Кира Соловьёва - Одиночество на земле

Подумав об этом, он загрустил и поддался панике. Услышать песни, ха! Без дара, с обожженными руками, под охраной Улума и вообще неизвестно где. Вряд ли Илаурэн позволит менестрелю искать неудавшегося инквизитора. Для нее Альтвиг — никто, человек из прошлого Рикартиата. И ради него она не захочет рисковать жизнью члена своей семьи.

Пытаясь отвлечься, парень снова уставился на книгу. Рассказ о Мрети закончился, и взяла начало история второго «скитальца». Почему духов Безмирья окрестили скитальцами, он не уловил. Да и сейчас у Альтвига возникли вопросы куда серьезнее: кто, Боги его низвергни, следил за ним от кургана до цитадели Шатлена? На ней «Одиночество на земле» обрывалось, хотя в нем было еще много пустых страниц — и еще больше вырванных. Значит, его писали от руки? Но кому это пришло в голову? Тратить время на биографии обычных людей, да еще и такие полные…

Пленник уставился в пустоту, размышляя. Ни Улум, ни отец Еннете не стали отбирать у него сумку. Ладони потихоньку регенерировали, и он, повернув застежку, нашарил в боковом кармане письмо Виктора.

«Господин Амоильрэ — песнопевец; такой же, как Рикартиат. Будучи захвачен идеей четырех песен, он написал сюжет о скитальцах — существах, бывших духами Безмирья и ставших людьми».

Два кусочка — книга и сюжет — сошлись идеально. Альтвиг задумался. Неужели рассказ Виктора — это не глупая шутка, а искреннее предупреждение? Выглядит оно, конечно, бредово, но в свете последних событий…

Парень поднялся и обошел свое узилище. Никакого намека на скрытые механизмы. Камни пола, потолка и стен прочно прилегают друг к другу, и нет ни крюков, ни выемок, ни ниток. Жаль. Обычно в подземельях, используемых инквизицией, обязательно есть что-нибудь про запас. Мало ли — еретик пробудит дар и атакует, или произойдет катаклизм, или, в конце концов, дверь заклинит… Однако отец Еннете, похоже, учел, что собирается держать взаперти бывшего инквизитора — и тот наверняка знает о подобных тонкостях.

Альтвиг пнул решетку ногой. Особого результата это не дало, разве что сверху посыпалась рыжая от ржавчины пыль.

Рикартиат сидел за столом, мрачно разрывая ломоть белого хлеба. Его взгляд остановился на вазе, принесенной госпожой Эльтари. По горлышку, переплетаясь, вился тонкий узор, а выпуклые бока покрывал рисунок — льняное поле, замок и белый волк.

— Рик, мы его найдем, — сказала Илаурэн. Она застыла у окна, время от времени с надеждой выглядывая. — Он не мог… его не могли уйти далеко.

В кухню ввалился инфист — до того бледный, что казался белее своих волос. Он оперся о столешницу, попросил воды и выдал:

— На восточной окраине создавали руны перехода. Я заплатил эльфу, который за этим делом следит, и он поделился информацией. Альтвиг попал прямиком в Велиссию, в Аль-Нейт, в подземелья под главной резиденцией. Полагаю, его будут судить, а потом повесят всем на радость.

Печали в голосе парня не было. Рикартиат посмотрел на него с укором:

— Доволен?

— Доволен, — согласился тот. — От твоего Альтвига одни проблемы. Если бы не он, ты бы не стал сражаться с Эстелем. Следовательно, нам не пришлось бы переезжать, а Илаурэн не вела бы себя так… ну, как ведет.

— Что за претензии? — оскорбилась эльфийка. — Не хочешь помогать — иди прочь. Мы у тебя ничего не просим.

Киямикира пожал плечами.

— Я знаю, — произнес Рикартиат, — у кого можно попросить.

— У кого? — искренне волнуясь, спросила девушка.

— У Шейна. Он имел дело с инквизицией, владеет шэльрэ и к тому же является повелителем.

Илаурэн прикусила губу. В седом человеке она крепко сомневалась. Но ситуация была серьезная, поэтому эльфийка признала:

— Да, идея хорошая. Пойдем сразу?

— Пошли, — кивнул менестрель.

Игнорируя инфиста, он спустился на первый ярус и принялся одеваться.

— Да что с вами такое? — завопил Киямикира вслед.

Девушка на него взглянула.

— Альтвиг — наш друг, — холодно сказала она. — И он нам доверился. Ради нас он бросил инквизицию. Ради нас не покинул Шатлен. И не сдал нас Улуму, хотя вполне мог это сделать. Рассказал бы ему, сколько в Алаторе еретиков и где их найти — и сам не попал бы в чертово подземелье. Но Альтвиг нас не выдал. И на твоем месте, — Илаурэн натянула берет, — я была бы ему хоть чуточку благодарна.

Киямикира смутился.

— А я что? У меня нет дара, я всего лишь…

— Да, тебе ничего не грозило.

И она вышла.

Инфист выругался.

Ночь не была для жителей Алаторы чем-то священным. Внутри кованых столбов, расположенных спустя каждые полвыстрела, бесновалось пламя. По улицам ходили патрули стражи, у замка несла службу личная королевская гвардия. Храмы Тринадцати Богов окружало смутное голубое сияние — признак светлого волшебства.

— Не злись на него, — попросила эльфийка.

Мреть не ответил. Он размашисто шагал к дому, где позволялось использовать переход.

Девушка поймала его за широкий рукав:

— Не злись. Киямикира всегда был себе на уме. Ты же помнишь.

— Помню, — огрызнулся менестрель. — Но нынешние его речи… они просто в край предательские. Неужели он думает, что я откажусь от поисков? Что я испугаюсь и убегу? Я, черт возьми, ждал восемьдесят пять лет! И только все начало налаживаться, как снова влезла чертова инквизиция! Да я ее на части порву! Я каждую тварь, поднявшую руку на носителей дара, размажу по мостовой!

— Скоро их не будет, — успокоила его девушка. — Скоро мы от них избавимся. Господин Сулшерат…

— Я в курсе, — перебил ее Мреть.

Она послушно замолчала.

Добравшись до цели, Рикартиат бросил эльфу-смотрителю шесть золотых монет. Тот широко распахнул глаза, не веря в это неслыханное богатство, и не только позволил нарисовать руны, но и помог.

Спустя десять минут маги уже стояли в форте Шатлен. Пронизывающий ветер заставил их поежиться и поднять воротники. К особняку Шейна менестрель и эльфийка шли, согнувшись и почти ничего не видя из-за бьющего в лицо снега. Холод залез под одежду, выстудил все, что мог, и ребята ощущали себя трупами. Замерзшими и подаренными некроманту трупами.

Поскользнувшись, Рикартиат хрястнулся на порог. Вместо стука кулаком получился один гулкий «бо-о-ом» головой. Повелитель открыл так быстро, будто ждал гостей у двери.

— Заходите.

— Заходим, — с облегчением вздохнула Илаурэн.

Шейн помог менестрелю встать и завел в холл. Мреть почесал лоб, убедился, что увечий не заработал, и сразу перешел к делу:

— Нам нужна твоя помощь.

Повелитель жестом пригласил его вглубь особняка:

— Адатальрэ мне рассказал.

— Быстро, — удивился Рикартиат. — Он меня пугает.

— Он не страшный, — улыбнулся седой. — Подумаешь, демон. Подумаешь, все его осуждают. У демонов, между прочим, поразительный кодекс чести. Они не отсиживаются дома, когда друзья попадают в беду.