Рианнон Томас - Долгих лет царствования

— Чувствительность — задуматься о чувстве массовых убийц? — тихо, но жестоко проронил Стэн. Было легко забыть о его присутствии — всегда молчаливый и всегда слушающий с поразительной внимательностью, — если б не его пристальный взгляд. — И хочется спросить, почему Её Величество сочувствует им тогда, когда они убили почти всех дорогих нам людей. Так ли мы должны вести себя в подобной ситуации?

— Нет! — быстро ответила я. Он всё ещё смотрел на меня, и упорядочить, облачить в слова мысли казалось куда труднее. — Я только подумала…

— У Вашего Величества может быть очень хрупкое сердце, — сказал он, — но вы должны помнить о том, почему мы здесь оказались. Очень опасно демонстрировать все свои естественные склонности, не правда ли?

Дрожь пробежала по моей спине. Он всё ещё подозревал меня, всё так же сильно. И если я буду слишком отзывчива, то покажусь вовлечённой в убийстве. И я совершенно не сочувствовала тем, кто намеревался убить сотни людей, никому их них. Но это — загадка, и чтобы распутать клубок, надо было пройти по их пути, не позволяя эмоциям вмешаться в мои мысли.

Но я не могла заниматься этим здесь.

Я сидела молча, щипая себя под столом, а они вернулись к обсуждению стражи и патрулей вокруг Форта. Как я могу получить эту книгу так, чтобы никто из них не узнал об этом? Ну, я уж точно не имела возможности купить её в книжной лавке, даже если бы и покинула Форт. Копии есть разве что у кого-то вроде Торн — из конфиската, — если только не для чтения, но она, кажется, не совсем настроена делиться подобной литературой.

— Мы должны отыскать ещё дегустаторов, — промолвила Норлинг, — после происшествия на банкете. — Найдя людей, мы сможем надеяться…

— Мы должны найти способ обходиться без дегустаторов, — сказала я. — Они явно не сработали в прошлый раз!

— Они будут куда полезнее любой альтернативы, — ответил отец.

— Значит, нам нужно отыскать альтернативу получше! Ещё один способ обнаруживать яд, какие-нибудь исследования. Если мы воспользуемся знанием учёных…

— Фрея! — крик моего отца почти заставил меня содрогнуться. Он уставился на меня, покраснев, будто бы та свёкла. — Все наши ресурсы должны быть направлены на поиск и наказание этих убийц, а так же на твою защиту! Сосредоточься на том, чтобы оставаться в безопасности, настолько, насколько это возможно!

— Я не хочу, чтобы другие люди были в опасности из-за меня.

— Но они помогают двору во всём, что касается безопасности королевы!

Я сглотнула. Казалось, в горле будто бы застряло что-то острое.

— И сколько дегустаторов погибло на банкете, так и не сумев никого спасти?

— Ни один из них, Ваше Величество, — промолвила Норлинг, и голос её зазвучал куда мягче, чем прежде. — Да, умерли три дегустатора, но не те, кому было предназначено отравленное блюдо. Они, кажется, съели что-то, вернувшись на кухню, уже после выполнения своих обязанностей, и к тому времени, когда мы поняли, что проблема с тортом, двое из них уже успели умереть, но не тот, кто был за него ответственен. Так что, как видите, при двух попытках отравления оба дегустатора выжили, так что, всё это ради вашего же блага.

— Ну и, разумеется, первого дегустатора арестовали, — дополнила Торн, и Норлинг бросила на неё быстрый взгляд.

— Арестовали? — поинтересовалась я. — Потому что он не умер?

— Когда умирают сотни людей, но не дегустатор, он уж явно входит в круг подозреваемых. Может быть, он добавлял яд, может быть, был предупреждён и знал, что слишком много есть нельзя. В любом случае, мы должны быть на чеку.

— Был предупреждён, но не сообщил своим друзьям, что есть не стоит? Вы думаете, остальные дегустаторы умерли просто так?

— Возможно… Если он предупредил бы их, они могли бы предупредить нас, вам не кажется?

— Где он сейчас? Здесь, в Форте? — мне нужно с ним поговорить. Виновен он или нет, он может что-то знать, что-то увидеть.

— Он сейчас пребывает в подземельях, Ваше Величество, в самых тёмных камерах. Пока что ни одного ответа нам не предоставил.

Я встала.

— Я хочу с ним поговорить.

— Это было бы очень неразумно, Ваше Величество, вы должны сознавать опасность… — Холт умело подбирал тысячу способов отказать мне. — Особенно после всего, что с вами случилось — вы в опасности…

— Я буду в опасности до тех пор, пока мы точно не установим, кто именно повинен в гибели двора.

— И мы установим, Ваше Величество, но этот вопрос вас беспокоить не должен.

Вот только он беспокоил — разумеется, беспокоил! Ведь это моя жизнь и моя безопасность. И даже сейчас… Я хотела знать, эта тайна поедала меня изнутри. Мне хотелось что-то сделать, воспользоваться тем, что я умела и знала. Но я не могла разговаривать с заключённым, не должна была читать книги… Мои советники старательно удерживали меня так далеко от следствия, как только могли, и это вызывало слишком много вопросов. Почему они прятали от меня улики и не хотели позволять мне знать, что происходит?

Даже предположительный ответ заставил меня сжаться, но сейчас я выводы делать не могла. Сначала мне нужны факты, потом уж своё представление о них.

— И что вы до этой поры узнали? — вместо того проронила я. — Если вы держите его в подземельях, то, должно быть, уже имеете определённую доказательную базу?

— Ничего существенного до этой поры, — ответила Торн. — Он продолжает утверждать, что ничего не видел.

— Может быть, следует задуматься над тем, что он и вправду ничего не видел? Ведь вы не можете гарантировать, что он на самом деле лжёт вам?

— Не можем, — промолвила Торн, — но проблема в том, что настоящие убийцы обычно как раз и повторяют, что они ничего не видели…

Я поспешила прочь, стоило только встрече закончиться, и стража бросилась за мною. Каждый шаг подогревал мой гнев, особенно когда я вспоминала их слова. Громко и чётко, как королева, я сообщала свою позицию, и они всё ещё меня не услышали. Они игнорировали меня каждый раз, а то и вовсе садовили на место, будь я десять раз права! Да, я говорила со всеми из них, прерывала их, спорила с ними, но это не значило, что что-нибудь изменилось. Я вся сжималась от усилий — и ничего!

Они мне не помогают. Нет, совершенно.

Они… Они просто куют из меня свой образ королевы. Чтобы я правила именно так, как они этого пожелают.

И отец говорил мне, что я должна к ним прислушиваться. Я вдруг остановилась, прижимаясь к стене, и моя стража без единого возражения замерла за моей спиной. Я должна быть заурядной, говорил папа. Соответствовать их ожиданиям так, чтобы они и не могли подумать о жалобах. Может быть, это и было правильно, вот только больше следовать этому совету я просто не могла. Я нуждалась в ответах, в действиях, в том… В том, чтобы быть самой собой и сражаться за свои собственные решения.