Стивен Тьмы - Кузница Тьмы

Аномандер уже поворачивался к зияющему проему. - Оружие?

- Нет, лорд. Дар.

- Трясы, - приказал Аномандер, - ждите нас здесь. Верховная жрица Эмрал, за мной.

Он вошел в святилище. Эмрал последовала.

Едва захлопнулась дверь, Эмрал заметила какие-то перемены. Мрак остался, но в нем уже не было мрачной тяжести, глазам он показался почти прозрачным. С нарастающим изумлением она поняла, что может видеть помещение.

Перед ними неподвижно сидела на Троне Ночи Мать Тьма, в черных свободных шелках, с черными волосами и черной кожей. Преображение ошеломило Эмрал, мысли разбежались - так пьяница глядит на мир, но не может ничего понять.

Аномандера словно ничто не было способно вывести из себя. Он встал лицом к трону, и дерзость, на которую намекала Т'рисс, стала почти видимой. - Тебе нанесли вред, Мать?

Голос ее был мягким и низким, словно она устала. - Нет.

- Ты прогнала ее?

- Возлюбленная Эмрал, - сказала Мать Тьма, - теперь ты единственная Верховная Жрица. Синтара выбрала, и отныне нам угрожает раскол. В вопросах веры воды разделятся. Это неизбежно.

Однако Аномандера было не сдержать. - Мать, Азатеная воскресила древнего бога…

- Между нами мир. Ты видишь слишком много врагов, Первый Сын. Нам не угрожают извне. Лишь изнутри.

- С этим мы разберемся, - уверил он. - Но мне нужно понять, что случилось тут. Я буду защищать то, во что верю.

- Но есть ли что ценное в твоей вере, Аномандер? Не в том ли весь вопрос?

- Что же сделала Т'рисс? Сама темнота изменилась.

И снова Мать не ответила ему, обратившись к Эмрал. - Сообщи сестрам и братьям, Верховная Жрица. Храм освящен.

"Это был дар Азатенаи? Освящен Витром?" - Мать Тьма, что отвратило от нас Синтару? Вера ее была нерушима…

- Легко разрушима, - возразила Мать Тьма. - Амбиции и тщеславие. Азатеная способна глубоко видеть смертную душу, но ей неведом такт, непонятна ценность сокрытия истины.

- А ее дар? - спросила Эмрал. - Она стала бескровной, белой как кость.

- Отныне она вне моей досягаемости, возлюбленная Эмрал. Всё.

- Но… куда же она пойдет?

- Еще увидим. Я думала… нет, не сейчас. Вы оба стоите в присутствии Ночи. Вас уже не слепит темнота, и все ко мне приходящие обретут такое благо. Уже сейчас, - заметила она, - я вижу, как Ночь сходит на вашу кожу.

Однако Эмрал, поглядев на Аномандера, вздохнула: кожа его стала эбеново-черной, но волосы серебристыми.

Мать Тьма тоже вздохнула. - Ты всегда беспокоил меня, Первенец. Однажды я расскажу тебе о матери.

- Мне она не интересна, - заявил Аномандер. - Любовь не выживает в отсутствие воспоминаний, а о той женщине мы не помним ничего.

- И в тебе нет интереса?

Вопрос заставил его вздрогнуть. Но он не ответил.

Эмрал хотелось заплакать, но глаза оставались сухими, словно засыпанными песком. Она с трудом заставила себя не делать шага назад, чтобы оставить их наедине, для горького разговора. Нет, она не сбежит подобно Синтаре. Тщеславие ей не свойственно, а вот амбиции… другое дело, хотя пути их, возможно, слишком запутаны.

Мать Тьма смотрит на нее, заметила жрица. Смотрит и молчит.

Аномандер, наконец, подал голос: - Мать, будешь говорить с трясами?

- Не сейчас. Но предупреждаю тебя, сын: не мешай собираться верующим. Отрицатели никогда не лишались веры - они лишь отрицают веру в меня. И пусть. Я не стану заставлять. Трясы будут настаивать на независимости в государственных вопросах.

