Даринда Джонс - Проклятие десятой могилы

— Иногда я поражаюсь, что у вас до сих пор не отобрали права, — сказала Кит.

— Вот-вот, это тайна, покрытая мраком.

— Так что там с криками? — напомнила САК опять приглушенным голосом. — Агент Гусман как раз висит на телефоне.

— Тогда, наверное, женщина, с которой он говорит, беспощадно на него орет. Впечатление такое, будто она стоит прямо в кабинете.

Естественно, я пошутила. Если никто, кроме меня, эту женщину не слышит, она точно призрак.

— Серьезно? — спросила Кит. — И что она говорит?

— В основном сыплет угрозами. Требует, чтобы Луи вытащил голову из задницы и нашел ее тело. И все это с южным акцентом, так что даже весело. Мучо гранде мокко латте. С дополнительной порцией сливок. Самый горячий. — Последнее я сказала человеку за стойкой, куда заскочила за подкреплением.

Кит, похоже, приободрилась:

— Вы где?

— В «Кофейном спутнике».

— Заскочить к нам можете?

— Конечно.

— Тогда мне тоже чашечку привезите.

— Заметано.

Чтобы пробраться в кабинет Кит, пришлось пройти все мыслимые и немыслимые проверки. Металлоискатель. Простой обыск. Досмотр с раздеванием. Хотя на последнее я сама напросилась. Парень был горяч до невозможности!

Короче говоря, когда я прошла охрану, горячий взбитый мокко латте Кит горячим уже не был. В смысле не был таким горячим, как упомянутый парень. Скорее был просто тепленьким, как Люк Скайуокер.

Приятная женщина в отутюженном костюме проводила меня не в кабинет Кит, а в конференц-зал. Едва я вошла, сразу же чуть не вписалась в еще одну женщину, в руке у которой был разделочный нож. Сама она была в бешенстве. И оглушительно кричала. Трясла ножом и грозилась позвонить чьей-то матери, но только при крайней необходимости, потому что эту чью-то мать она терпеть не может.

Кит всеми способами отвлекала спецагента Гусмана, чтобы у меня было время разобраться в ситуации. Женщина наверняка бы меня заметила, но была слишком занята руганью, чтобы обращать внимание на старую добрую меня, поэтому я подошла к Кит и вручила ей ее кофе.

— Дэвидсон, — поздоровалась та, притворяясь, будто только что заметила мое присутствие, забрала кофе и крепко меня обняла.

Пока Кит занималась беспрецедентной демонстрацией бурливших в ней чувств, второй агент даже отступил назад с благодушной улыбкой.

Когда САК отстранилась, ее глаза блестели от эмоций.

— Рада, что с вами все в порядке.

И сказала она это от чистого сердца. Мне же потребовалось несколько секунд, чтобы стряхнуть шок. А еще я вроде как читала по губам, поэтому могла только догадываться, что именно она сказала. Ей-богу, у мертвой барышни легкие просто казенные. С тем же успехом Кит могла сказать «Надо, чтоб вы занялись в аду зарядкой». Вот только зачем ей говорить что-то подобное? Интуиция у нее, конечно, классная, но не настолько.

Откашлявшись, она расправила плечи.

— Знакомьтесь, это специальный агент Гусман.

А потом в буквальном смысле развернула меня, как ребенка, лицом ко второму агенту. Я чуть не расхохоталась. Рассмотреть агента было непросто, потому что перед ним стояла все та же мертвая женщина. Не просто стояла, а орала прямо ему в лицо. Нос к носу. Из ее поясницы появилась рука, которую я пожала, надеясь, что конечность принадлежит агенту Гусману. В сложившихся обстоятельствах было сложно сказать что-то наверняка.

— Нгуен, — внезапно проговорила Кит, и я увидела, как в комнату заходит ее напарник.

Мы с агентом Нгуеном никогда особенно не ладили.

Мужчины пожали друг другу руки, и пришла моя очередь. Агент Нгуен молча смерил меня взглядом. В знак приветствия я едва заметно помахала ему и вдруг поняла, что на мой счет он слегка оттаял. Улыбка, которую он изобразил, казалась менее кислотной, чем те, что он выдавал в мой адрес раньше. На большее рассчитывать не приходилось.

Я наконец выбрала себе место и уже начала садиться, как вдруг Нгуен выдернул стул прямо у меня из-под задницы и сел на него сам. О да, я точно завоевываю его сердце! Как-то на канале «Дискавери» говорили, что агенты ФБР выражают симпатию путем подкалываний и издевательств. Хотя их ритуалы проявления дружбы от этого менее странными не становятся.

Кит и Гусман тоже сели. Пришлось обойти Нгуена, чей взгляд лишь намекал на злость, сесть напротив всех и сделать вид, будто ситуация нисколько не пугает.

Все трое уставились на меня. Кит — с надеждой, прячась за чашкой. Нгуен — с нетерпением. А Гусман — с любопытством.

— Итак, — начала я, сложив руки и понимая, что, наверное, говорю громче, чем надо, — вероятно, всем вам интересно, почему я созвала это собрание.

Кит явно старалась не улыбнуться, а новичок тем временем бросил на нее вопросительный взгляд.

— Дэвидсон — частный детектив, — объяснила она. — Периодически работает на нас.

— Вы нанимаете частных детективов? — уточнил Гусман.

— Нанять означало бы и заплатить, — поправила я. — В нашем случае это скорее добровольный труд.

— Ясно, — кивнул он, прикидываясь, будто понимает, почему мы все здесь сидим.

— Недавно у миссис Дэвидсон появилась информация по поводу исчезновения вашей жены, — продолжала Кит, и улыбка чуть не сползла с моего лица.

Само собой, я догадалась, что вопящая в лицо Гусману женщина — скелет, вывалившийся из его шкафа, и практически наверняка его почившая супруга, но я не знала, как именно Кит хочет разыграть эту карту. Неужели она подозревает, что Гусман убил свою жену? И с каких, елки-палки, пор она называет меня миссис Дэвидсон?!

— Не понимаю, — сказал новенький с таким же озадаченным видом, какой наверняка был и у меня.

Миссис Дэвидсон?

— Вы просили ее изучить дело Мэнди?

Миссис, блин, Дэвидсон?!

— Нет, — покачала головой Кит. — Полагаю, эта информация просто свалилась на миссис Дэвидсон, как снег на голову.

Одно дело — знать, что кто-то где-то может меня так называть…

— Как могла информация о пропавшем в Вашингтоне человеке просто взять и свалиться на частного детектива из Альбукерке?

И совсем другое — услышать это собственными ушами.

— Вы словно обороняетесь. Для этого есть какие-то причины?

Может быть, надо было взять двойную фамилию…

— А по-вашему, они должны у меня быть?

Дэвидсон-Фэрроу.

— Вам виднее.

— Так я поэтому здесь? — Молодой агент вскочил на ноги. В каждом движении сквозил намек на готовность к жестоким действиям. — Поэтому меня сюда отправили?