Таисс Эринкайт - Рыцарь, куртизанка и алхимик [СИ]

— Хм, а ты, похоже, не оборотень, — глубокомысленно заключил Мейз, хоть и чувствовал себя несколько неуютно. Похоже, у девчонки помутился рассудок. — Интересно, что же ты тогда такое…

— Как насчет смерти? — он впервые услышал, как она говорит. Смысла сказанного он уже не понял, только увидел, как багровые огоньки сменяются льдисто-голубым свечением.

*******

Ее переполняла злость. Она окрашивала мир в красноватые тона, пробуждала внутри что-то дикое, жаждущее крови и смерти. Мейз уже не казался страшным, наоборот, он вызывал иррациональное желание убить, густо замешанное на брезгливости. В красноватом свечении преобразившегося мира она ясно видела, как под бледной кожей алхимика по тонким капиллярам бежит кровь, как пульсирует артерия на морщинистой немытой шее… И как участился его пульс. А ведь он боится, подумала Исса. Хоть и хорохориться.

— Хм, а ты, похоже, не оборотень, — задумчиво протянул мужчина, знакомо кривя губы, но в голосе его не было прежней самоуверенности. — Интересно, что же ты тогда такое…

— Как насчет смерти? — спросило чудовище внутри нее. Красноватые сумерки сменились синими.

Взгляд ненавистных мутных глаз остановился. Обострившимся до невероятности зрением она видела, как по светлой радужке ползет тонкая полупрозрачная корочка льда. Как по оконному стеклу в лютый мороз, когда зима рисует свои узоры, отстраненно подумалось ей. Ледяная корка стремительно покрывала тело алхимика, превращая того в гротескную скульптуру, но он не реагировал. И девочка знала почему: она больше не видела движения крови. Бертран Мейз умер еще до того, как его начало затягивать льдом.

Иней пополз по стенам и столам, мороз заставил потрескивать сухое дерево и лопаться тонкостенные пробирки, до которых не добралась сама Исса, но девочка не чувствовала холода. Поднимающееся откуда-то из глубины души чувство было похоже на исступление, на безумие. Малышка вскочила и радостно засмеялась, закружившись в незамысловатом танце по обледеневшим камням.

Наваждение схлынуло так же внезапно, как и навалилась, вместе с ним пришел и холод. Босые ступни обдало такой стужей, что девочка взвизгнула и инстинктивно бегом припустила к выходу из помещения, лишь бы убраться подальше из этого царства льда.

На одном дыхании взлетев по лестнице, она остановилась. Здесь не было холода, он остался на подвальном этаже, словно отрезало. Девочка прошлась по комнатам первого этажа, заглянула на кухню. Мейз не держал в доме постоянной прислуги, у него была только приходящая кухарка, но она уже ушла — жаркое летнее солнце не освещало внутреннего дворика, в который выходили окна кухни, а спряталось за коньком крыши. Скоро оно совсем сядет…

Исса легко взбежала по ступенькам на второй этаж. Стоило зайти в комнаты хозяина дома, как босые ножки утонули в несколько потертом, но все еще пушистом, — а главное, теплом, — ковре. Девочка и сама не смогла бы толком объяснить, что делает здесь. Еще более странным для нее было то, что она до сих пор жива, ведь она выполнила то, ради чего богиня отпустила ее. Отомстила за себя. Исса как никто другой знала, что за дары Риэн надо платить — пример собственной матери научил ее этому. И все же богиня не спешила отнимать ее жизнь…

Она очень ясно осознавала все, что с ней произошло, но это не вызывало ни удивления, ни отторжения. Было только чувство правильности происходящего. Она должна была умереть. И вернуться — тоже должна. Вот с ответом на вопрос "почему" дела обстояли куда сложнее. Не было его, этого ответа, кроме непоколебимой уверенности "так надо". А вот с памятью творилось что-то странное. Все события последних двух лет она помнила, но они практически не вызывали эмоций, словно она наблюдала за ними со стороны или же ей о них рассказали. Единственным живым воспоминанием была смерть матери. Этого она никогда не забудет и никогда не простит. Тот костер еще долго будет приходить к ней в ночных кошмарах…

Малышка порылась в кабинете алхимика, бесцельно выдвигая ящики и заглядывая в папки документов. Ничего такого, что смогло бы ее заинтересовать, не нашла, зато обнаружила мешочек с мелкими серебряными монетами и кинжал, в ее маленьких ручках более смахивающий на короткий меч. Довольная добычей, она снова спустилась на первый этаж.

Исса твердо решила для себя, что не хочет умереть в этом доме. Богиня могла оборвать нить ее жизни в любой момент, но до того времени она должна успеть уйти подальше. Но девочка также прекрасно понимала, что, выйди она на улицу до заката, ее сцапает первый же патруль храмовых рыцарей. Возвращаться к сослуживцам Максимилиана она не горела желанием. Поэтому она стойко дождалась наступления темноты, и лишь тогда выскользнула во двор, предусмотрительно прихватив с собой нож, деньги и немного еды. Мало ли, сколько времени у нее в запасе. Тоненькая фигурка ребенка легко растворилась во мраке наступающей ночи…

Конец лета 1663 года от В.С.

Западная граница Аллирии, г. Твиг

7

Рыцари храма в последний год усиленно пытались бороться с цветущей махровым цветом преступностью на границе. Вводили въездные пошлины, устраивали облавы на склады контрабанды, подкупали какую-то мелкую шушеру из воров, чтобы доносили о поставках… Все было впустую. Матерые контрабандисты, отработавшие схемы "торговли" еще при прежних властях, только посмеивались над жалкими потугами храмовников. Королевские таможенники не гнушались ничем, включая наем боевых магов, рыцареныши могли только бессильно потрясать железками. Ввоз запрещенных товаров за два года церковной власти возрос вчетверо.

Пожалуй, единственным, в чем преуспели новые власти, был отлов мелкого ворья на рынках и ярмарках. Хотя на фоне остального преступного контингента карманники и выглядели невинными овечками, но они оказались единственными, до кого смогли дотянуться руки церковников. Судьба детворы в славном притоне, но недомыслию именуемом городом-фортом, очень скоро стала незавидной.

Юркая черноволосая девочка проворно пригнулась и проскочила под рукой рыцаря, попутно наподдав тому по ноге. Мужчина матюгнулся, потирая пострадавшую конечность. Карманники совсем обнаглели. Лови ее теперь, эту заразу малолетнюю, по всему городу… Девочка меж тем улепетывала по переулку, привычно лавируя между прохожими, потом юркнула в одну из щелей между домами. Рыцарь сплюнул. Теперь точно придется за ней самому бегать, в этих занорках стоит такая вонь, что собаку по следу не спустишь. Эх, вот попадется она ему, дрянь чернявая, он ей расскажет, где орочьи варги зимуют….

Девочка выскочила на противоположной улице, осмотрелась и сквозь зубы повторила пару словечек, подслушанных в свое время у храмовников. Здесь был еще один патруль! Да они совсем очумели! Сейчас заметят и бегай опять от них. И этих трое конных, что значительно хуже, чем одинокий мужик с соседней улицы.