Всеволод Болдырев - Зарницы смуты

Я плюнул на все условности. Никогда так не веселился! Правда, вечер омрачило одно происшествие — когда на сцену выбрались темнокожие певцы и жонглеры с далеких островов, столбы и каркасы беседок, которые оплетали виноград и вьющиеся розы, как по команде обрушились. Никто серьезно не пострадал, но веселье было испорчено. Потом нагрянули хранители и перевернули все вверх дном, разыскивая следы возможного саботажа. Насколько мне известно — не нашли ничего.

Утро застало меня врасплох. Обожженная кожа зудела, сильно хотелось пить, а ноги болели так, словно провел весь день в седле. Одевшись, я выхлестал кувшин шербета и отправился на прогулку. Но далеко, впрочем, не ушел.

Меня будто порыв ветра подхватил. Закружил, развернул и впечатал во что-то твердое с такой силой, что сознание на мгновение погасло. Пробуждение было не из приятных.

«Почему стало темно? Голова болит… Не могу пошевелиться…»

— Не дергайся. Станет хуже. И смотри на свет — быстрее проморгаешься.

Верно. Помогло. Правда, боль в голове не исчезла, зато я мог видеть, кто меня так ловко приложил. Напротив стояла женщина в серых бесформенных одеждах. На голове вязаная шапка, из-под которой выбивались сальные русые локоны. Взгляд пронзительный, зрачки черные-черные. В руках — тяжелый фонарь.

Я прижимался спиной к холодной стене.

Попытался добраться до спрятанного в рукаве корда, но не смог даже руку поднять — тело словно веревками опутали.

— Мать твою… — прошипел я. — Это ты меня так по башке огрела, курва?

— Выбирай выражения, северянин, — проговорила незнакомка. В проулке запахло дождем. Меня еще сильнее вжало в кладку. Голос у девки был на удивление низким и хрипловатым.

Сказать, что я испугался — ничего не сказать. Даже стая месшифов и беспокойные души мискарелльских воинов не произвели на вашего покорного слугу такого впечатления!

— Перестань ерзать! Представь, что ты в трясине. С каждым движением тебя все сильнее затягивает вглубь.

Послушно замер, прикидывая, как бы слинять от этой стервы, но ничего дельного на ум не приходило. Пришлось дальше играть в покорность.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Замечательно. Люблю умных мужчин. Чтобы избавить себя и тебя от лишних разговор — вот. — Она сняла с шеи деревянный медальон. На нем была изображена пятиконечная звезда. В каждом луче — символ пяти основных элементов. Знак ментальной магии — человеческий элемент, как называют его ученые, — мерцал.

— Орден магов. Понял, — кивнул я и тут же пожалел. Невидимые ремни врезались в кожу. — Может, отпустишь все-таки? Слово даю — мстить не стану.

Незнакомка пожала плечами. Меня обдало морозом, воздух вновь наполнился запахом дождя, и путы звонко лопнули.

— Знаешь, можно было бы просто подойти, похлопать по плечу и поздороваться, — сказал я, лежа на земле.

— Извини. Не хотела испугать.

— В следующий раз лучше пугай… В чем дело? Это какой-то ритуал, которым приветствуют новичков?

— Нет, — мрачно усмехнулась девушка. — Отчаянная мера. Меня, к слову, зовут Райвелин.

— Моркос. Так что за мера такая? В чем трудности?

— Дело особой важности. Не Каолитского масштаба, конечно, но жизнь осложнить может многим.

— Я весь внимание.

— Вчера ты видел, как обрушилась беседка в садах Солнца. — Она не спрашивала, а утверждала.

— Видел. Грустное зрелище. Мне там понравилось.

— Так вот это, — она не обратила внимания на мою ремарку, — следствие древних чар. Колдовства.

Меня замутило. От одного лишь слова «колдовство» веяло неприятностями.

— Так… — протянул я. — И что дальше? Для чего ордену нужен даже не студент, а кандидат в студенты?

— Дело касается дипломатии. Причем — трехсторонней. Это сложно. — Райвелин вздохнула. — Ни в коем случае нельзя допустить шумихи. Ты мне нужен, чтобы провернуть одно дело. Сразу оговорюсь — выбрала тебя, поскольку остальные отдыхающие не подходят. Ты — тот, кто недавно на побережье. Темная лошадка для всех в округе. Незнатного происхождения, а внешность… хм… подозрительная. Селишься в одном из лучших особняков, соришь деньгами. Загадочная личность. Вызываешь интерес.

— Тогда я не подхожу. — Меня это даже порадовало. Не хотелось связываться с колдовством. — Нужен человек неприметный.

— Нет. Тебе не обязательно быть тенью, чтобы помочь ордену.

— Занятно.

— В общем, есть одна особа — дочь Халифатского посла. Ношиа Кельви. Капризная, строптивая интриганка, помешанная на магии и колдовстве. Дара в ней нет. И это не дает гордячке покоя.

— Предлагаешь очаровать ее?

— Нет. Я бы нашла кого-нибудь посимпатичнее и более знатного рода. — Снова улыбка. — Глупышка приобрела на черном рынке обруч. С виду ничего особенного — безделица из медной проволоки. Но в ней есть сила. Наш орден не против некоторых игрушек, доставшихся обжитым землям после Бури: вроде колец, распознающих яды, или нефритовых палочек, кипятящих воду. Не знаю, откуда выплыла эта вещица, но печать колдовства на ней иная.

— Ага, слышал про такое. — Наконец-то появилась возможность показать магессе, что я не круглый дурак и дикарь. — Наделение — самое сложное и опасное из видов колдовства, верно?

— Удивил. Верно. — Райвелин пустилась в объяснения: — После того, как уничтожили Кристалл, многие артефакты начали работать не так, как задумывали колдуны. Обруч притягивает несчастья. Причем носителя они нисколько не касаются. Достается лишь окружающим и, насколько мы можем судить, со временем станет только хуже. Ментальные потоки искажены, не иначе.

Я вспомнил, как меня шибануло балкой по плечу.

— Какая нехорошая особенность!

— Ты даже не представляешь, насколько… Ношиа отказалась внять гласу рассудка, заявив, что обруч — ее собственность, и орден не имеет права диктовать свою волю на нейтральной территории. Здесь она права.

— Сложное дело.

— Сложное, — согласилась Райвелин, — но это лишь два угла конфликта. Третий — правители Вурды-Дуона. Есть договор о том, что на территории курортов не должны применяться ни колдовство, ни магия. Ответственность за это несет орден. В обмен Каолиту открыли торговые пути через море Туманов и часть Восточного моря, а в порту Квар-Муа не взимаются пошлины с судов гильдий.

— Ага. Кажется, начинаю соображать. Если кто-нибудь прочухает, что дело в колдовстве, и орден не может силой отобрать побрякушку у девки, а неприятности все множатся, — разразится скандал?

— Именно, — кивнула Райвелин. — Отношения с правителями Вурды-Дуона, понятное дело, такой мелочью не испортить, да и игрушку у дочери посла все равно отберут, но гораздо разумнее замять дело сейчас. Так, чтобы никто вообще ничего не узнал.

— Резонно. Но какова моя роль?