зеленоглазку, вышла.

Некоторое время друзья молчали. Альбин собирался с духом. Все же успел понервничать. А Данте — он же был просто Данте — он молчал и ждал. Данте умел хорошо ждать. Более коварного и мстительного человека Альбин еще не знал. Внешне всегда веселый балагур, неисправимый бабник и повеса, он, в своем небольшом тельце, похожем на колобок, имел весьма извращенный и острый ум. Альбин не понял, как они сошлись и почему подружились, но дружбой этой дорожил.