Эми Гринфилд - Певчая

Отдых наступал во время других уроков, которые давал мне Нат.

После первого визита уроки с Натом проходили под надзором леди Илейн. Он настойчиво спрашивал у меня карту Тауэра, учил использовать отмычку, показывал, как тихо двигаться по комнате. И все это в наших комнатах. Приближались святки, и он сказал леди Илейн, что, чтобы научить меня полному искусству скрытности, нужно тренироваться в другом месте.

— Сначала мы пройдем дальше в подвале, — сказал он, — а потом сможем двигаться по дому Гэддинга.

Я покину эти комнаты и увижу солнца. Это звучало прекрасно. Конечно, это будет опасно, я понимала это. Но награда стоила риска.

Леди Илейн прищурилась.

— Уверен, что это необходимо?

— Мы не можем все время прятаться здесь и делать вид, что так можно научиться ходить по лестнице, — сказал Нат. — Если она пойдет в Тауэр без настоящей тренировки, она не справится. Ей лучше тренироваться именно так.

После жарких споров леди Илейн сдалась, но с условием, что она будет сопровождать нас. Втроем мы ходили по подвалам, потом добрались до темных кладовых за кухнями. Я все лучше могла передвигаться по ступенькам и проникать в укрытия, и леди Илейн становилось сложнее успевать за нами. Но она все равно не отступала.

И одним вечером за ужином она сказала мне:

— За этим юношей нужно следить. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

Я чуть не подавилась пирогом с мясом.

— Смотрит на меня?

— Это было ожидаемо. Ты не красавица, да? Но ты Певчая. А он в восприимчивом возрасте.

— Нет, — мое лицо пылало. — Вы ошиблись. Нат на меня так не смотрит.

— Я знаю, что видела.

— Нет, — повторила я. — Не может быть. Он говорит со мной только о делах. И он ненавидит мою магию так сильно, что не приближается ко мне.

Но это было не так. Я отодвинула пирог. Нат казался задумчивым, когда я была рядом с ним, словно он мыслями был далеко. Но он уже не старался избегать меня, как раньше. Пару раз, когда мы изучали карты, наши пальцы почти соприкоснулись. Но Нат словно не заметил этого, так что это не считается.

— Понадеемся, что я ошиблась, — сказала леди Илейн. — Но такое бывает редко.

— Вы ведь ему не сказали? — от этой мысли мои щеки снова вспыхнули.

Леди Илейн фыркнула.

— За кого ты меня держишь?

За это я была благодарна. Я бы умерла от стыда, если бы она высказала Нату свои подозрения. А они точно были ошибочными.

К счастью, чем дольше леди Илейн была с нами, тем больше она в этом убеждалась. И она отказалась сопровождать нас.

— Я не стану тебя удерживать, крестница, — сказала она одним вечером, — ведь ставки высоки, — она пронзила Ната взглядом. — Не пользуйтесь моим отсутствием, молодой человек. Ни в коем случае.

Мое лицо покраснело, а Нат сказал:

— Она не пострадает рядом со мной. Обещаю.

— Ловлю на слове, — леди Илейн укуталась в шаль. — Если она не вернется через два часа, я пойду вас искать.

Крестная ушла, и я выдохнула, поняв, что задержала дыхание.

Наконец, я смогла ощутить вкус свободы.

Как только леди Илейн пропала из виду, Нат сказал:

— Слушай. Думаю, нам пора подняться на чердак.

Для этого нужно было преодолеть шесть этажей.

— Так высоко?

— Да. Большая часть пути скрыта, вряд ли мы кого-то встретим. Но помни: всегда держись тени. И не позволяй нервам овладеть тобой.

Но мы встретили по пути худую служанку, несущую ведро с углем по лестнице. Но мы услышали скрип ведра, света было мало, так что мы легко скрылись от нее.

Мы забирались по оставшимся ступенькам в абсолютной тишине, Нат, как обычно, держался в стороне. И лицо его было задумчивым.

Крестная зря его подозревала.

Наконец, пройдя коридоры, двери и комнаты, мы добрались до западного чердака. Потолок был под наклоном высоко над моей головой, но, судя по пыльным ящикам и старой мебели, его не использовали. На другой стороне комнаты в маленькое окошко проникал вечерний свет. Я замерла на миг и посмотрела туда. После стольких недель в темноте я словно стояла на солнце, хоть небо снаружи уже темнело.

— О, я забыл, — сказал позади меня Нат.

Я развернулась, ожидая, что он даст еще одну подсказку насчет передвижений по дому. Но он вытащил мятый сверток из черного пальто.

— Норри передала тебе это.

— Норри? — я удивленно посмотрела на него.

— Да, — его губы растянулись в улыбку. — Она сказала, что у тебя шестнадцатый день рождения.

Я была так поглощена новой жизнью, обучаясь пению, что не считала дни. Леди Илейн не говорила о празднике.

Нат протянул сверток.

— Не будешь разворачивать?

Я развязала шнурок. Знакомый запах меда, имбиря и корицы донесся до меня.

— О! — в ткани скрывался десяток сладких коричневых звездочек. — Пряники Норри.

Я сморгнула слезы. Когда я была маленькой, и мы еще жили в Англии, я обожала имбирные пряники. Норри всегда давала мне выбрать форму: звезды, полумесяцы, сердца и короны. Как я всегда ждала, когда их вытащат из печи! И я скучала по пряникам на острове, ведь там не было специй.

— Вот, — я протянула звездочки Нату. — Угощайся.

— Твоим подарком? — Нат с наигранным возмущением покачал головой. — Нет. Я-то каждый день ем то, что готовит Норри. Это все твое.

Я закрыла глаза, наслаждаясь запахом.

— Она в порядке? Норри?

— В порядке, но скучает по тебе, — сказал Нат. — Постоянно говорит о тебе.

— Да? — я взглянула в глаза Ната. — И что она говорит?

— О, я уже услышал все о твоем детстве, — бодро сказал он. — И о том, как ты упала в пруд, когда тебе было четыре. И о том, как ты притворялась русалкой на берегу острова…

— Она тебе это рассказала? — я отвела взгляд, щеки пылали. — Как стыдно.

— Нет, — серьезно сказал он. — Это мило. Меня никто таким не помнит, — он начертил на стене спираль. — Я даже не знаю, какое у меня настоящее имя. Родители умерли, когда мне было три, и дядя, если он и был им, просто звал меня «мальчишка». Думаю, мама звала меня Нат, но я уже не уверен.

Я глубоко вдохнула. Глупо было жалеть себя за то, что Норри рассказала пару историй.

— Прости, — сказала я. — Я почти ничего не помню о своей маме, и я знаю, как это больно. Но у тебя все было намного хуже.

— Может, нет, — он пожал плечами. — Но нет смысла спорить об этом. Теперь у меня есть место, имя и семья, это важно.

— Семья? — повторила я.

— Пенебригг. У нас разные фамилии, я взял себе фамилию Уолбрук, как улица, на которой мы живем, но он все равно семья, — он кивнул на пряники в моих руках. — Попробуешь? Норри захочет узнать, понравилось ли тебе.

— Скажи ей, что она готовит лучше всех в мире, — я попробовала звездочку. — Мммм…

Нат улыбнулся и подошел к окну. Я завернула пряники и присоединилась к нему. Снаружи было видно просторный сад, спускающийся к Темзе, зеленые вершины деревьев виднелись в тумане.