Светлана Шевцова - По имени Шерлок. Том 3

Нетерпеливое поскуливание Джоя отвлекло меня от размышлений.

— Да, да, дружок, я вовсе о тебе не забыл.

Помнить-то я, конечно, помнил, но как поднять пса наверх? Веревка, которую можно было бы использовать, была вся потрачена на туземца, у меня остался жалкий кусок длиной всего в пару метров. Рюкзак, в который можно было бы посадить Джоя, я самонадеянно оставил в отеле. Эх! Придется сейчас расплачиваться за свою непредусмотрительность.

Спустившись вновь на дно расселины, я снял свою многострадальную портупею, которой уже приходилось изображать из себя собачий поводок. Сейчас ей предстояла задача не легче. Из своей куртки, остатка веревки и кожаных ремней, мне удалось соорудить некое подобие переноски, похожей на ту, с помощь которой, в древности, женщины носили за спиной своих младенцев.

По идее, можно было бы просто привязать Джоя веревкой поперек живота к портупее, но мне хотелось создать ему максимально комфортные условия. Да, есть вероятность того, что он и не заметил бы разницы, да, скорее всего, он не ощущает боли, и да — он весь металлический. Но вдруг? В общем, провозился чуть подольше, зато пес теперь висел в удобной колыбели у меня за спиной.

Подниматься с грузом за спиной было чуть сложнее, но, к счастью, не высоко. Не прошло и трех минут, как я уже развязывал свою импровизированную переноску, выпустив пса на свободу.

Покрутившись несколько секунд на площадке, он вновь, уставив нос в пол, уверенно взял след и потянулся к зияющему чернотой тоннелю. Вздохнув, я зажег свою безотказную спичку, на всякий случай сменил ружье на самострел и шагнул вслед, в неизвестность.

За те полчаса, которые мы с Джоем путешествовали внутри горного массива, у меня появилось ощущение, что эти тоннели — вовсе не творение человеческих рук, а скорее следы жизнедеятельности какого-то существа, ведомого инстинктами. Например, червя или землеройки.

Почему я сделал такой вывод? Дело в том, что ни в одном месте подземный ход не был направлен прямо, ни одного участка без ненужного на первый взгляд изгиба. Казалось, что какое-то огромное, неведомое мне существо, просто ползло в толще скалы куда глаза глядят, проплавляя базальт вокруг себя. И, возможно, им же и питаясь, почему нет?

Эти ходы извивались так причудливо, резко сворачивая то вправо, то влево, поднимаясь, опуская, пересекая сами себя, что, если бы не чуткий нос Джоя, блуждать бы мне тут вечность. И это было бы действительно ужасно, так как однообразность окружающего пейзажа начала действовать мне на нервы уже через пятнадцать минут.

И так же постепенно навалилась усталость и сонливость, вызванная этим же самым унылым однообразием. Окончательно убедившись, что вокруг абсолютно ничего не меняется, я погрузился в размышления.

Сначала, я думал о конкурсе и обо всем, что его окружало. Сейчас уже стало ясно как день, что все, что было с ним связано — не более чем пыль в глаза, дабы замаскировать основную цель. Но какую, и кто все это задумал? «ВиртАрт»? Или Протей? А может, «InfoComp»? Гадать, не перегадать…

Допустим, можно попытаться проанализировать известные мне факты. Хотя их мало, да и в достоверности есть большие сомнения, но все же.

Итак, что же мы имеем? Изначально, в марафоне виртмиров участвовали по десять команд от каждого подразделения. Идеальные миры, созданные лучшими разработчиками, тщательно отобранные игроки — узнаваемые, медийные лица, чемпионы вирт-баталий, одно участие которых в проекте способно привлечь к нему толпу почитателей.

Я на секунду замедлил шаг, вспомнив ребят, сидевших рядом со мной в конференц-зале, когда нам рассказывали сказки о сумасшедшем убийце.

Так вот, что же выходит, если предположить, что настоящей целью этого марафона было именно определение компании, которая поглотит две остальные, разве не логичным было бы ожидать от каждого, абсолютно каждого участника каких-то интереснейших сражений, сказочных приключений, чего-то абсолютно потрясающего, что должно захватить внимание зрителя?

Даже, если предположить, что в моем случае решили сделать ставку на необычность — все же, насколько я слышал от других воспитанников Учебного Центра, распространены были именно такие, шаблонно сказочные, приключенческие миры, с яркими, выпуклыми типажами персонажей — то все равно, это был бы огромный, ничем не оправданный риск. Ведь народ, в массе своей, весьма тяжело принимает что-то радикально новое, отличающееся от их ожиданий.

А тут — мрачный, промозглый город, никаких приключений, убийств драконов и спасений принцесс, какое-то жалкое копошение в грязи… Ну да, расследовал массовое убийство, раскрыл покушение и попутно совершил еще несколько дел, добрых и не очень. Но это же все не то! Ну, не верю я, что кому-то может быть интересно, как немощный и не особо сообразительный главный герой, ни шатко, ни валко, пробирается по миру, периодически попадая во всяческие неприятности. А если вспомнить, как я по нескольку дней валялся без сознания? Ну, какая тут может быть победа в конкурсе?!

Нет, не убедительно. Да к тому же, если вернуться в самое начало, то большие вопросы вызовет сам отбор. Почему из тридцати пяти тысяч потенциальных участников выбрали именно меня? Чем я так отличаюсь от остальных? И это должно быть важно именно для Протея, а не для проекта в целом. Что во мне может быть такого важного для искусственного разума, с которым я до конкурса никогда не имел никаких дел, и напрямую не встречался?

Вопросы, вопросы, вопросы… Куча вопросов, и ни одного ответа.

А смерти в реале? Как их приплести к этому всему? Кому и зачем могло понадобиться убивать игроков, которые возглавляли рейтинг, если предположить, что сам конкурс — лишь прикрытие для чего-то большего?

А эта непонятная сущность, которая говорила со мной? Кто или что это такое? Самостоятельный участник игры или всего лишь чья-то марионетка? И как ко всему этому привязать Протея? Кто он в этой непонятной ситуации — виновник, заложник?

Мои размышления прервал сильный удар, от которого я с размаху сел на пятую точку и некоторое время действительно наблюдал пресловутые «звездочки» перед глазами — яркие точки и росчерки, возникшие на периферии луча зрения.

Оказалось, что, увлекшись своим мысленным гаданием на кофейной гуще, я не заметил, как тоннель изменился. Из гладко-глянцевого, с сечением идеальной окружности, он превратился в обычный коридор, явно рукотворный, чуть шире плеч среднего мужчины, с потолком на уровне моего лба. И переход этот произошел не плавно, а довольно резко, благодаря чему у меня на голове уже через пару секунд надулась внушительная шишка.

— Эй, собака! Ты предупредить не мог? — морда Джоя выражала максимальное недоумение, на которое только была способна, намекая на необоснованность обвинений.