Ричард Байерс - Нечестивец

— Не припомню такого, — произнес Гаэдинн. — Итак, учитывая, что жители Агларонда отказались прислушиваться к твоему предупреждению, самое разумное для нас, как я понимаю, — это двинуться на юг со всей возможной скоростью, какую смогут развить наши питомцы. Но что-то подсказывает мне, что ты задумал нечто иное.

— Ты прав, — ответил ему Аот. — С помощью симбархов или нет, кто-то все же должен попытаться остановить Сзасса Тэма.

— Возможно, — произнес щеголеватый лучник. — Но, даже если и так, я сражаюсь за деньги, а не за идеи.

— А за свою жизнь ты будешь сражаться? — спросила Джесри. — Потому что ставки именно таковы. Мне тоже трудно уложить все это в голове, но дела обстоят именно так.

— Как бы то ни было, — произнес Аот, — я сделаю все, что смогу, чтобы за наши труды мы не остались с пустыми руками. И все же, если кто-то из вас решит покинуть Братство, я не затаю на него зла. С Сзассом Тэмом и в прошлом-то было нелегко сражаться, а, учитывая, что у него было целое столетие на то, чтобы укрепить свою власть над Тэем, сейчас эта задача окажется ещё сложнее.

Некоторое время его люди сидели и обдумывали его слова. Затем Кхорин заговорил:

— Не могу утверждать, что целиком и полностью разобрался во всем этом безумии и рад буду отказаться от хорошей, выгодной и победоносной кампании, чтобы рискнуть шкурой в самой ужасной адской дыре на всем Фаэруне. Но ты всегда был хорошим лидером, капитан. Я и все, кто находится под моим командованием, в твоем распоряжении.

— Как и я, — произнесла Джесри, и один за другим все остальные офицеры также выразили свое согласие. Даже Гаэдинн, хоть он и высказался последним. Аот сглотнул ком в горле и вознес молчаливую молитву Коссуту, чтобы не отправить их на верную смерть.

— Итак, что же нам делать? — спросил Гаэдинн.

— Во-первых, — произнес Аот, — надо бы убраться отсюда, пока симбархи не отдали приказ о моем и вашем аресте…

Именно этот план они сейчас и воплощали в жизнь.

Весь день и всю ночь наемники потратили на подготовку к предстоящему отбытию, стараясь скрыть свои действия от посторонних. Следующим этапом их плана было, не поднимая тревоги, объединиться с теми отрядами, которые находились за чертой города.

— Извини, — внезапно произнес Барерис.

— За что? — спросил Аот.

— Я больше не знаю, каково это — являться твоим другом. Эта часть меня угасла после смерти.

Аот вздохнул.

— Она начала угасать задолго до неё, в тот день, когда ты узнал, что Ксингакс превратил Таммит в вампира. Может, твое нынешнее состояние и изменило тебя, но это лишь завершило уже идущий процесс, и это я должен перед тобой извиняться. Хоть я и пытался помочь тебе преодолеть горе и начать жизнь с чистого листа, мне никогда не удавалось найти нужных слов.

— Ты страсть как не хочешь опять в это ввязываться, не так ли?

— Верно. В Тэе все мулане относились ко мне с презрением из-за моего сходства с рашеми. Здесь же, во внешнем мире, это не имеет никакого значения. В Тэе я служил тем, кого совершенно не волновало, выживу я или умру. Здесь же я сам хозяин собственной судьбы. В Тэе я проиграл войну, но с тех пор я не знал поражений, и мои победы принесли мне богатство и почет. Я думаю об этом, — продолжил Аот, — и вспоминаю тех чудовищ, что некроманты посылали по наши души, чудовищ, которые до сих пор каждую третью ночь являются мне во сне. Ты чертовски прав — я не хочу возвращаться.

— Надеюсь, ты изменишь свое мнение, когда мы наконец сравняем счет.

Аот решил, что, даже если он попытается объяснить барду, что никогда и не думал рассматривать происходящее в таком ключе, это ни к чему не приведет.

— Возможно, — произнес он. — Теперь же приготовься. Впереди западные ворота.

Велталар не был обнесен стенами, но на всех основных дорогах, ведущих в город, находились укрепленные перевалочные пункты, чтобы контролировать транспортный поток. В их число входили и западные ворота, в прямой видимости которых было разбито множество палаток — лагерь Братства.

Аоту показалось, что сегодня на зубчатых стенах находилось больше охранников, чем обычно. Он засветил на острие копья серебристый огонек, чтобы дать понять остальным, когда Джет начнет снижаться, и направил грифона вниз.

Барерис запел. Эта магия не была направлена на боевого мага, но его веки все равно начали опускаться, а конечности налились свинцом. Он встряхнул головой, чтобы избавиться от сонливости, а несколько находившихся на воротах солдат упали.

Джесри опустилась ниже, и её заклинание сна сразило тех воинов, на которых не подействовала магия Барериса. Но из дверей на первом этаже здания уже выбежали несколько воинов, и Гаэдинн верхом на своем грифоне опустился на землю, преграждая им путь. Лучник выпустил в грязь у их ног стрелу с наложенным на неё заклинанием сна, и они тоже упали.

Они перелетели через ворота, и остальные квартировавшиеся в городе наемники, у которых не было возможности передвигаться по воздуху, покинули свои укрытия и устремились следом. Они торопились присоединиться к своим товарищам в лагере.

Увидев, что те уже были готовы выступить в путь, Аот обрадовался. Все наемники уже облачились в доспехи, грифоны и лошади стояли оседланными, а пешие солдаты собрали сумки и были готовы закинуть их на плечи. К сожалению, здесь придется бросить немалую часть снаряжения, но ради скорости этим придется пожертвовать. Из загона послышался рев мула, словно выражавшего протест по поводу того, что его решили оставить.

Джесри и Барерис сообща окружили лагерь покровом иллюзии. На некоторое время всем будет казаться, что находящиеся внутри люди все ещё продолжают заниматься повседневными делами, а заодно это заклинание скроет все следы, которые войско оставит после себя, тронувшись в путь.

После этого главный по грифонам подыскал питомца для Барериса. Чтобы преодолеть инстинктивную неприязнь зверя к нежити, бард зачаровал его песней. Затем офицеры сошлись вместе для последнего разговора.

— Ты уверен, — спросил Аот, — что сумеешь оторваться от погони в Юрвуде?

Гаэдинн развел руками, словно удивленный, что такой вопрос вообще мог прийти кому-то в голову.

— Разумеется.

Джесри нахмурилась.

— Агларондцам будут помогать эльфы.

Гаэдинн, хоть и являлся человеком, вырос среди эльфов Юрвуда в качестве заложника, гарантирующего лояльность его отца.

Он усмехнулся.

— Лютик, все под контролем. Полетаем кругами, поиграем в «лис и кроликов», — он перевел взгляд на Аота. — По правде говоря, это за тебя нам следует волноваться. Уверен, что хочешь на это пойти?

— Уверен, что нет, — произнес боевой маг. — Но какой у нас выбор? Пора отправляться в путь, и, если Тимора нам улыбнется, снова увидимся дней через десять-двадцать.