Эми Гринфилд - Певчая

— Нет, нет. Я хочу присматривать за тобой, — Норри похлопала меня по руке. — Не думай обо мне. Я просто устала. Я давно не была в подвале, может, в этот раз будет иначе. И там ведь просторно?

— О, да.

— И там будет свет? — ее голос дрогнул.

— Конечно.

— Тогда я буду в порядке. Не переживай, — она погладила мою руку и встала. — А теперь немного каши?

Я словно вернулась на остров, мы сидели вдвоем и завтракали. Когда мы доели, Норри уже выглядела сильнее и больше напоминала себя. Я была этому рада. Выдержит ли она пару вопросов? Я не была уверена, но проверить стоило. Я все еще многого не понимала.

Я опустила ложку.

— Норри, ты когда-то читала письмо, что мама дала тебе? Которое ты спрятала в горшок на подоконнике?

— Нет. Оно было для тебя, а не для меня.

Я помрачнела. Я надеялась, что Норри читала его, что она расскажет, о чем оно было.

— Она говорила с тобой о своей магии?

— Нет, — Норри рассеянно водила ложкой по тарелке. — Честно говоря, дитя, я не хотела знать.

Мне было сложно понять.

— Тебе не было любопытно?

— Это было не мое дело, — сказала Норри. — Я приглядывала за тобой, верно? Я не помогала ей колдовать. Магия пугала меня, и твоя мама знала это. Она была доброй, она старалась не применять ее рядом со мной. Она сделала это только в конце, чтобы спрятать нас.

— Какой она была? Песня, что принесла нас на остров? — увидев выражение ее лица, я спешно добавила. — Если ты можешь рассказать, — я уже усложнила все для нее.

— Нет, — Норри глубоко вдохнула, — ты уже достаточно взрослая, чтобы знать ответы. И мне надоело хранить секреты. Все равно все происходит не так, как хочется. Я поняла это, когда вошла и увидела, как ты поешь.

Норри надоело хранить секреты? Мне плохо в это верилось.

— На что это было похоже? — спросила я.

— Это было ужасно, — Норри смотрела на пол. — Воронка пения, воя, ветра и воды. Наши руки пытались разъединить. Это было хуже, чем когда ты принесла меня обратно. Я закрыла глаза и крепко держала вас обеих, пока все не закончилось.

Меня охватило разочарование. Я столько всего забыла.

— Почему я не помню?

— Она этого не хотела.

— О? — я этого не понимала.

— Это было слишком для ребенка, так она сказала. А если бы ты вспомнила, то могла бы оказаться в опасности, запев. И она спела тебе песнь забвения. Она боялась, что песня заберет слишком много, что ты даже забудешь ее, но она сказала, что должна это сделать.

Я годами ругалась на свою плохую память, было потрясением узнать, что такой ущерб нанесла мне мама.

— Это можно исправить? Воспоминания можно вернуть?

— Боюсь, что нет. Твоя мама сделала так для твоего блага, так она сказала, — увидев мое лицо, Норри добавила. — Прости, дитя. Она хотела как лучше.

Волна потери разбилась об меня. Моя мама так сильно хотела меня защитить. Но какой ценой? Мои воспоминания о ней — и о своем прошлом — были похожи на осколки витража, и половины кусочков не хватало.

— Я не помню и леди Илейн, — сказала я, страдая из-за потерь.

— Не помнишь, — сказала Норри. — Но это не связано с твоей мамой. Ты видела ее лишь раз, когда только родилась, когда она с твоей мамой сделала твой камень. И больше, насколько я знаю, ты ее не видела.

— Да? — удивление отвлекло меня от печали. — Она этого не упоминала.

— Она могла не захотеть говорить об этом, — сказала Норри. — Но правда в том, что они с твоей мамой плохо ладили. Это не из-за тебя, — добавила она. — Их ссоры начались задолго до твоего рождения.

— Из-за чего?

— Не знаю. Это могло быть что угодно, любой пустяк. Леди Илейн ты уже видела. А твоя мама была упрямой, не любила, когда ей указывали, что делать. Не удивительно, что они не всегда ладили, — Норри строго посмотрела на меня. — Но то, что твоя мама спорила с леди Илейн, не значит, что и ты должна. Она — мудрая женщина. Многие из нас ее уважают. И твоя мама уважала ее в глубине души, иначе не пошла бы к ней, услышав о воронах.

Норри собрала наши тарелки и отнесла к рукомойнику. Я проследовала за ней и спросила:

— Если леди Илейн не приходила к нам, то откуда ты ее знаешь?

— О, я ее знала очень давно, — сказала Норри. — Когда мы были юными. Теперь она постарела, но у нее те же кости, глаза, тот же… характер. Ее ни с кем не спутать, да?

— Точно, — гордая леди Илейн и приземленная Норри. Как они могли встретиться? — Вы выросли вместе?

— Нет. Я была служанкой из деревни, работала в большом доме на семью твоей мамы, а она была величественной юной леди, часто посещавшей их. Она впечатляла. Она была очень красивой, мужчины и юноши постоянно ходили за ней. Кто-то говорил, что их к ней тянула магия. Не знаю точно, но я как-то раз увидела, как она стала невидимой на моих глазах. Мне было тогда не по себе.

Я услышала шаги в холле. Норри, похоже, тоже услышала их.

— Пока что хватит, — сказала она. — Одно дело отвечать на вопросы, а другое — сплетничать. Не стоит переходить границу. А теперь будь хорошей девочкой и достань мне тарелки с той полки.

Я спустила их, а в комнату прошли Пенебригг и Нат, а за ними и леди Илейн. Мое время наедине с Норри пока что закончилось.

Я хотела задать больше вопросов, когда мы доберемся до дома Гэддинга. Ответы, сплетни — я была бы рада всему, что рассказала бы мне Норри. Моя память была полна дыр, я хотела их заполнить.

После завтрака мы отправились в дом Гэддинга двумя отдельными группами, чтобы нас не заметили. Мы с Натом и Норри пошли первыми.

— Повезло, — сказал Нат перед тем, как мы вышли на серую улицу. — Туман густой, поможет нам укрыться.

И все равно идти было опасно. Из-за тумана я дрожала от холода, разговоры, что слышались на зловонных улицах, пугали еще сильнее:

— …Вороновые…

— …стражи у ворот…

— …всюду охотники на Певчих…

Я боялась, что мы потеряем в тумане Ната, но в этот раз он оставался близко, всего в шаге от меня. Он подхватил Норри под руку, когда она стала отставать, и она будто набралась у него сил и смогла дойти до аптеки.

Как только мы спустились, Норри застыла.

— Я… не могу.

Я шла за ней и едва видела мерцание лампы Ната впереди. Стараясь не думать о тьме и том, что она скрывает, я коснулась ее дрожащей спины.

— Что такое?

— Это, — закрыв глаза, она указала на потолок. — Земля давит на нас. Готова поглотить нас…

— Нет, Норри, этого не будет. Не думай об этом, — я пыталась сама так не думать. Это было сложно в затхлом воздухе.

— Не могу, — она почти всхлипнула. — Прости.

Я пыталась успокоить ее, но коридор сужался, и я могла лишь похлопывать ее по дрожащим плечам.

Вспышка света, Нат возвращался с лампой.

— Что такое?

Норри молчала.

— Ей не нравится под землей, — быстро сказала я. — Это ее пугает.