- Так назови своего врага! - Крик Аномандера обежал палату, в нем слышались отчаяние и гнев.

- У меня их нет, - ответила она спокойно. - Аномандер. Выиграй для меня мир, вот о чем я прошу.

Он разочарованно прошипел: - Я воин и знаю лишь кровь, Мать. Я не могу выиграть, если должен разрушать.

- Тогда ради всего святого, Первенец, не выхватывай меч.

- Какую угрозу может нести Синтара? - спросил он требовательно. - Какой раскол способна она породить? Ее войско слабо - жрицы и полудюжина шпионов среди слуг. Трясам она не нужна…

- Она несет отныне дар, и он будет привлекать приверженцев.

- Тогда позволь арестовать ее со всей кликой, бросить в камеру.

- Дар не скуешь цепями, Первенец. Вижу, вы оба не можете понять - но раскол необходим. Надо нанести рану, чтобы потом исцелить.

- А Драконус?

Услышав вопрос Аномандера, мать застыла, а воздух в святилище затрещал от холода. - Оставь меня, Первый Сын.

- Без него, - настаивал Аномандер, - поставленная мне задача непосильна.

- Иди.

Путь перед ним поистине непосилен. Эмрал видела мрачный отсвет понимания в темных глазах. Он вихрем развернулся и вышагал из палаты.

Голова Эмрал кружилась. Воздух обжигал горло и легкие.

Мать Тьма заговорила: - Возлюбленная Эмрал… Однажды я задала Кедаспеле вопрос. Прочитала по глазам, что вопрос ему давно знаком, что он разрывает ему душу. И все же он не сумел дать ответ.

- Мать Тьма, что это за вопрос?

- Такой задают художнику, создателю портретов, чей талант не в руках, а в глазах. Я спросила: как можно нарисовать любовь?

Он знал вопрос. Он задавал его себе.

Но не находил ответа. Понимаешь, - продолжала Мать, - когда видишь в темноте, ничто не скрыто.

Если бы она сейчас зарыдала, слезы застыли бы на щеках, оставляя рубцы ожогов. Чтобы все видели.

- Ничто, - добавила затем Мать Тьма, - кроме самой темноты.

Полупьяный Хунн Раал уставился на ввалившуюся в комнату белокожую женщину. Он видел войну страха и ярости в ее глазах, но сильней напугала его алебастровая бледность лица. Даже Сильхас Руин не наделен такой чистотой.

Он с трудом заговорил: - Ве… Верховная жрица, что с вами? Вы зачарованы… что за новый вид магии открыла Мать Тьма?

- Я изгнана, дурак! Отлучена от Ночи! Это не ее дело - Азатеная сказала, что может видеть мою душу. Сказала ужасные… - Синтара отвернулась, он заметил, что она трепещет. - Она коснулась меня. Был свет. Ослепляющий свет.

Он заставил себя встать со стула. Комната чуть накренилась… он встал прямее. Глубоко вздохнул, укрепляя дух, и шагнул ближе. - Верховная жрица, я скажу, что вижу, когда ныне взираю на вас…

- Не надо.

- Я зрю женщину перерожденную. Синтара, среди всех женщин вы одна не принадлежите темноте.

Она посмотрела на него. - Свет во мне. Я чувствую его!

Он кивнул. - А я вижу, как он светит вовне, верховная жрица. Бояться нечего. Истина перед моими глазами.

- Перерожденная, - шепнула она. И тут же сверкнули глаза: - Я требую убежища.

- И вы пришли ко мне. Понимаю, верховная жрица.

- Куда мне еще пойти? Но оставаться здесь нельзя. Мне нужна защита Легиона…

Он выпрямился, промолчав. Нужно было всё обдумать.

- Хунн Раал…

- Момент, прошу вас. Это осложнение…

- Вот кто я? Осложнение? Не похоже на вчерашнюю вашу раболепную позу. Бормотали, что все в порядке…