Ника Ёрш - Демоническая академия Рейвана

— Прекрасно! Надо быстрее их женить, — рано обрадовалась я.

— Обряд можно провести в любое время, но… — пауза, многозначительное поигрывание бровями и убийственное: — только после завершения третьего периода, сильвия. Тогда ваше притяжение пройдёт, к Азарду вернется самообладание, а ты получишь свободу.

— Не-е-ет. У вас впереди вторая стадия, которая только началась. Притяжение будет нарастать, тяга увеличиваться, жажда единения станет практически невыносимой…

— Да поняла я! Сопротивление — наше всё! Кроме того, Эммочка мне помогает: ублажает эрда Эйсилима как умеет, — при воспоминании о красавице-блондинке и шефе, в груди у меня заныло, а в голосе проскользнули грустные нотки. Аж стыдно перед Бахой стало за свою мимолетную слабость. Только оправдываться мне не пришлось, так как в следующий миг громко хлопнула входная дверь, и из коридора донеслись тяжелые шаги. В мою дверь уверенно постучали.

— Мира, я могу войти? — услышала я голос Азарда.

Домового, как оказалось, и след простыл.

— Конечно, входи, — растерянно ответила демону, плотнее укутываясь в халат.

На пороге нарисовался шеф: злой, хмурый и молчаливый. Ни слова не говоря, он облокотился на дверной косяк и обвёл хмурым взглядом девичьи покои. Внимание его привлекла брошенная у зеркала блузка, напоминающая теперь половую тряпку.

— Как интересно ты относишься к подаркам, — процедил Малихович сквозь зубы. Во всей его позе читалось напряжение, хоть он и старался показать обратное. — Хотя чего ещё ожидать от безродного человека?

— От смески, — я пренебрежительно пожала плечами, — чего ожидать от безродной смески? Но ты ведь и без того знал, что за зверушку себе заводишь.

Наши взгляды встретились. Я сама не понимала, что происходит, но чувствовала, как в душу на цыпочках прокралось бешенство. И где оно оставляло след — проходила волна раздражения. Еще минуту назад всё было хорошо, а теперь хотелось встать, взять что-то потяжелее и ударить наглого беспринципного демона, сломавшего мою жизнь. Хотелось причинить ему боль, настоящую, сильную, чтобы… Чтобы что? Не знаю, но, кажется, от злости тряслась каждая клеточка моего тела.

— Это не твои эмоции, Мира, — прошелестел Баха совсем рядом со мной. — Это Азард. Он в гневе. Помолчи, будь хорошей девочкой.

Я крепче сцепила зубы, намереваясь следовать совету Бахи. Шеф оттолкнулся от двери и медленно стал приближаться к кровати. Его глаза наполнялись красным, губы кривила язвительная усмешка, а крылья носа трепетали, словно он — хищник, принюхивающийся к жертве. И я бы, наверняка, испугалась, если бы не ярость, переполнившая чашу моего терпения до краёв. Ярость, которой меня заразил эрд Эйсилим. Она придала мне сил и уверенности, она подняла меня с кровати навстречу демону, она же заставила меня ослушаться совета домового, вздёрнуть подбородок и насмешливо проговорить:

— Ваша послушная мышка не ожидала своего эрда так быстро. Хотя, признаюсь, слышала о том, что чем больше мужчина, тем меньше времени ему нужно. Ну, вы понимаете, о чём я.

— Нет. Не понимаю, — он отвечал отрывисто, глядя в мои сузившиеся от гнева глаза.

И мне бы промолчать, а еще лучше взять свои слова обратно и бежать, но проклятый язык уже вошёл во вкус…

— Я говорю о вашей мужской силе, Азард Малихович. Бедная Эммочка, наверное, и не поняла, что провела время с мужчиной…

Мгновением позже его лицо приблизилось к моему, но не для того, чтобы сказать колкость или обидеть. Нет. Для того, чтобы показать, насколько я слабая! Он оставил мне три миллиметра на раздумья: расстояние, в котором смешивались два наших дыхания, ожидая моего приговора.

Терзаемая мучительными сомнениями, в полной мере осознающая на что иду, я подалась навстречу своему палачу, не в силах противиться притяжению.

Случилось дежавю: меня наказывали близостью. Но каким сладким было моё наказание!

Наши губы встретились в отчаянном безжалостном поцелуе… Все прежние сомнения рассеялись, как дым на ветру; закрылись глаза, в которых совсем недавно плескалась неприкрытая ярость… Ушёл страх неизбежного, забрав с собой остатки обид. Где-то в глубине души я понимала, что должна испытывать ужас, возможно даже отвращение к мужчине, что сейчас досконально грубо изучал моё тело, стремительно откинув халат в сторону…

«Человек и демон — не пара! — надрывался в безмолвном крике разум. — Только в разлуке с ним можно обрести спасение!»

Я слышала, но не слушала…

Тело предало остатки здравого смысла, заглушило его мольбы, отдаваясь чувственным ласкам без остатка. Да, нужно было остановиться, но какое же это блаженство: таять в столь желанных объятиях, обвивать крепкую шею руками, касаться языком его ключицы, оставляя влажный след на смуглой коже…

Кажется, он зарычал, коснувшись моей груди; кажется, я вторила ему совершенно бесстыжим: «Да-а-а…».

Тело предало мой разум. Тело стремилось навстречу горячим властным рукам демона. Мы объявили «Нет» запретам, мы наплевали на приличия. Ничто не могло помешать мне отдаться своему эрду… Ничто не имело значения, кроме, разве что, тихого грустного шепота, пронесшегося стылым сквозняком из реальности:

— Он — твоя смерть, Мира.

Смерть.

Я не хотела умирать. Ни сейчас, ни через год, ни даже через двадцать лет.

Нет уж, жизнь дороже сомнительных сексуальных удовольствий. Именно сомнительных, потому что: во первых, сама я знаю об оргазме лишь от других, а значит, его значение могли сильно преувеличить; ну а во-вторых, Азард и правда слишком быстро вернулся со свидания…

— Хватит, — выпалила я, пытаясь отстраниться от пылкого демона, — прекрати. Я не хочу. Хватит!!!

— Мира, — почти мольба. Дыхание сбилось, полуприкрытые глаза обещали райские наслаждения…

— Нет, — прошептала, уворачиваясь от нового поцелуя. — Нет.

Ещё немного давления с его стороны, и я не смогла бы противиться.

Он понял это. Понял и… остановился, замер, выдохнул громко. Я сцепила пальцы, жаждущие касаться его кожи, ожидая дальнейших действий. В глазах демона плескался целый океан эмоций, но — уж не знаю, на счастье или на беду — мне так и не удалось понять, что он испытывал. Скорее всего, раздражение и снова злость. Только на этот раз со мной Азард не делился, полностью подчинив себе чувства. Его лицо стало непроницаемой маской: холодной, сдержанной.

Осторожно отодвинувшись на расстояние вытянутой руки, он огляделся по сторонам, нашёл смятый затоптанный нами халат и кинул его своей неумелой трусливой любовнице. Самой непутевой саире во всём Рейване. Мне.

И ни слова.

Дрожащими руками я натянула на разгоряченное, жаждущее непристойностей тело, предоставленную одежду и, опустив взгляд, стала ждать продолжения.