Стивен Тьмы - Кузница Тьмы

- Прежде была королева, - ответил Кепло. - Последняя в своем роде. Она погибла на поле битвы. Супруг ее был не из знати, но все уважали его за воинскую доблесть. Когда он пал, смертельно раненый, она возглавила атаку Хранителей Престола в попытке вынести тело. Атака провалились. Ее собственное тело так и не нашли.

Т'рисс внимательно смотрела на него. - Королева была родственницей Матери Тьмы?

- Сводной сестрой, - сказал Реш.

- Она не могла предъявить права на трон?

- Нет, - сказал Кепло. - Исключение могли бы сделать. Бывали прецеденты. Но ее сочли… неподходящей.

- Эзотерические интересы, - почти прорычал Реш. - Бесталанна в политике. Идеалистичная, романтичная - для возвышения в статус богини всё это подходило лучше.

- Значит, ваш престол остается не занятым. Полагаю, знать это вполне устраивает.

- Престол преобразился, - сказал Реш. - Его признанное место отныне в храме. На нем восседает Мать Тьма, и теперь это не королевский престол, но Трон Ночи.

- Значит, она будет на нем? - спросила Т'рисс. - Когда мы предстанем?

Кепло пожал плечами: - Кто может сказать? Она пребывает в темноте.

Азатеная снова уставилась на Кепло и ведуна. - Мертвая королева была последней в роду. Вы имеете в виду прямую линию передачи.

- Да, - скривился Реш.

- Остались дальние родственники.

Кепло кивнул.

- Лейтенант, я вижу в твоем поведении некоторую уклончивость. Но на следующий вопрос ты ответишь честно.

- Если смогу, - отозвался Кепло.

- У королевы есть родственники. Они носят титулы Матери и Отца, их имена - Шекканто и Скеленал.

- Да.

- Однако они связаны на всю жизнь.

- Без окончательного оформления. Пожизненная связь - не брак. Нечто… иное.

- У них есть права на трон.

Кепло пожал плечами. - Можно и так сказать.

Тут она отвернулась и продолжила путь.

Вода ушла, оставив лишь несколько луж и мокрые, быстро сохнущие на солнце пятна. Когда Кепло понудил коня двинуться, Реш протянул руку, останавливая друга.

Дюжину ударов сердца они молчали, следя за ее продвижением.

- Ведун, - прошептал Кепло, - ничего не говори, и тебя точно не услышат.

- Не стану, - так же ответил Реш. - Но эти вопросы - родство и наследие… вряд ли она получила преимущество, узнав ответы.

- Думаю, теперь она шагает увереннее.

- И всё?

Кепло пожал плечами: - Век королей и королев прошел, ведун. Все выучили урок. Несчастная любовь ввергла королевство в хаос. Такое не должно повториться.

- Нужно было оставить Азатенаю проклятым Хранителям.

На этот раз Кепло не мог не согласиться. - Она уже у ворот, - заметил он.

Двое поскакали вдогон, огибая лужи.

На вершине Старой Башни Кедорпул, Эндест Силанн и Райз Херат следили, как крошечная женская фигурка движется к Городским воротам Цитадели. Эскорт трясов, на время отставший, поскакал за ней; Кедорпул хмыкнул: - Ведун Реш и Кепло Дрим. Интересная пара для такого "чисто формального" сопровождения.

Райз Херат глянул на юного жреца. - Разумеется, ведун должен быть рядом. Река перехлестнула берега и омыла город…

- Словно очищая ей путь, - пробормотал Эндест Силанн.

- Вера вытерпит немного воды, - сказал Кедорпул.

Историк услышал в его словах сомнение. - Ощущаете пробуждение древней силы, жрец?

Круглолицый мужчина дернул плечами: - Когда видишь нечто неожиданное и… величественное… да, есть чувство восторга, и вполне понятное. Я сказал бы, что тут и обсуждать нечего. Чувство это равнозначно религиозному восхищению? Не думаю.

- Исторических документов нет, - заметил Райз, - но разумно предположить, что сезонные подъемы и спады реки были основным мотивом поклонения речному богу. Разве не очевидно, что мы узрели чудо?

- Но вода отступает, - взвился Кедорпул. - Власть здесь у Матери Тьмы.

- "На поле брани встретил я павлинов".

- И что это должно означать, историк?

- Лишь то, что поле отныне оспаривается, жрец. Вполне возможно, что ведун Реш потребует храм себе.

- Не посмеет!

Внизу женщина-Азатеная, среднего роста, тощая, одетая в странный бесцветный наряд, дошла до ворот. Не замедляя шагов, исчезла из вида. Дорога проведет ее через узкий мост к внутренним воротам, а далее в саму Цитадель. За ее спиной двое всадников спешились и вошли, оставив скакунов прочим монахам - похоже, тем не суждено было ступить на землю Цитадели. Райз следил, как всадники разворачивались и быстрой рысью покидали площадь.

- Эти дела превыше меня, - заявил Силанн. - Я выбит из колеи и чувствую себя нехорошо.

- Преданный собственными нервами, - усмехнулся Кедорпул. - Матери Тьме ничто не угрожает в сердце силы.

- Не Мать Тьма здесь под угрозой, - сказал Райз, думая о Кепло Дриме.

- И что это должно означать? - спросил Эндест Силанн.

Историк пожал плечами: - Праздная мысль. Не обращайте внимания. Подумайте лучше вот о чем: лишь в противопоставлении можно найти определения вещей. Мало кто станет возражать, что Тьма - трудный предмет для поклонения. Чего мы взыскуем, возвеличивая Мать? Какого единения можем достичь, очерчивая круг отрицания?

- Сомнительные вопросы, - сказал Кедорпул слишком уж беззаботным тоном.

Чувствуя в священнике напряжение, Райз продолжил: - Религиозные практики ведь возникают не без прецедентов.

- Будете спорить о религиозных практиках?

- Если вам это сейчас нужно, Кедорпул, то да. То есть… все вы ищете руководства. Мать Тьма сильна, но у нас нет ее заповедей. Какую форму должны принять ритуалы? Какое поклонение уместно и ждет ли поклонения та, кого вы желаете обожать? Как выразить покорность? Вот какие вопросы занимают ваше священство, вот поводы для дебатов.

- Воскрешение речного бога не дает достойных ответов, историк. Его вера мертва, не так ли?

- Произошло отречение, верно. Хотя бы это мы знаем. Взгляните только на преднамеренную порчу стен храма, чтобы уловить силу гнева, сопровождавшего тот кризис. Могу предположить, что зрелище гибели бога породило ярость разрушения.

- А что, если это было чувство вины? - спросил Эндест.

- Такое допущение, - сказал раскрасневшийся Кедорпул, - не нравится мне на любом уровне смысла, аколит.

- Не все мысли должны быть приятными, - возразил Райз. - От этого их ценность не уменьшается. Вина - могучая эмоция… да, я могу видеть, как она сбивает лики со стен, стирает слова с таблиц. Если бог умер, уместно спросить - почему? Ясно, что одной веры им оказалось недостаточно, хотя нам вряд ли нужно обсуждать ее истинность - ведь монастыри Ян и Йедан стоят до сих пор. К тому же, - добавил он, - этот самый бог воскрес.

Кедорпул отвернулся к Эндесту Силанну: - Служка, мы торчим здесь слишком долго. Остальные соберутся и будут меня искать. Перед нами вызов, и мы обязаны встретить его лицом к лицу. Историк, всего доброго. О, вы присмотрите за ребенком?