Эми Гринфилд - Певчая

Я встретила ее испытывающий взгляд.

— Я выучу все, чему вы меня научите.

— Тогда опусти руки и слушайся меня.

Я подчинилась, желая выучить первую чаропесню. Но крестная собиралась начать не с пения.

Она посмотрела мне в глаза.

— Я должна научить тебя, как дышать.

Было не так и просто дышать по-новому. Необдуманный вдох, легкий выдох — об этом крестная сказала мне забыть. Теперь мое дыхание должно быть обдуманным.

Я старалась следовать указаниям леди Илейн, но шли часы, и мне казалось, что я тону.

— Не так быстро, — рявкнула она, когда я выдохнула. — Не дыши, как собака, — и через миг. — Нет, и не так. Ты звучишь, как пробитая волынка.

Так прошел весь день, пока леди Илейн не отпустила меня.

— Ты начинаешь понимать основы. Практикуйся каждый возможный миг. Даже пока спишь, если можешь. Мы продолжим уроки, когда ты освоишь это.

Оставшись одна, я рухнула в кресло, чувствуя себя почти так, словно я воевала с собой. Дышать обычным образом казалось роскошью, и теперь у меня не получалось. Горло пылало, грудь сдавило. Я смотрела на черную печку и думала о том, могла ли хоть какая-то магия стоить такой боли.

Да. Ответ пришел из глубины души. Безопасная магия стоила любой цены. Что угодно, только бы не попасться воронам! И леди Илейн предлагала мне это: безопасный способ петь. Я должна найти смелость научиться этому.

Решив показать свое рвение, я тренировалась, стараясь дышать новым странным образом часами. Я мало спала, тревожась за Норри.

Я все еще дышала по-новому с переменным успехом, когда Нат позвал нас два дня спустя. Как только он пришел, я спросила:

— Как Норри? — было ужасно не знать.

— Хорошо, — сказал он, к моему облегчению. — Как только она увидела окно, ей стало лучше, а теперь она готовит для нас с Пенебриггом. Она очень скучает по тебе, конечно, она даже почти готова спуститься сюда. Но, думаю, ей лучше этого не делать.

— Точно, — я не хотела, чтобы она снова через это проходила. — Скажи ей, что я тоже сильно скучаю, но ей стоит оставаться там.

— Скажу, — Нат проверил дверь и огляделся. — Где леди Илейн?

— Спит. Мы занимались допоздна прошлой ночью.

— О, — он остался у двери, растерявшись. — Может, это не лучшее время для урока?

— Не страшно, — но, как только мы устроились у огневого ящика, я ощутила от него запах осени — последних листьев, дыма Лондона и острый и не подходящий этой комнате привкус яблок. От этого у меня перехватило дыхание, я закашлялась.

Нат вскинул брови.

— Что-то не так проглотила?

— Не совсем, — ответила я. Он заинтересовался, но я молчала. Изучать магию было сложно, я не смогла бы объяснить это тому, кто ненавидел ее. И леди Илейн дала ясно понять, что такие дела нельзя обсуждать со всеми.

Я сосредоточилась на ровном и медленном дыхании, а Нат рассказывал мне о Тауэре и отрядах стражи и Вороновых, охранявших его.

— Гримуар в комнате Скаргрейва, — сказал он, — а она на самом низком уровне Белой башни, очень близко к тенегримам. И рядом с комнатой, которую ты захочешь избегать: комнате кормления.

— Кормления? — мне не нравилось название.

— Туда приводят узников и отдают тенегримам.

Я с трудом управляла дыханием, но Нат не замечал.

— Стены толщиной в десять футов, — сказал он. — Я нарисую тебе карту Тауэра.

Он работал, а я думала только о дыхании. Не о комнате кормления, только не об этом… Когда я посмотрела на его рисунок, где были и тайные ходы, я вдохнула иначе, с потрясением. Он хорошо рисовал, и набросок был красивым.

— Как ты это сделал? — спросила я.

— Что сделал?

— Запомнил все и так точно изобразил, — я провела пальцем по краю рисунка. — Это как маленький идеальный мир.

Он повернулся ко мне, явно не ожидавший похвалы. Я снова ощутила поток между нами, словно мы были не просто невольными союзниками, словно мы как-то знали друг друга.

Но это бред…

Он отвел взгляд.

— На опасный мир это похоже больше, — он подвинул рисунок ко мне, хотя старался не подбираться ко мне близко. — Лучше запомни его. Я опрошу тебя, когда вернусь.

Я взяла себя в руки и начала снова правильно дышать.

— Когда ты вернешься?

— В субботу, — сказал он. — Жди меня.

Он ударил по больному месту. Комната без окон давила на меня.

— Куда я могу деться, если я заперта тут под землей?

В его глазах блеснуло сочувствие?

— Я буду здесь, — пообещал он.

Я отвела взгляд от изящного рисунка, а он уже ушел.

Наконец, после утомительных тренировок дыхания леди Илейн позволила мне пройти дальше, но это оказались постоянные повторения поддерживающих тонов.

Я впервые услышала, как она поет. Уверенно, властно, но хрипло. Тенегримы уничтожили и ее голос? Или она всегда так звучала? Я решила не спрашивать, вряд ли этот вопрос ей понравился бы.

Вместо этого я обращалась с нотами, как с огнем, раздувала их из огонька до пылающего костра, а потом заставляла угасать. Нота за нотой, и так весь день. Работа была трудной, но приятной, ведь, хоть я и пела на одной высоте…

— Никаких фраз, — предупредила леди Илейн, — никаких звуков…

…но чаропесни были близко.

Я ошибалась. После поддерживающих тонов мы перешли к соединяющим нотам, а потом к трелям и глиссандо, двигаясь вверх и вниз.

Желая показать себя, я с рвением приступала к каждому испытанию, стараясь не показывать нетерпение. Но мысленно ворчала. Я была здесь не для того, чтобы леди Илейн сделала меня обученным музыкантом. Я хотела научиться магии. Но здесь магии не было ни капли.

Некоторые упражнения точно были полезны. Но разве они были нужны сейчас? Когда ставки так высоки?

— Именно из-за того, что ставки высоки, мы должны быть осторожны, — сказала сухо леди Илейн, когда я спросила. — Иначе твои новые умения осушат тебя. Ты же не хочешь проиграть Скаргрейву?

Я не хотела.

И хотя я старалась подавить возмущение в себе, уроки с каждым часом казались все скучнее, и так проходил каждый день. Приходилось напоминать себе постоянно, как мне повезло, что я могла учиться безопасной магии.

Все ухудшало и то, что я застряла под землей. Хотя я не страдала, как Норри, но я понимала ее реакцию. После жизни рядом с морем находиться здесь было тяжелее вдвойне: я тосковала по свету и свежему воздуху, как рыба в сети тоскует по морю. Порой мне снилось, что я снова на острове, западный ветер играл с моими волосами, океан сиял, как само солнце. В плохие ночи мне снилось, как меня сжигают заживо. Но я каждый раз просыпалась в затхлом воздухе подвала, и от этого убежать не получилось бы.

Порой я думала, что не смогу спеть ни одной ноты. Но я пела. Снова и снова, и леди Илейн постоянно поправляла меня.