Светлана Шевцова - По имени Шерлок. Том 3

Я, кряхтя, поднялся на ноги, одной рукой ощупывая свой несчастный лоб. Мда. Подземелья, даже высокогорные, вовсе не то место, где можно вот так уходить в астрал — суровая действительность иногда слишком резко напоминает о себе.

— Ладно, дружок, не обижайся, я сам виноват. Давай, ищи дальше.

Пес радостно тявкнул, крутанулся на месте и пропал в глубине темного коридора. Я же, перед тем, как шагнуть за ним, наклонился и поднял с пола длинный, острый осколок обсидиана. Без какой-то задней мысли, просто на память.

Новый коридор тоже не отличался особым разнообразием, хотя и не был таким запутанным. Вернее сказать, он вообще не был запутанным, лишь пару раз изменив направление под небольшим углом. Основным же отличием от предыдущего было то, что при ходьбе я явно ощущал, что поневоле ускоряю шаг. Идти было очень легко и приятно — из чего можно было сделать вывод, что имелся небольшой, но постоянный уклон.

Помимо этого, справа и слева от основного прохода, стали появляться боковые ответвления. Приняв, поначалу, одно из них за обычную развилку, я из любопытства сделал пару шагов внутрь и оказался в небольшой комнатке, которая оказалась не чем иным, как погребальной камерой.

Крохотная, примерно три на три метра, она была абсолютно пуста, не считая целой кучи высохших тел, каждое из которых располагалось в персональной нише, выдолбленной в каменной стене помещения. По пять мумий, на трех стенах комнаты, не считая ту, в которой располагался проем, итого — пятнадцать в одной комнате.

Тела, в отличие от известных всем египетских мумий, не были забальзамированы, по крайней мере, на мой неискушенный взгляд. Они, скорее, просто высохли раньше, чем разложились, учитывая то, что тут был довольно сухой и бедный кислородом горный воздух. Да и запаха тлена я не ощущал, скорее, пахло пылью и чем-то древесным.

Бегло осмотрев одно из тел, я убедился, что, на первый взгляд, это обычные туземцы. Оружия рядом с ними не было, одежды, кроме драных набедренных повязок, тоже. То ли умершие были настолько бедными, что им нечего было взять с собой в загробный мир, то ли верования их при жизни сильно отличались от тех, которые я предполагал традиционными для большинства местного населения.

Ничего, что могло бы опровергнуть или подтвердить принадлежность покойных к племени вайтукку, пока тоже на глаза не попадалось.

Вернувшись в основной коридор, я принялся считать попадающиеся мне на пути ответвления, предварительно убеждаясь, что это именно погребальные камеры. Через пятнадцать минут неспешного шага, я насчитал их уже более двухсот. К тому времени, поняв, что они встречаются буквально каждый десяток метров, я перестал даже заглядывать в них, посчитав это бессмысленной потерей времени.

Однако что-то не давало мне покоя, и связано это чувство было именно с телами покойных. Учитывая, что в каждой камере было по пятнадцать мумий, то, выходит, позади их уже около трех тысяч. Если предположить, что каждого последующего усопшего клали по очереди, все дальше и дальше от входа, то, сколько лет я уже прошел? Двадцать? Пятьдесят? Может, и все сто, все зависело от изначальной численности племени. Вряд ли их было так уж много.

Окликнув Джоя, я вновь заглянул в одну из камер, на этот раз в ту, которая располагалась слева от меня. И понял, что решение было правильным.

Во-первых, сами мумии уже значительно отличались от тех, которые я нашел первыми. Возможно, это был лишь обман зрения, но мне показалось, что сами костяки были как-то, крупнее, что ли… Те, первые тела, выглядели мелковатыми даже по сравнению с уже виденными ранее туземцами.

Они по-прежнему были одеты лишь в набедренные повязки, но на запястьях и пальцах я заметил несколько потускневших медных колец. У одного тела, крупного, относительно рослого, явно воина при жизни, я обнаружил нож с костяной ручкой и гравировкой в виде примитивного растительного рисунка.

Но самая интересная находка ожидала меня у другого тела. Маленький, хрупкий скелетик — ребенок, лет пяти. Он сжимал в руке игрушку — крошечную заводную птичку. Мне пришлось потрудиться, чтобы достать ее из стиснутого кулачка и не переломать тонкие косточки.

Ключик торчал из спинки и я, затаив дыхание, повернул его. Игрушка тихо застрекотала, крылышки несколько раз поднялись и опустились, затем застыли. Очевидно, механизм заклинило. Попытки повернуть ключ ни к чему не привели, а времени, да и возможности починить ее, у меня сейчас не было.

— Прости, малыш. Я сломал твою игрушку… — я протянул было руку, чтобы положить птичку обратно в нишу, однако, еще на мгновение задержался.

Внимательно, пристально всмотрелся, в надеждой увидеть скрытое, и… Да! Окружающая действительность отступила, и передо мной послушно предстали полупрозрачные картины прошлого.

Первое, что я вижу — это лицо очень старого человека, туземца, он склоняется над какой-то работой. В руке у него неизвестный инструмент, на голове кожаный ремень, который держит какое-то странное устройство, состоящее из целой системы линз, скрепленных вместе. Очевидно, это тот самый мастер, который и сделал игрушку.

Вторая картина — смеющееся лицо ребенка. Теперь я вижу, что это девочка, в темные кудрявые волосы вплетены яркие бусины.

И, наконец, последняя. Та самая комната, в которой я стою сейчас. Старая женщина, изможденная, худая, одетая в невообразимое тряпье, стоит возле ниши с цветущей веткой какого-то дерева в руках.

Я молча положил игрушку возле ребенка, мысленно еще раз попросив прощения. Больше мне тут делать было нечего — подтверждение было получено. Это действительно были погребальные покои племени вайтукку, больше никаких сомнений не оставалось. Неосознанно стараясь ступать как можно тише, я снова вышел в коридор.

Джой, которому наскучило сидеть на одном месте, радостно рванул вперед. А я, шагая вслед за ним, поневоле задумался — а какими же на самом деле были эти люди, которые жили рядом с живыми механизмами? Какими они были раньше, много лет назад, во время своего процветания?

Прошло приблизительно минут десять, когда я начал замечать, что коридор вокруг меня изменился. Он все еще был узким и невысоким, но, когда я поднес спичку к стене, то обнаружил, что вместо следов инструментов и сколов, его украшают самые настоящие барельефы.

Остановившись, я принялся рассматривать один из участков, и вскоре понял, что на них изображено не что иное, как обыденная жизнь людей племени вайтукку. И чем дальше я проходил, тем больше ощущал, что у меня практически поднимаются волосы дыбом от удивления.

На искусно высеченных барельефах, было изображено, очевидно, далекое прошлое этого племени, время самого их расцвета. Я с удивлением разглядывал, хоть и грубоватые, но, тем не менее, узнаваемые рисунки различных животных — собак, кошек, каких-то фантастических птиц… Были там и дракончики. Увидев на стене это существо, которое, если доверять масштабу изображения, было совсем небольшим, я поневоле ухватился рукой за свой амулет.