Яцек Пекара - Ловцы душ

Я медленно отступил назад, всё это время внимательно наблюдая за женщиной, которая поглощала еду и вино с огромным аппетитом. Она прижала бурдюк прямо к губам, и вино широкий струёй полилось по её подбородку и плащу, стекало по судорожно стиснутым пальцам. Она интересовала меня всё больше и больше, а, скорее, интересовала поразительная скорость её движений, с которой я столкнулся, когда она взяла еду. У неё была кошачья, почти нечеловеческая ловкость. Кто она? Я не чувствовал вокруг неё тёмной ауры, но из опыта знал, что как раз это ни о чём не свидетельствует. Людей, отмеченных дьявольским клеймом, иногда увидеть так же легко, как факел в тёмной комнате. Однако чаще всего сатанинская власть даёт им возможность скрыться даже от зоркого глаза инквизитора. Конечно, до тех пор, пока инквизитор не проведёт соответствующие ритуалы.

Она покончила с едой и бросила на землю пустой смятый бурдюк. Она улыбнулась, и тогда с изумлением, смешанным с тревогой, я заметил, что её зубы иные, чем у большинства людей. Острые, снежно белые, с клыками чуть длиннее, чем должны быть у нормального человека.

– Господи Иисусе, – прошептал я. – Змей и голубка.

Она поднялась на колени так быстро, словно позаимствовала ловкость движений у охотящегося кота.

– Змей и голубка, – воскликнула она с пронзительной тоской. – Сотканы из света, сотканы из света!

Она прыгнула в мою сторону, и если бы она хотела напасть на меня, я не успел бы сделать и движения, чтобы защититься. Но она только прижалась ко мне всем телом и, дрожа, зашептала:

– Змей и голубка! Да! Змей и голубка! Ты знаешь!

Я бережно обнял щуплые, сотрясаемые рыданиями плечи, хотя вонь, бьющая от её тела, практически парализовала мне ноздри. Даже Курнос, спутник во многих моих путешествиях, никогда не вонял столь сильно. Она могла бы сойти за его родную сестру.

– Я знаю, – прошептал я успокаивающе. – Знаю. Не бойся, я помогу тебе.

Меня самого рассмешили эти слова, ибо это я должен был бояться её, а не наоборот. Ваш покорный слуга, правда, человек опытный в использовании оружия и умеющий защитить себя, с Божьей помощью, в сложных ситуациях, но против неё у меня были примерно столь же большие шансы, как у мухи в поединке с пауком. К счастью, ничто не указывало на то, чтобы она хотела напасть на меня. И хорошо, поскольку мне не улыбалось завершить жизнь с горлом, разорванным зубами, в грязном переулке захолустного городишки. Конечно, не существует такого понятия, как хорошая смерть, но есть смерти плохие и очень плохие. Эта смерть была бы весьма поганой.

Чувство почти полной беспомощности было для меня ощущением новым и тревожным. Ну, возможно, не совсем новым, поскольку я пережил уже что-то подобное в присутствии человека, так же отмеченного клеймом змея и голубки. Тогда мне удалось уйти не только живым, но и с важными знаниями. И сейчас я надеялся на подобный поворот событий. Однако я должен был быть уверен, что она на самом деле является тем, за кого я её принимаю, а не просто обычной сумасшедшей, наделённой сверхъестественной скоростью движений. Я знал, что безумцы могут иногда в порыве ярости демонстрировать небывалую силу. Не раз и не два я видел тщедушных мужчин и женщин, которых от танца святого Вита не могли оторвать даже несколько здоровых мужиков.

– Ты покажешь мне знак? – Спросил я так ласково, как только мог. – Можно мне на него посмотреть?

Некоторое время она тяжело дышала на моём плече, затем отодвинулась на полшага.

– Да, – ответила она. – Увидеть знак. Хорошо. Ты поверишь, правда?

В последних словах звучала такая покорность, что я невольно протянул руку, чтобы погладить её спутанные волосы. Она не отстранилась, сбросила плащ с правого плеча, потом рванула серую от грязи льняную рубашку. Обнажила руку. Там, на худом плече, был изображён чёткий рисунок змея и летящего над его головой голубя. Картинка была такой же, как и та, о которой говорил барон Хаустоффер, использующий этот знак как свой родовой герб.

– Спасибо. – Я помог ей укутаться плащом.

– Ты скажешь мне теперь, правда? – Она смотрела на меня горящим взором. – Скажешь, что мне делать? Да? Скажешь?

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал я медленно и чётко, чтобы до неё наверняка дошёл смысл моих слов. – Я отведу тебя в безопасное место. Тебе нужно поспать, помыться, съесть что-то... Эти люди... они ведь могут вернуться...

– Да, да, да. – Она снова прижалась ко мне всем телом. – Не убивать! Мне нельзя убивать!

И вот тогда, услышав эти слова, я почувствовал, как ледяная дрожь пробежала от шеи до корней позвоночника. Эта женщина не просила, чтобы не убивали её! Она убеждала саму себя, что ей нельзя навредить другому существу. Двадцать вооружённых мужчин... Да, любезные мои, забавно, но я был уверен, что она действительно могла это сделать без особых усилий.

В захолустный городок, в котором я имел счастье или несчастье встретить девушку с вытатуированным знаком змея и голубки, я попал отнюдь не случайно. Здесь жил мой бывший друг, с которым я должен был свести определённые счёты. И пусть это не прозвучит так, словно я прибыл этого человека убить или наказать. О нет, я хотел лишь напомнить ему о задолженности, которую он не погасил, покидая меня без объяснений и не попрощавшись. А так как я имею честь – или, если угодно, слабость – быть человеком щепетильным, я решил найти знакомца и напомнить ему о старых долгах. Я не был настолько наивен, чтобы думать, что он примет меня с распростёртыми объятиями, но, тем не менее, осмеливался судить, что он сделает всё, чтобы усмирить мой гнев. Кстати говоря, я вовсе не чувствовал злости, ни тем более гнева, а только некоторое смущение тем фактом, что я так легко узнал, где он сейчас проживает. Что свидетельствовало о том, что когда-то я ошибочно считал его человеком хитрым и бывалым.

Я посмотрел в небо и увидел, как в бурых облаках исчезают последние лучи заходящего солнца. Я надеялся, что ватага под предводительством Гаспара Морды нашла в соседней таверне другой объект интереса, например, кружку пива, бутылку водки или грудастую девчонку. Безусловно, для их здоровья было бы полезней, если бы мы не встретились в этот самый момент, ибо удивительные нравственные принципы вампирши могли отступить перед гневом или отчаянием. И я, безусловно, не был тем человеком, который захотел бы её остановить. Не говоря уже о том, что, наверное, с тем же успехом я мог бы пытаться остановить лавину, сметающую всё на своём пути.

– Как твоё имя? – Спросил я. – Меня зовут Мордимер Маддердин…

Она смотрела на меня и у меня было впечатление, что по мере того, как сгущается тьма, её глаза увеличиваются и становятся всё более и более блестящими.

– Мор-димер Мад… – Она запнулась.