Диана Дуэйн - Дилемма волшебника

— С тенями в наших сердцах… — тихо повторила Нита. Ей довелось взглянуть на свои тени, когда Дайрин проходила свое Суровое Испытание, и с тех пор она очень часто желала каким-либо образом избавиться от них. Но этого просто не могло случиться — никто, даже волшебники не могли сделать что-то, просто желая.

— Я должна начинать работать, — сказала она. — Я остановлюсь только, когда закончу с этим.

— Я собираюсь побыть здесь некоторое время, — сказал Пралайя. — Хотел потолковать с Понт кое о чем.

— Или… — нерешительно промолвила Нита. — Хотя нет, не стоит. Ты слишком устал.

Пралайя насмешливо взглянул на нее.

— Ты думаешь, что другой взгляд на вещи может быть неплохой идеей.

— Серьезно, если ты устал, то лучше…

— Так ведь и ты тоже, — сказал Пралайя, — но тебя это не останавливает, — он поднялся на ноги. — Окей, если ты не против, мы можем провести время в ожидании Понт, занявшись чем-нибудь полезным.

Нита поколебалась еще секунду, затем улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она. — Пойдем.

Она приготовила свое транзитное заклинание. Какая удача, что он оказался здесь , подумала она. Хотя Понт и были достаточно доброжелательными, она ощущала некое сродство с Пралайей, потому с ним было проще работать, а острота его ума и способ исследовать асхетические вселенные были дополнительными преимуществами.

Удача , пронеслась тайная мысль на задворках ее разума, что-то слабо верится.

Существует ли и в самом деле такая вещь?

— Готова? — спросил Пралайя, раскрывая свой транзитный круг на поверхности пола.

— Готова, — ответила Нита.

Они исчезли.

Два часа спустя по времени игрового пространства, но намного позже согласно часам Ниты они с Пралайей вернулись обратно. Нита никогда в жизни не была так рада вновь увидеть скучную безжизненную поверхность белого пола после той свистопляски, в которой они только что побывали. И это было, по словам Учебника, наиболее близкое ощущение к пребыванию внутри человеческого тела, чем что-либо еще.

— Я все еще чувствую себя глупо от того, что ожидала увидеть сосуды, и вены, и все такое прочее, — сказала Нита, плюхнувшись на один из стульев, который, хоть и был создан для гуманоидов, стоял на ножках, изогнутых в множестве неожиданных мест, явно не совпадавших с понятиями привычной анатомии.

Пралайя подошел к столу, взял Ядро в пару своих лапок и принес его ей. Нита повертела его в руках, нашла в конструкции часть, отвечающую за изменения массы, и подкрутила ее так, чтобы стул под ней изменил свою форму на более подходящую.

— Еще одной неожиданностью оказался весь этот песок, — добавила она.

— Это символическое отображение злокачественного процесса, как и в организме твоей матери, — сказал Пралайя, сворачиваясь в клубок на кушетке возле Нитиного стула. — Вычисти их в одном месте, как они тут же размножатся, заполняя пустоты. Так что умение работать с сосудами и органами ничем не поможет в твоей ситуации. Ты пытаешься исцелить не что-то одно, но всю ее целиком. Нужно будет немало потрудиться.

Нита кивнула и потерла глаза ладонями. Найти Ядро, к ее облегчению, было нетрудно, хотя оно и было скрыто в песках этого пустынного мира, где ровную гладь нарушали только своего рода остатки полуразрушенных небоскребов, торчащие тут и там.

Но работать со злокачественностью в асхетической вселенной оказалось сложнее, чем она ожидала. Она сумела уничтожить немало измененных клеток на довольно большой области, но только с помощью грубой силы, а не дипломатии, как вначале собиралась.

Там были миллиарды их, маленьких злых песчинок, в ответ на слова Нита последовала вспышка ярости, буря, поднятая с целью защитить себя.

Несколько раз она была буквально похоронена под дюнами, накатывающими снова и снова… и когда у нее закончились как силы, так и время, отведенное на пребывание в данной вселенной, то даже после взрывоподобного очищения большей части видимого пространства она просто осталась лежать под палящими лучами недружелюбного солнечного неба, которое, похоже, просто ждало ее ухода, чтобы продолжить свою работу… над чьей-нибудь смертью.

Я не могу сейчас сдаться , подумала Нита. Достаточно было одной мысли о состоянии ее мамы, чтобы заставить ее запаниковать.

Что, если из этого ничего не выйдет ? думала она. Что, если все…

Она не хотела говорить об этом своей маме, не хотела произносить это вслух. Но половина силы волшебства состоит в том, чтобы всегда говорить правду. Отрицать это было бы равносильно отрицанию своей собственной силы.

— Какие-то проблемы? — мягко спросил Пралайя.

Поколебавшись, Нита кивнула.

— Я боюсь, — сказала Нита, — я начинаю думать… думать, что если беда моей мамы сравнима с тем, что было в последней вселенной, то, возможно, я не смогу справиться с этим.

Эти слова было невероятно сложно произнести, но сказать их было необходимо.

Пралайя слегка наклонил свою гладкую голову набок в жесте, который Нита начала считать аналогом кивка у его народа.

— И силы воли может быть недостаточно… — тихо сказала Нита. — Пытаться сделать все, что в моих силах… тоже может быть недостаточно, — она тяжело сглотнула. — Любовь к ней… не важно, насколько сильная… не имеет значения. Всего этого по-прежнему не будет достаточно.

На некоторое время наступила тишина. Затем Пралайя сказал странно приглушенным голосом:

— Иногда все, что нам остается — упереться в стену невозможности.

— Это очень больно, — прошептала Нита. — Знать, что волшебство… знать, что оно может так много… но не это. Лучше было бы просто не знать.

— Это может случиться, — сказал Пралайя.

Она подняла взгляд, пораженная тем, что его голос прозвучал предостерегающе.

— Волшебство не живет в нежелающем сердце, — сказал Пралайя все тем же странно отстраненным тоном, — тебе это прекрасно известно. Если оно ранит слишком сильно, ты всегда можешь отказаться.

Нита тихо сидела, освещенная неизменным сиянием.

— Если я поступлю так, — сказала она, — то все, что было мне дано, будет потрачено впустую. Вселенная станет умирать немного быстрее потому, что я отрину данный мне Силами дар.

— Конечно, только ты можешь решать, стоит ли оно того, — сказал Пралайя. — Но после ты уже не будешь знать об этом. Забвение придет очень быстро. Твоя мама может умереть, но ты не будешь ощущать вины за то, что не сумела остановить это.

Нита ничего не ответила на это. Она постепенно начала распознавать в голосе Пралайи некие знакомые нотки, хотя еще и не могла определить их точно сейчас, когда они были вдвоем в тишине.

— Но еще, — продолжил Пралайя, — ты пытаешься вмешаться в то, что в любом случае случитя с твоей мамой рано или поздно.