Диана Дуэйн - Дилемма волшебника

От подробностей этой странной связи у нее голова шла кругом. До сих пор Одинокая Сила обычно являлась как жестокая и разрушительная сила, сметающая все на своем пути.

Нита, впрочем, знала, что Она могла действовать весьма утонченно при желании. Но никогда и представить себе не могла ничего подобного. И вне зависимости от способа, которым Она воздействовала на этого волшебника, если Кит распознает Ее присутствие в Пралайе, он придет в ярость, что Нита продолжает работать с ним. Он просто не сумеет понять причин этого, подумала она.

Он сможет понять, если ты объяснишь ему , пронеслось на задворках ее сознания.

Но Нита уже начала выстраивать объяснения в своей голове, и, чем больше она старалась, тем более они походили на попытки оправдать перед Китом то, что она продалась Одинокой Силе.

И что, если он прав…

Она перевернулась и уставилась в потолок, в ее голове бурлило несколько вариантов диалогов, причиняющих немалые страдания. Спасти ее маму… и потерять волшебную силу.

Стоит ли оно того? Раньше, когда Нита только-только начинала, она сразу бы ответила « Нет! » Клятва казалась тогда такой ясной, разница между добром и злом была кристально видна.

Но сейчас…

Речь шла о ее маме.

Она просто не могла представить себе жизнь без этого безмятежного танцующего присутствия. Ее мама всегда была здесь, она стояла за всем, присутствовала во всем. Сама мысль о том, что ее может не быть, вызывала ощущение гнетущей пустоты: никогда не услышать ее голоса, подшучиваний, покрикивания при необходимости, тихого напевания себе под нос — никогда больше…

По крайней мере, с этой стороны Сердцевины Времени .

Обычно было приятно думать о Сердцевине Времени, где все сущее сохранялось в своем идеальном состоянии в центре всего. Но Сердцевина Времени казалась лишь отдаленной уверенностью в лучшем, отдаленной возможностью, особенно когда ты в циничном и подозрительном настроении. Это была абстракция, не имеющая ничего общего с реальностью конкретной женщины, которая еще неделю назад вдохновенно кружила по кухне. Которая всегда была рядом, чтобы обнять Ниту, которая все понимала, когда ты рассказывала о травле в школе или плохих оценках, и даже о волшебстве.

И теперь… если я сделаю это… я сдамся.

Но зато она останется здесь .

Тем не менее… отказаться от всего… От одной этой мысли во рту возникал горький привкус. Окна в сотни тысяч иных миров, а также еще одно, особенное личное окошко будут навеки закрыты для нее, и даже памяти об этом не останется, только глухая непонятная боль на дне сознания, там, где когда-то было волшебство. Так много людей страдают от нее, полагая, что это нормально. В конце концов, Нита просто станет одной из них. Единственное, что она сможет вспомнить, так это «славные добрые деньки, проводимые в играх с Китом». Вот все, что у нее останется: воспоминания о детских фантазиях.

А он будет по-прежнему помнить реальное положение вещей и, когда Нита будет проходить мимо него на улице или при случайной встрече в школе не узнает его, не вспомнит, что он значил для нее когда-то… на самом деле.

Но зато, по крайней мере, никто не умрет За исключением той части тебя, которую составляет данное Силами волшебство, подумала Нита. Уничтоженной, словно выстрелом из ружья . Из этого не может выйти ничего хорошего, вне зависимости от чьей-то спасенной жизни в итоге…

Она закрыла лицо ладонями.

Дилемма.

Но что такое дилемма, подумала Нита. Палка о двух концах. Нечто, расщепленное надвое.

Как я.

Как мы с Китом , прошептала выплывшая на поверхность мысль, до сих пор таившаяся в глубине ее сознания, словно одного ее появления оттуда уже будет достаточно для того, чтобы претвориться в жизнь.

У нее вырвался стон от несправедливости всего этого. Какой смысл в сохранении волшебной силы, и партнерских отношений, и всего остального, если ее мама этого уже не увидит? Не округлит возмущенно глаза и не поинтересуется, какое отношение это имеет к школьной домашней работе?

Все эти больничные разговоры о химиотерапии и лучевой терапии и тому подобном, что последует за операцией… не нужно было быть волшебником, чтобы понимать достаточно из выражений лиц докторов и медсестер, ухаживающих за ее мамой.

Обычно они даже не называли название заболевания, пожирающего тело ее матери изнутри, ограничиваясь аббревиатурой «C.A.» [4] С.А. - онкомаркер. или используя слова на латыни и греческом языках, большинство из которых имело зловещее «ома» на конце, словно черную тень за спиной. Доктора словно бы боялись того, что ждет ее маму, отметила Нита. При всем могуществе современной медицинской науки положение было практически безнадежным, и их глаза не могли скрыть этого.

Если что-то и может спасти ее , думала Нита, то это могу сделать только я. Но что именно?

Ее охватила усталость. Нита зарылась лицом в подушку. Ей хотелось плакать, но она была слишком вымотана даже для этого.

Мама. Кит . Ее разум метался между ними. Мне просто нужно двигаться вперед, воспользоваться любой помощью, которую сможет предложить Пралайя. А затем… если это не сработает…

Сейчас ей было страшно даже подумать о дальнейшей жизни. Но мысленно она перебирала различные варианты, и одной мысли о том, что Кит подумает относительно происходящего, было достаточно, чтобы заставить ее сердце испуганно забиться. Но она знала, что рассказать об этом было бы правильным решением.

Как будто ты была права насчет загрязнения в Заливе Джонс , промелькнуло у нее в голове.

Она сгребла подушку руками и зарылась в нее лицом. Скажи, что мне делать! прошептала она умоляюще, обращаясь неведомо к кому. Дай мне подсказку!

Но вокруг было тихо, никто не ответил. И до сих пор единственной Силой, обратившейся к ней, была лишь Та, с которой она поклялась не иметь никаких дел.

Наконец, сон одолел ее. Но ее преследовали кошмары, и даже посреди них она понимала, что, когда она проснется, никаких изменений к лучшему не произойдет.

Пробуждение было настолько внезапным, что Нита некоторое время просто лежала с закрытыми глазами, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Что-то было не так, но она не смогла сразу определить, в чем дело. Наконец, она сумела сфокусировать взгляд на циферблате будильника и осознала, что на часах уже полдвенадцатого.

Он что, сломался? Что случилось? подумала она, приподнимаясь на кровати.

— Папа позвонил в школу, — произнес голос Дайрин. Нита подняла взгляд и увидела сестру, сидящую на ее стуле, положив ноги на стол, на ней была надета только футболка их папы, что заставляло ее выглядеть особенно маленькой и неприкаянной. — Он попросил освободить нас от занятий из-за завтрашней операции.