Всеволод Болдырев - Зарницы смуты

— Деритесь, сучьи дети! — орал теоретик Хомла Кровлик. В правой руке он сжимал испачканную кровью саблю, в левой — мечелом с тремя лезвиями. — Я не для того год лекции читал, чтобы потом об ваши трупы спотыкаться!..

Грандмастер Лавитри, Доскрейт Болтлишь и Хомла Кровлик стали эдаким тараном, что, при аккуратной поддержке магов, пробил ряды неприятеля. Дрались они как сумасшедшие. Без доспехов, щитов, в парадных одеждах и чужим оружием. Я в этом не много смыслю, но враги такой прытью похвастать не могли. Медленные, неповоротливые, упорные и злые, бородачи держались до последнего.

Многие ученики той ночью впервые смочили оружие человеческой кровью. Многим потом снились изувеченные страшными ударами трупы, по которым топтались, ломая кости и дробя черепа сапогами, сражающиеся люди.

Скажу сразу: в битве участие принял неохотно, да и толку от меня было немного. Добивал раненых, лез в редкие одиночные схватки и резал так, как привык в трущобах — со спины, втыкая корд в бок или в шею, чуть повыше плеча. В этом мало чести, но жизнь… она ведь одна. Убивая подло бородатых ублюдков, я спасал многих достойных, в моем понимании, людей.

Когда все закончилось, подошел на трясущихся ногах к пирсу и наклонился над водой. Блевал долго, желудок крутило узлами, сильно хотелось облегчить мочевой пузырь…

Где-то рядом толпились юные алхимики. Для детишек мастера ментальных плетений создали заслон, не позволяющий видеть ужасы войны. Маги держались дружно, смело, но в битву не вступали. Как объяснил потом Шэд, вреда от них могло быть больше, нежели пользы. Насмотревшись на кровь и кишки, перепуганный мальчишка-маг мог запустить молнией в сражающихся, не сильно задумываясь над тем, где свои, а где — чужие.

Позже, когда закончили скручивать немногочисленных сдавшихся бородачей, с другой стороны озера приплыли лодки с воинами гарнизона. Все суденышки, на которых в замок прибывали гости, безмятежно покоились под водой, сожженные и с пробитыми днищами. Поразило ледяное спокойствие, с которым за всем происходящим наблюдал Дахтер Сорган. Меч он обнажил лишь однажды, только для того, чтобы добить шевелящегося бородача. Словно кровопролитие его не касалось; зритель, а не прославленный воин…

В университет добирались в тишине — бой был закончен, в стороне, где когда-то возвышался замок ордена, полыхало красное зарево. Тысячи искр кружили над островом алыми светлячками, дым стелился по небу, таял под напором ветра.

— Кто победил? — бормотал за моей спиной Тапалис Лаптук, ученик, лишившийся в драке правого глаза. — Кто… мы?..

Месяц канул в прошлое. Башни замело снегом, на шпилях намерзли сосульки, во дворе громоздились рыхлые сугробы. Все радовались метели и колючим снежинкам. Воздух стал чистым, ветер перестал приносить запах разложения с поля боя.

Учеба продолжалась. Мастера молчали.

Клэвис растерял былой задор, все время оглядывался, боялся засыпать без горящей свечи, чем изрядно надоел соседям по комнате — мне и Леору.

— Он может прийти! — зло кричал он, когда мы заставляли гасить фитиль. — Прийти за мной! За вами.

— Лестер — мертв, — настаивал я. — Его труп уже сожрали крабы! Ты бы лучше проклятых бородачей боялся — они-то могут нагрянуть в любой миг и раскроить тебе башку топором…

Никто больше не чувствовал себя защищенным. Пусть мастера и твердили, что подобраться к башням незамеченным нельзя, ученики им не верили. Всюду таскали с собой оружие, стали мрачными и неразговорчивыми.

Второгодки роптали больше других. Им предстояло постигнуть последние азы обучения, укрепить дух и научиться готовить исцеляющие бальзамы, после чего отправляться в мир, служить народу и ордену. Вместо этого их заперли в башнях.

Во время общих застолий я часто виделся с Мелгером. Бровь его зажила, но кожа вокруг глаза все еще сохраняла зеленовато-синий оттенок.

— Показывал магам шкатулку, — сказал он как-то. Мы ели густой суп из солонины с кусочками сильно перченого теста. — Говорят, что прикоснуться к ней может любой, а вот сдвинуть с места не под силу даже мастеру Доркесу. Нашему подмастерью крупно не повезло…

— М-да, но не ему одному, — я вспомнил смертные муки Неста, мертвецов на пристани и в зале. — Не слышал, кто те проклятые дикари в мехах?

— Ни словечка, — он выловил из тарелки кусок мяса с желтыми прослойками жира и отправил в рот. — А ты?

— Из книг тоже ничего не почерпнул. По описанию подходят жители юга, но там, где раньше носили такие доспехи, сейчас процветает королевство Арлат. Территория Каолита.

— Арлат? — приподнял брови Мелгер. — Почти у границ с топями… Знаешь, а ведь многое сходится: Лестер — из Гнезда Виверн, от королевства недалеко совсем. Что-нибудь знаешь о Хехоре?

— Вот не пойму, — я жевал размоченную в супе лепешку, — кто из нас дворянин? Мне-то о болотах ничего узнать не удалось — книг подходящих здесь нет, а вот чем ты всю юность занимался? Дома, поди, и библиотека своя есть.

— Есть. Но страсть как не люблю читать землеописания и летописи! Вот истории из «Хроноса» — совсем другое дело!

В один из дней второго зимнего месяца я допоздна засиделся в читальном зале. Свеча почти догорела, на латунной подставке остался небольшой огарок. Задув фитиль, решил пробираться в спальню с помощью ведовского дара. Не баловства ради — необходимо тренироваться, чтобы не терять сознания после особо сильных магических выбросов. В башнях, где меня окружали маги, учиться стало легче. Теперь видел плетения, мог разгадать, к какому виду искусства оно принадлежит. Рвать их не удавалось… пока. Иногда, среди нитей, попадались черные. К ним даже «притронуться» не получалось — словно в костер руку засунул.

В коридорах стало темно. Лампы горели через одну, всюду встречались вооруженные солдаты из гарнизона или хранители. Чаще — и те, и другие вместе. Пики, копья, арбалеты и мечи — зуб даю, столько оружия стены университета еще не видели!

— Чего шляешься в темноте? — рыкнул на меня хранитель с пышными усами. — Дождетесь, вот уговорим настоятеля ввести комендантский час!

Я добрался до комнаты. Зевая, открыл дверь…

На моей постели сидел какой-то мужчина и уплетал куриное крылышко. Рядом с ним стояла тарелка с костями, на прикроватной тумбочке — глиняная бутыль и кубок.

— Дай-ка угадаю — Моркос? — спросил незнакомец. Ни Леора, ни Клэвиса в комнате не было. Мне почему-то сразу представились два мертвых тела под кроватями или в сундуках у стен.

— Да, — корд скользнул в руку, — а ты кто такой?

Мужчина встал, вытер руки об одежду. Средних лет, лицо морщинистое, худое, острый длинный нос, густые брови. Гладко выбритый подбородок, левую щеку пересекает тонкий шрам. Довольно высок, темные волосы аккуратно острижены. Одет был человек в комбинированный костюм из кожаного жилета, длиннополой куртки с заклепками и плотных матерчатых штанов. Вся одежда густого серого цвета. На ногах — высокие сапоги. Облачение немного смахивало на офицерскую форму…