Ника Ёрш - Демоническая академия Рейвана

В общем, если в моём маленьком бедном роду и «наследил» кто-то из «иных», то давно уже, и кровь мы хорошенько разбавили.

Присев на краешек крыльца, я взяла в руки книгу, посвящённую Рейвану, и, задумчиво погладив корешок, проговорила:

— Чем дальше, тем интереснее.

Кто-то принёс мой учебник сюда и оставил на пороге дома, потому что так велел Азард. Демон проявил обо мне заботу, что удивляло и настораживало. А еще он проявлял интерес к моей родословной. Ещё бы: думал, возьмёт в саиры безропотную девчонку из чужого мира, без способностей к магии и собственного мнения, и проблем знать не будет. Знай себе — командуй и подавляй. Но судьба — злодейка знатно посмеялась над Малиховичем, подсунув ему меня. Хотя нет, не судьба, а провидица, причем местная и, как я поняла, весьма уважаемая. Надеюсь, она действительно знала, что делала.

Вновь оглянувшись по сторонам, грустно улыбнулась собственным мыслям и всё-таки отправилась в дом.

Странно, но за последние пару дней я привыкла к новому жилищу, освоилась и даже привязалась к нему. Здесь была моя комната, в которую даже шеф не мог войти без разрешения, моя кровать, моя гардеробная, моя атмосфера.

Стоило войти в помещение и меня окутывало ощущение уюта и тепла. А ведь за много лет, прошедших после смерти мамы, я привыкла к кочевой жизни и не была уверена, что вообще способна привязаться к одному конкретному месту.

В этот прекрасный момент, когда душа моя умиротворённо урчала от снизошедшего на неё внезапного покоя, что-то невесомое, но, при этом, чувствительное аккуратно коснулось позвоночника, скользнуло вниз по спине и резко взметнулось назад.

Страх. Вот, что это было.

Внезапный, необъяснимый и пока сонный, словно медведь, приходящий в себя после спячки. Он ворочался внутри меня, потягивался, скользил острыми когтями по оголенной душе, заставляя замереть, прислушаться к себе, а потом громко взвыть от боли!

— Что это за чертовщина?! — вскрикнула я, сдирая с тела прожженную перепачканную настрадавшуюся за день блузку. Нервно разглядывая себя в зеркало, провела кончиками пальцев по странному ожогу, едва-едва появившемуся в области солнечного сплетения, и снова закричала от ужаса: — Что это, мать вашу, такое?!

— Ну, детка, не будь столь категорична к себе, — проскрежетал Баха за моей спиной. — Это называется грудь. Хотя — в твоём случае — не уверен.

Нервно обернувшись, непонимающе взглянула на объявившегося-таки домового:

— Издеваешься?

— Никак нет, — клыкасто улыбнулось «милое» создание, — просто делюсь наблюдениями. Грудь, конечно, маловата, худосочна, да и форма не «ах!», но и с такой можно жизнь прожить — не тужить и даже мужика ублажить. Есть же у вас бюстье с хитростями — хорошее бельё и форму придаст, и высоту…

— У меня замечательная фигура. И формы хорошие, — сквозь зубы процедила я, оборачиваясь и упирая руки в бока. Куда только вся прежняя стыдливость подевалась? — Чтоб ты знал, я по этому поводу абсолютно спокойна!

— Угу, продолжай заниматься самоутверждением, но про «пуш-ап» не забывай, — осклабился пуще прежнего Баха, скользнув насмешливым взглядом по оголившимся частям тела. Однако стоило домовому разглядеть то, из-за чего я, собственно, и кричала, как он мгновенно посуровел и, озадаченно ткнув в меня пальцем, спросил:

— Это что за чертовщина? Какого…?!

Говорил домовой об ожоге, очертания которого быстро теряли форму, превращаясь в небольшое размытое пятно. Маленькое и невзрачное. Словно обожглась я уже давно, и теперь лишь едва заметные бледные шрамы напоминали о ране. Но, стоило получше приглядеться, и на коже все-таки прорисовывался правильный треугольник, рассеченный пополам молнией.

— Кабы знала, что это и откуда — не паниковала бы так, — укутываясь в махровый халат, нервно огрызнулась я. — Только успокоилась морально и решила, что смогу прожить с Азардом спокойно грядущий год, как вот, — ткнула пальцем в область ожога: — Нарисовалась новая проблемка.

— Проблемка? Сломанный ноготь — это проблемка, порванный чулок, не сработавший будильник и даже взорванный тобой сполох, дорогая, — это проблемка, — хмыкнул в ответ Баха, — а чайра у саиры — это… Я даже не знаю, что это. Слишком давно о подобном не слышал. В общем, ужас.

— Ужас? — облизнув пересохшие разом губы, снова распахнула халатик и посмотрела в зеркало. Кожа ровная и гладкая. Если бы не Баха — могла бы решить, что всё случившееся минутой раньше, мне попросту приснилось.

— Пропала? — с какой-то затаенной надеждой в голосе спросил зажмурившийся домовой.

— Ага.

— Фуф.

— Что значит фуф? — Я стремительно обернулась: — Что значит чайра? Откуда знаешь про сполох? И где ты вообще был всё это время?

— Здесь и был, — Баха неопределенно мазнул рукой слева направо, сверкнул черными глазками и уселся на край моей кровати. — Лучше спроси, где меня не было.

— Рядом со мной тебя не было.

— Ошибаешься, деточка. Я рядом с тобой только и гуляю. — Тут домовой счастливо закатил глаза и, совершенно невменяемо улыбнувшись, пояснил: — Давно мне так весело не было рядом с родственничками. Все какие-то угрюмые педанты, помешанные на чистоте крови и снятии завета. А ты — ничего, порадовала меня, жаль только, что скорее всего, погибнешь.

— С чего бы это? — попятившись назад, сжала кулаки. В голове «переваривались» слова Бахи, а на лице прорисовывался ужас и понимание: — Бахтияр. Баха. Неупокоенный дух прадеда…

— Фи, ну какой из меня прадед? — игриво покачал головой лохматый гад, явно кокетничая: — Мы ведь договорились, деточка: просто Баха. Добро пожаловать в семью, кстати.

— Никогда! Никогда я не стану частью вашей семьи! Вы…Вы… Ты!..

— О, твои слова — просто услада для моей истосковавшейся по общению души. Такая милая, наивная и совершенно не владеющая собой.

— Ты что, явился, чтобы убить меня?

— Я?! Мира, ты ведь слышала легенду. Я — всего лишь бедняжка демон, красавчик и любимец дам. Злюка в моей истории одна, и имя ей Даири. Сволочная с…

— Не смейте обзывать женщину, которую сами же соблазнили и бросили на произвол судьбы, «бедный» демон!

— Милая, если бы каждая баба, кого совращали и бросали, проклинала бы род совратителя — все бы давно вымерли, и мне сейчас не пришлось бы слушать твой откровенный бред. — Баха поморщился и, передернув плечами, стал вытягиваться, преображаясь. Спустя несколько секунд передо мной зависло приведение с лицом заматеревшего Азарда, с морщинками вокруг глаз, крепко сжатыми губами и колючими блёкло-голубыми глазами.

— Мамочка, — прошептала мнительная я.

— Ни дедушкой, ни мамочкой я быть не согласен, даже для тебя. Остановимся на первом варианте, — дух легко поклонился, прижав правую руку к призрачной груди. — Бахтияр. И снова рад познакомиться, Мира. А долго ли продлится знакомство — решать лишь тебе.