Диана Дуэйн - Дилемма волшебника

Они вышли.

— Вернусь через секунду, — сказал Кит и направился к торговым автоматам возле комнат отдыха, возможно, несколько более поспешно, нежели было нужно. Она проводила его взглядом, пока он заворачивал за угол. Мне и не приходило в голову, насколько это ранит и его тоже. Если он собирается приглядывать за мной, то мне лучше тоже не спускать с него глаз. Даже если потребуется проводить за этим занятием целые дни.

Нита прислонилась к наружной стене палаты. Она не должна была ничего слышать с такого расстояния, но почему-то могла.

Она услышала, как мягкий голос тихо произнес:

— Гарри, брось это и посмотри на меня. Мы купили для меня немного времени. Как минимум, достаточно для того, чтобы попрощаться. Все это — обычная игра. Рано или поздно это должно было случиться, так или иначе.

Нита слышала, как отец тяжело дышит в тишине, стараясь признать ее правоту.

— О, еще одна вещь, пока не забыла. Я думаю, тебе больше не нужно тратить время, беспокоясь насчет Кита.

— Нет?

— Нет.

Я не должна это слышать , подумала Нита. Она закрыла глаза и сконцентрировалась, пытаясь прекратить слушать. Не сработало. Это как-то связано с тем, где я побывала.

— Но довольно об этом. У нас есть, чем заняться. Послушай меня! Я вовсе не хочу, чтобы ты начал трястись надо мной, как будто я вот-вот умру. Я собираюсь провести оставшееся время, как можно полнее погрузившись в жизнь . У нас не так уж и много времени, у всех нас.

Нита могла поклясться, что слышала, как ее отец сглотнул.

— О, боже мой, родная моя, только не говори, что все закончится так… так ужасно.

— Что? Конечно, нет, — ее голос смягчился, затем снова стал строже, напоминая тот, который Нита слышала, когда в ее руке блистал пучок молний. — Но, Гарри, после всего, что со мной было, ты полагаешь, что для меня есть большая разница между шестьюдесятью годами и шестью месяцами? Просто мое время подходит к концу… Так что замолчи и поцелуй меня. Нам еще многое предстоит сделать.

Больше не было произнесено ни слова. Нита поднялась так тихо, как могла, и направилась прочь. За углом чуть дальше по коридору она обнаружила Кита, в ожидании прислонившегося к стене, скрестив руки на груди.

— Что они там делают? — спросил он спустя несколько мгновений.

— Лучше не спрашивай, — она бросила на него задумчивый взгляд.

Он и не собирался.

Могу поклясться, что ему и так это понятно.

— Так что дальше?

— Еще немного, — сказала Нита, — позволим им побыть наедине.

Кит кивнул. Вместе они направились к выходу.

Когда Нита, наконец, очутилась дома после всего этого, она проспала почти целые сутки. Им было необходимо еще несколько раз сходить в больницу, чтобы забрать оборудование, необходимое приходящей медсестре, а также обсудить с докторами предстоящую химиотерапию. Но Нита была очень рада, что ее папа взял на себя заботу обо всем этом. Они же с Дайрин просто большую часть времени сидели и держали свою маму за руки, слушая жалобы на больничную еду, которую ей разрешили есть, начиная с этого утра. Они наслаждались этими моментами счастья, и Нита была очень осторожна со словами, чтобы не нарушить его. Потому что под хрупкой поверхностью этого скрывалась бездна боли. Но сейчас для нее было достаточно того, что мама уже завтра окажется дома… и Нита знала, Дайрин думает точно так же.

Вечером они вернулись домой, и Нита поднялась в свою комнату, где моментально снова заснула. Она попала в силки своей невыразимой усталости, но сумела расслабиться достаточно, чтобы спать и видеть сны, хотя этот сон вызвал у нее сильное недоумение.

Горный пейзаж с восходящим солнцем, скрытым предутренней дымкой, был ей незнаком.

Со склонов гор сбегали леса, переливавшиеся всеми оттенками золотого, обернувшись, она застыла, пораженная видом огромного величественного города, чьи поблескивающие шпили тянулись на мили и мили, за ними что-то сверкало намеком на морскую поверхность. Ните подумалось о ряби на зеркале Залива Джонс, и она испустила вздох восхищения.

— Где это я? — пробормотала она вслух.

— Внутри, дорогая, — ответила мама Ниты, — в сердце всего… в Ядре. Разве тебе никогда не снилось ничего подобного?

— Ум… да, иногда. Но оно никогда не выглядело так.

— Ну, что ж, будем считать это моей частью территории. Где-то там, наверняка, есть и твоя. Это часть меня, равно как и твоя — часть тебя, — ее мама, снова одетая в потрепанную джинсовую юбку и футболку, махнула рукой в сторону сверкающих башен, выступающих среди подсвеченного тумана. — Я знаю, рано или поздно ты будешь жить здесь. Вместе со своими собственными детьми, — она слегка улыбнулась, — как говорится, «Наши внуки отомстят за наших детей», — тут Нитина мама рассмеялась. — Ну, по крайней мере, вы будете знать, чего ожидать от них. Хотя бы немного. Но это… — она снова повернулась к башням, смотря мимо них на горы. — Это только мое. Если ты вырастаешь на краю Континентального Водораздела, то всегда присутствует стена, возвышающаяся над тобой… и, пока ты еще ребенок, ты время от времени смотришь на нее и говоришь: «Рано или поздно я заберусь туда. На самую вершину». Или же ты представляешь себе горы, у которых вовсе нет вершины. Места, которые поднимаются и поднимаются… вверх, прямо к центру всего. Вечно.

— Ага, — задумчиво согласилась Нита.

Они еще немного постояли рядом, любуясь горным пейзажем, затем начали потихоньку спускаться вниз по усыпанному цветами лугу, на краю которого остановились.

— Это несправедливо, — тихо выдохнула Нита. — Как только я действительно начинаю узнавать тебя, мне приходится тебя потерять.

— Ты никогда не сможешь потерять меня, дорогая. Я твоя мать . Между нами связь, которую никому не разорвать без нашего на то желания. Это не должно причинять боли.

Нита вовсе не была уверена в этом. Но в ее словах не было ни намека на ложь…

— Так это оно и есть? — спросила мама Ниты, оглядываясь вокруг с благоговением. — То, о чем ты мне рассказывала? Сердцевина Времени?

— Эмм, — ответила Нита. — Я не уверена. Я не уверена, что неволшебники могут попасть сюда.

— После всего , что было, — сказала мама Ниты, — могу ли я считаться абсолютно не — волшебником?

На это у Ниты не нашлось ответа, но ее сердце затрепетало, и она ощутила легкое прикосновение чувства, о котором раньше не смела и думать: надежды.

Это не было надеждой на то, что ее маме удастся каким-либо образом выжить. Ниту до сих пор мучило болезненное ощущение при воспоминании о всех тех погибших маленьких темных существах, а также о тех из них, которым удалось избежать смерти, спрятавшись там, где их не могла достигнуть очищающая сила искорки. Но у Ниты появилось основание полагать, что они с ее мамой успеют узнать друг друга получше до того, как наступит тяжелый момент расставания.