Светлана Шевцова - По имени Шерлок. Том 3

Вложив в ладонь несколько серебряных монет, я подивился тому, с какой скоростью они исчезли. Еще раз тихо сказав что-то непонятное, но явно дружелюбное, охотник молча развернулся и скрылся в густых зарослях.

На долю секунды стало немного неуютно. Ратуун, хоть и не отличался особой приветливостью, был живым человеком, и теперь, несмотря на присутствие Джоя, я почувствовал мимолетное чувство одиночества и страха.

— Джой, ко мне! — услышав собственный голос, я немного встряхнулся. — Ну-ка, пойдем, мой мальчик, посмотрим, что там…

Действительно, сырость и время — это оружие, разрушительность которого сложно оспорить. О том, что когда-то на этом месте ночевали люди, причем вовсе не местные охотники, свидетельствовали сгнившие практически полностью обрывки вылинявшего брезента, в которых с некоторым трудом можно было опознать походные сумки.

Природа умудрилась расположить гигантские куски камня так удачно, что пространство между ними образовывало какое-то подобие пещеры или грота, в глубине которого я нашел остатки расколотого приклада и раздавленную флягу. В самом темном углу обнаружился полурассыпавшийся человеческий костяк, между ребрами которого застряло несколько сломанных стрел, с потускневшими латунными наконечниками.

Находки жутковатые, но пока ни одна из них не подтверждала, что это тут была стоянка именно моих родителей.

— Джой, ищи!

Отдавая приказ псу, я ни на что не рассчитывал, это, скорее, был жест отчаяния. Сам я, вот уже полчаса обыскивая скалы, начал потихоньку опускать руки.

Тщательное изучение местности, однако, позволило сделать кое-какие выводы о том, что тут произошло. В самой пещере обнаружилось огромное количество стреляных гильз на земле, что говорило о том, что на отдыхающих людей напали, и они были вынуждены обороняться.

Человек, скелет которого я нашел, очевидно был ранен или убит снаружи, а потом затащен внутрь. Если у людей хватило времени и желания спасать раненого, возможно, они изначально рассчитывали на победу. Вероятно, то, что они увидели, показалось им опасным, но не смертельно. Например, толпа невежественных дикарей, которые, по идее, должны были разбежаться от первого же залпа… Но, почему-то, не разбежались.

Еще раз пройдя вглубь каменного шатра, я заметил то, на что сначала не обратил внимание — одна из плит, составлявших основание этого природного строения, была не из базальта, а из какого-то светлого, очевидно, более мягкого камня, наподобие песчаника. И на этом камне, как раз в том месте, где находилась неширокая щель, ведущая наружу, я обнаружил множество довольно глубоких царапин, сделанных, как будто, когтями.

Тщательно осмотрев эти отметины, изучив их глубину и направление, я пришел к двум выводам: когти эти должны были быть очень твердыми, возможно, металлическими; тот, кто оставил эти отметины, вовсе не пытался спастись — наоборот, он хотел проникнуть внутрь.

Подняв с земли разбитый деревянный приклад, я увидел то, что тоже являлось частью ответа — следы зубов какого-то животного. Дерево было просто-напросто изжевано, и сделать это обычными челюстями было невозможно.

А стрелы! Скелет — это же была самая первая улика, а я ее прошляпил… Латунь! Вот, что должно было сразу меня насторожить! Я ведь видел оружие местных жителей — стрелы с костяными наконечниками, кремниевые ножи, металл — только у самых богатых, у тех, кому повезло работать в богатой части города. И это была дешевая, плохонькая сталь, но никак не латунь!

Из всего этого можно было сделать однозначный вывод — на путешественников, кем бы они ни были, напало именно племя почитателей бога Тлалока, вайтукку, как называл их названный дед Микото.

После всего, что мне удалось обнаружить, я увидел этот бой так — нападающие подкрались и успели застрелить одного человека, после чего обороняющиеся отогнали их выстрелами и засели в пещере, затащив раненого или убитого внутрь. Очевидно, что дальнейшая атака захлебнулась, и людям удавалось некоторое время отстреливаться, ровно до того момента, когда в спину их не ударил один из так называемых зверей Тлалока, устроив панику в их рядах, испортив одно или более ружей, а также обеспечив преимущество атакующим.

Но были ли это мои родители? Все говорило об этом, но мне нужны были доказательства. И в ту же минуту звонкий лай Джоя привлек мое внимание.

— Что там, дружок?

Пес яростно скреб землю у нагромождения мелких обломков базальта почти у самого входа в пещеру. Я уже проверял этот угол и не нашел ничего интересного, но Джой, очевидно, думал иначе. Он скулил и пытался засунуть свой медный нос в щель, которая явно была слишком узка для этого.

Я попробовал нащупать то, что привлекло внимание собаки, но рука застряла и никак не желала пролезать дальше.

— Ну, ты видишь? Она слишком узкая, чтобы там можно было что-то спрятать.

Но Джой никак не хотел отходить в сторону, упорно нюхая воздух и пытаясь копать землю возле скопища булыжников.

— Ну, смотри, если там ничего нет, получишь! — пригрозил больше в шутку, в глубине души уже поверив, что это именно то, что я ищу.

Ни расширить щель, ни протиснуть ладонь мне так и не удалось, поэтому, скрипя зубами, пришлось разбирать кучу с самого верха. Камни были небольшими только на первый вгляд, на деле оказавшись тяжеленными. Поэтому, когда я, наконец, растащил их все и увидел, ради чего потел последний час, от усталости даже не обрадовался.

На земле лежала маленькая, продавленная и исцарапанная жестяная коробочка из-под конфет монпасье. Преодолев сопротивление слегка приржавевшей крышки, я открыл ее и заглянул внутрь. И в ту же секунду почувствовал себя Алисой, падающей в кроличью нору — настолько нереально и безумно в этом мире выглядело то, что я держал сейчас в руках.

— Святой Создатель! — это все, что удалось выдавить из себя, когда, голос, наконец, ко мне вернулся.

Интерлюдия 4

Кабинет президента корпорации «ВиртАрт»

Сегодня утром Лев Константинович Сушицкий выглядел особенно отвратительно. Было видно, что мужчине уже далеко за шестьдесят, что у него лишний вес, плохой сон, да и вообще, явные проблемы со здоровьем. Из полного, но довольно бодрого и добродушного пожилого человека, за пару последних недель он превратился во вздрагивающего от любого шума престарелого невротика.

Прилепов покосился на очередной утренний бокал в руке шефа. В свете последних событий, было не удивительно, что старик начал хлебать коньяк, как воду — кресло президента «ВиртАрт» не просто основательно зашаталось под ним, а уже давно стремительно летело в пропасть вслед за хозяином.

— Игорь, ну и что ты можешь сказать мне в свое оправдание? — Сушицкий посмотрел на Прилепова сквозь бокал, прищурив один глаз.