Сергей Чехин - Ленивец

— И как же мне впечатлить шамана?

— Не дерзи, не шути, не бахвалься, много не болтай и самое главное — не тупи.

— Миссия невыполнима.

— А ты постарайся! Берись за любую работу, вряд ли заставят творить непотребства. Напирай на лекарскую силу, про иное колдовство молчи. Иначе погонят воевать с соседями.

— Ладно. На месте разберемся.

В стойбище пахло солью и вяленой рыбой. У яранг стояли огромные чаны, женщины выпаривали в них морскую воду. Детвора тоже не сновала без дела: чинила сети, кормила скотину, убирала навоз. Мужчины на длинных плоскодонках рыбачили или били заплывающих в реку морских зверей. Видел, как гарпунщики втащили на борт нечто, напоминающее моржа со скрученным как у нарвала рогом.

Жилище шамана заметил сразу — его ни с чем не спутаешь. Огромное, шкуры украшены затейливыми рисунками, похожими на наскальную живопись. Всяческая животина, домашняя и дикая, сцены жертвоприношений, битв и… э-э-э… зачатий? Последних нарисовали довольно много. Не Камасутра, конечно, но все равно забавно.

У входа дежурили два воина с длинными копьями и овальными деревянными щитами с замысловатыми орнаментами. Провожатый велел доложить о нас шаману, и один тут же скрылся за пологом. Ждать пришлось недолго.

— Танбад приглашает гостей! — рявкнул мужчина и ударил копьем оземь.

Мы вошли. Внутри яранга делилась на две «комнаты» ширмой из нанизанных на золотые цепочки костяными фигурками. Звери, птицы, воины в доспехах, обнаженные женщины слегка покачивались, не давая разглядеть, что скрыто за ними.

Рядом со входом в золотой жаровне горели дрова. Пахло мятой, корицей и чем-то пряным, незнакомым. А неплохо так шаман устроился.

— Сюда, — из-за ширмы раздался певучий женский голос. Наверное, наложницы или рабыни.

Кости тревожно застучали. Я увидел вторую жаровню из благородного металла, а вокруг россыпь богато расшитых подушек. На одной в позе лотоса сидела женщина лет тридцати — стройная, с сильными руками и длинными крепкими ногами. Видимо, она не все время торчала в яранге, а много бегала и метала дротики не хуже мужчин.

Упругую грудь стягивала алая лента, на поясе висела золотая цепь с парой треугольных шкурок. На запястьях и лодыжках — меховые ремешки, на голове — шапка с волчьими ушами и хвостом. Из одежды все. Узкое бронзовое лицо показалось мне довольно красивым, отчасти из-за густо подведенных красным глаз. Темные, чуть курчавые волосы свободно падали на плечи.

Женщина белозубо улыбнулась и поставила на огонь золотой чайник, похожий на лампу диснеевского Аладдина. Не удивлюсь, если где-то под подушкой найдется и батон.

— А где шаман? — спросил я.

— Перед тобой. — Женщина улыбнулась.

Первые слова — и уже неловкость. Чтобы разрядить обстановку, добавил:

— А-а… Просто думал, Танбад — мужское имя. Кто ж назовет девочку Танбад?

Лира наступила мне на ногу, продолжая с почтением глядеть в жаровню.

— Присаживайтесь. — Кажется, хозяйка ничуть не огорчилась, либо умело это скрывала. — Говорят, вы вернулись из Долины Мертвецов. Как вы там оказались?

— Нас пленил враг. — Спутница решила говорить сама, пока я снова чего-нибудь не ляпнул. — Нам удалось сбежать.

Шаманка взяла три пиалы и стала сыпать в них порошки. Белый — наверное, соль. Черный — возможно, перец. Зеленый — судя по запаху, мята. Чай, короче, готовила. Особый, северный. Мы молчали, наблюдая за процессом. Точнее, Лира наблюдала, а я нагло пялился на едва прикрытые сиськи и бедра.

— Я чувствую в тебе силы. Злую. — Кинула щепотку перца. — И добрую. — На донышко упали крупинки соли. — Мы не верим в ваших богов, но даже духи уважают тех, кого вы зовете Избранными. И ты один из них — великий посланник.

— Но это не точно.

— Сомнений нет и быть не может. Ответь, чего ты хочешь?

— Лодку. А лучше две. Еще еды, вина, золота… И ушуйников побольше.

Лира снова меня пнула. Танбад улыбнулась.

— У меня есть все, что вам нужно. Но в дар ничего не дам.

— Цена вопроса?

— Ребенок.

— Чей?

— Мой.

— А что с ним?

— Его нет.

— Мои соболезнования. Но я не умею воскрешать мертвых.

Она запрокинула голову и гортанно расхохоталась.

— Он не умер. Он еще не родился.

— Так а я тут приче… а-а-а!

— Именно. Сын Избранного станет могучим шаманом. Сильнейшим из живущих.

— Легко! Уж думал, с соседями воевать пошлете. Сына заделать — это всегда пожа…

— Нам надо подумать, — встряла Лира.

— Ах, вы пара…

— Нет. — Девушка чуть смутилась. — Просто могут возникнуть… сложности.

Танбад понимающе кивнула.

— От непосильной ноши зачах стебель?

Обиженно проворчал:

— Все нормально со стеблем. Показать?

— Тогда в чем проблема?

— Он может лишиться дара.

— Знаю. Чтобы этого избежать, мои древние предки придумали особый ритуал — оковы Духов. Его не раз проводили в далеком прошлом. Шаманы — потомки первых Избранных.

Лира тихо вздохнула.

— При всем моем уважении, мы дадим ответ завтра.

— На рассвете.

— Как пожелаете.

— Вас проводят в свободную ярангу. Отдыхайте и ни в чем себе не отказывайте.

Вместо отдыха спутница стала в спешке собирать вещи.

— Ты куда?

— Ночью уходим.

— Пешком?

— Как видишь.

— Эй, нам дадут лодку, припасы и пиратов. И золотишка отсыплют.

Лира смерила меня гневным взглядом и с презрением спросила:

— Как называют шлюху-мужчину?

Без задней мысли сказал:

— Альфонс.

— Так и буду тебя звать.

— Да перестань. Это же не блуд, а благородное дело по разведению маленьких шаманят.

— Тебе лишь бы шишку погреть, а причина найдется. Один раз дар потерял, хочешь вообще его лишиться?

— Есть же ритуал.

— А ты его проверял? Или веришь на слово любой полуголой бабище?

— Мне кажется, или ты ревнуешь?

— Мне кажется, ты идиот. И думаешь только о своем хрене. Воистину, пути богов неисповедимы. Это ж надо было сделать Избранным тебя. Не меня. Не его! — Она ткнула куда-то в стену. — А тебя! Похотливого придурка. Судьба мира? Жизни миллионов? Пффф… Запрыгнуть бы на любую охочую сучку, и хоть трава не расти!

— Между прочим, я взвесил риски. Шанс потерять дар гораздо меньше, чем сгинуть по дороге в столицу.

— Да-да. Ты и законы мироздания перепишешь, если приспичит перепихнуться.

— Ты и меня в мешок засунешь?

Лира замерла в недоумении.

— То есть?

— Я никуда не пойду. Не волоком же потащишь.

Она какое-то время молчала, неотрывно смотря прямо на меня. Я не отвел взгляд, всем своим видом выражая непоколебимую решимость.

— Нет, дружочек. Пойдешь. Пойдешь на хер! Забудь мое имя и не попадайся на глаза.

Выпалив это, девушка закинула мешок на плечи и выскочила из яранги. По камням застучали удаляющиеся шаги.