Алексей Фирсов - Красные Башмачки

«Жаль, что ножи и вилки из серебра…»

— Я не голодна и пить вино не буду.

Тетки замерли с обеих сторон стула, на котором сидела, гордо задрав подбородок розовая от купания девушка.

— Отказываясь пить за здоровье господ баронов Раймштайн, ты наносишь им оскорбление, девочка!

— О, ваши господа так чувствительны?!

Тетки долго уговаривали Лиз не ломаться и скушать и выпить хоть глоток.

Девушка больше не говорила, а только злобно мотала головой.

Служанки сдались и, в конце концов, отвели ее в комнату без окон.

Широкая постель без балдахина с мягкими подушками. На скамье у стены в ряд толстые свечи ровно и ярко горят.

Озноб пробежал по спине. Та самая комната…

Лиз нарядили в длинную ночную рубаху и уложили в постель. Как только служанки вышли и щелкнул замок, она быстро встала.

Поставила одну свечу на пол, осторожно чтобы не погасла, остальные просто сбила подушкой.

Подтащив тяжелую скамью к двери, Лиз подсунула ее конец под дверную ручку, а другой конец пришелся очень удобно в ножку кровати.

Дверь толстая и открывается вовнутрь — это она заметила, входя.

«Чтобы высадить дверь, им придется повозиться!»

После этого Лиз опустилась на колени и стала молиться.

Она просила помощи, она просила небесного правосудия и ждала с замиранием сердца шагов и стука в дверь.

В дверь никто не постучал. Потрескивала свеча, озаряя узкую комнату ровным светом.

Покончив с молитвами, Лиз легла на постель, свернувшись калачиком.

Она знала, что ее ждет: боль, насилие, а может быть и смерть…

Мысленным взором Лиз окинула свою небольшую жизнь.

В этой тусклой жизни, полной лишений и страданий ей виделось только два радостных, ярких огня — любовь Марко и ее малыш… Она так его и не увидела…

Лиз скрипнула зубами и смахнула слезы ладонью.

Она ждала долго. Свеча почти на половину прогорела, когда послышался шум.

Дверь толкнули. Удивленное восклицание.

Еще одна попытка. «Слабо стараются…»

— Ты не в ту сторону вертишь ключ!

— Попробуй сам!

Двое мужчин, переругиваясь, пытались открыть замок. Скрежетал ключ и без толку.

Лиз сидя на края постели слушала перебранку и мрачно усмехалась. Один из баронов отправился за топором. Оставшийся ходил по коридору, время от времени со злобой пиная дверь.

— Открывай, сучка! Открывай!

Барон рычал и сквернословил.

Лиз сидела тихо, не издав ни звука.

Барон вернулся не один. Еще бы! Будут светлейшие господа потеть и трудить руки!

Слуги взялись рубить дверь в два топора. Дверь стонала и дрожала как живая… грохот поднялся адский!

От страха и волнений Лиз дрожала, прикрыв уши обеими руками.

Крупные щепки падали на пол. В двери засветились все более расширяющиеся щели.

Лиз ухватила мелькнувшую мысль за хвостик.

Подобрала острую щепку, попробовала пальцем. Крепкая и острая…

«Куда ее воткнуть, чтобы достала до сердца, чтобы все кончилось разом?»

Мысль о самоубийстве показалась заманчивой, но только на долю мгновения.

Внезапно за дверью раздался нечеловеческий гулкий рев. Торжествующий, злобный, протяжный. Вибрирующий звук проник наверно до мозга костей!

Лиз вскрикнула и выронила щепку.

Удары топоров в дверь немедленно прекратились.

— Что это, черт возьми!

— Вот он, вот он! А-а-а!!!

Крики ужаса, удары, топот. Снова звериный рык, только удаляющийся.

Лиз на цыпочках приблизилась к двери, прислушалась. Кто-то хрипел за дверью, на полу, словно не мог никак протолкнуть воздух через горло.

«Кто же на них напал?!»

Лиз покрылась мурашками как на ледяном ветру и, шмыгнув за кровать, забилась в угол, обняв дрожащие колени. От невыносимого ужаса волосы шевелились на затылке.

Лиз, беззвучно шевеля губами, произнесла молитву. Потом еще и еще…

На стене напротив засветились расплавленным золотом тонкие линии. Девушка ахнула и смолкла.

Линии образовали, прямоугольник размером в дверной проем и погасли. В стене образовалась дверь. Прямоугольник штукатуреной стены прямо на глазах превратился в деревянную дверь на петлях с кованными из темного железа перемычками! Дверь беззвучно без малейшего скрипа плавно начала открываться вовнутрь.

Лиз не могла пошевелить языком и сравнилась неподвижностью с в ледяной статуей. От ужаса она даже глаза не смогла закрыть! Мышцы живота сжались как в судороге…

Дверь завершила свое мучительное открывание и на пороге возникла черная фигура…

Человек откинул капюшон плаща на спину, шагнул вперед.

— Элиза, девочка моя, как ты? Все в порядке?

Тоффини присел на корточки и протянул руки Лиз.

— Ты вся холодная, ты дрожишь. Я успел вовремя?

Дрожащей рукой Лиз коснулась щеки мэтра.

— Это и в самом деле вы? А дверь? Откуда она?

Злобный рев донесся из-за двери. Ему вторил еще один звериный рык с другого крыла здания.

— О, боже!

Тоффини помог Лиз встать.

— Уходим скорее, пока всем стало не до тебя!

— Кто это рычит, мастер, так злобно и громко?!

— Это львы.

— Львы? Здесь?

— Львы с картины Марко, если ты помнишь такую. Идем же!

Обняв Лиз за талию, мэтр почти поволок ее через новую дверь, потом через полутемную комнату. Ущербная, неполная луна щерилась в окно.

«Львы неживые же! Их нарисовал Марко! Кто их оживил? Но ожила же нимфа на картине в замке герцога! Тоффини — колдун?!»

Мысли неслись вскачь, а ноги не желали идти. Хотелось упасть на пол, закрыть глаза и проснуться… на с трудом заставляла себя передвигать ноги, словно налитые свинцом.

По узкой лестнице озаренной трепещущим светом тусклого фонаря, они почти скатились вниз, потом вышли под аркой во двор. Во дворе на стенах пылали факелы, только не души вокруг. Всего в нескольких окнах мерцает свет.

«Где же стража, где слуги?!»

От холодного камня стыли босые ноги. Как ни странно — этот холод на подошвах ног привел Лиз в чувство.

Тоффини то и дело тревожно озирался по сторонам. Временами доносившиеся из двухэтажного замкового здания горловые вопли львов, прибавляли ему живости в движениях.

— Мастер, а львы они тоже и на нас могут напасть? — шепотом спросила девушка.

— Львы — звери и у них нет хозяина, — коротко бросил мастер. Он на ходу выдернул с держателя факел и привел Лиз, но не к башне ворот, ярко освещенной факелами, а к замковой стене, сразу рядом с конюшней.

За запертыми воротами храпели и взвизгивали испуганные лошади.

— Держи.

Лиз взяла факел обеими руками и держала прямо перед собой.

Тоффини выхватил из кошелька на поясе что-то блестящее и торопливо прочертил на стене две вертикальные линии, потом две горизонтальные.

Лиз поняла, что он нарисовал контур двери.