Вячеслав Лешко - Точка Столкновения

Вэйнон оказался перед сложным выбором. Подобрать простой меч или призвать свой ненавистный Экрос? В итоге пришел к выводу, что у него нет выбора. Боевой дух солдат на нуле. Удержать бойцов от отчаяния его задача как офицера в силу обстоятельств оставшегося за старшего. Его появление и без того немного их приободрило, а это шоу с самовозвратом Экроса может отвлечь их, заставить улыбнуться, быть может воспарить духом вопреки давящему окружению.

— Так ну-ка расступитесь! — крикнул он. Под пристальными взглядами окружающих солдат он поднял правую руку вверх и во все горло прокричал: «Экрос!». Затем защурился и крикнул: «Мама!» услышав как откуда-то сбоку, с огромной скоростью прорезая с характерным звуком воздух, вращаясь, к нему несется его «огромный резак». Он поймал прилетевший сам собою меч за середину лезвия, из его ладони потекла кровь. Раздались аплодисменты, свист и улыбки. Вэйнон сжал ненавистный и неизбежный меч сильно, как только мог, дав лезвию сильнее разрезать руку. «Ну, привет Экрос», — он без радости смотрел на лезвие огромного как он сам меча. Эта стальная разукрашенная громадина казалась ему какой-то неуместно громоздкой, бессмысленной. Оружие, по его мнению, должно быть проще. Сильнее разрезав руку, он наблюдал, как его голубая кровь испаряется с лезвия не успевая принять естественный красный цвет. Нужно заметить еще одну особенность артэонов, их кровь, сочась из живого тела, первые мгновения имела светло-синий оттенок и лишь затем, остывая приобретала привычный красный цвет.

Из строя послышалось: «Они зашевелились!» «Враг пришел в движение!». «У них движение сэр!», — глядя на Вэйнона, закончил череду выкриков один из солдат. По пути взяв с одного из трупов несколько метательных кинжалов, быстро растолкав их по закрепленным на ремне подсумкам, встав во главе остатков армидейцев, Вэйнон обратился к строю: «Ну что готовы уничтожить их?». «Так точно сэр!», — все как обычно крикнули разом. — «Скоро мы пойдем домой!» — сказал Вэйнон с улыбкой, развернувшись лицом к врагу.

Истекая кровью, харкая ею изо рта, опираясь на копья и плечи стоявших на ногах сослуживцев, со звериным рычанием, бешенными от боли глазами, с земли поднимались раненные, рвущиеся участвовать в финальной схватке. «Луки наизготовку!» — скомандовал Вэйнон. «Какие луки? — недоумевающе послышалось сзади. — У нас нет боеприпасов, все же ведь израсходовали, сэр». Такой ответ застал Вэйнона врасплох. «Вот придурки!» — возмутился он про себя. Хотя почему придурки? Они просто «стадо», без команд и указов командира им на все плевать. Это его вина как офицера в силу обстоятельств выполняющего обязанности командира. Он должен был первым делом велеть рядовым собрать все стрелы с тел, погибших сослуживцев. Это он забыл, это он недоглядел. «Ну, теперь стойте и надейтесь на то, что враги оказались такими же тупыми как мы», — пробормотал он себе под нос. «Да и вдобавок выперся сюда без шлема, ну точно придурок, сам виноват», — сокрушался он про себя, замерев в ожидании лавины вражеских стрел.

Прошло пять минут, никакой лавины стрел не последовало. Не последовало вообще ничего. Из темно-синего строя вышел только один его представитель, который размахивая белым флагом, не спеша направился через поле брани в сторону армидейцев. По мере приближения одиночки вышедшего из вражеского строя, машущего белым флагом, Вэйнон узнал в нем своего «равного соперника». Тот, дойдя до средины, демонстрируя свою безоружность, жестом позвал удивленного Вэйнона к себе. «Что это за урод? Может это ловушка?» — послышалось сзади. «Нет, это мой новый знакомый, мой коллега. Тот, кому я теперь обязан. Он, наверное, окончательно свихнулся, но все-таки сохранил мне жизнь. Пойду, поговорю с ним, узнаю, чего он хочет. Стойте здесь, без меня не начинайте», — уже на ходу договорил Вэйнон.

Стоя посередине меж остатков двух армий, не дождавшись пока Вэйнон подойдет к нему Кэйбл начал кричать издалека. — Ты военный преступник, почему без шлема?! — улыбнулся он.

— Чего разорался, контузило что-ли? — оставался серьезным Вэйнон.

— Да нет. Просто заблаговременно хотел показать тебе свой дружелюбный настрой. А то мало ли. Набросишься не меня еще! — Кэйбл улыбался, было понятно, что он чего-то хочет, специально разбавляет обстановку.

— Я бы и рад надеть шлем, но как-то брезгую с трупов. Да еще лазить искать по размеру себе. Да ну, проще так, — Вэйнон не разделял улыбки собеседника. — Зачем выперся из строя. Чего хотел-то? — истекая потом на жарком солнце, решил перейти к главному Вэйнон.

— Я хотел этой беседы. Ведь ты как я полагаю теперь их старший офицер?

— Да я, — ответил Вэйнон не став упоминать полковника Смидса.

— Отлично. Знаешь Вэйнон… — переходя к самому главному, вдруг забился в нерешительности Кэйбл. — Я ведь такой же, как и ты. Вечно неприкаянный, без цели и смысла. И все по собственной воле. Все как у тебя. Меня никто не ждет, я не знаю, за что воюю. И моя жизнь лежит в руинах, — немного стеснительно говорил он. Но как бы это не звучало, по-иному свою жизнь он описать не мог.

— И сколько у тебя рекорд? — наконец смягчил свой тон Вэйнон. — Я имею в виду пребывание в командировке… за периметром?

— Да какие там рекорды! — засмеялся, отвернув взгляд в сторону Кэйбл. — Я уже пять лет не бывал дома. Шатаюсь по погранзаставам как бродяга. Жду своего часа. В отличие от тебя у меня вообще, вообще ничего нет.

— Твое безумие глубже моего!

— А ты то, как докатился до жизни такой? Скорее всего, все как обычно? Все из-за какой-нибудь там «нее» и этой долбанной несостоявшейся любви?

— Да, скорее всего все, как и у тебя! — смущенно сознался Вэйнон. — Удивительно, почему мы не начали этот разговор раньше, — сказал Вэйнон, посмотрев в глаза собеседнику. Вражеская кровь, которой Кэйбл в бою забрызгал себе лицо, высохла, оставив только красные круги под его глазами. Всю жизнь Вэйнон считал себя одиночкой, которого никто в этом мире не сможет понять. Его сумасшествие было только его ношей. Но тут среди этого мертвого, обезображенного места он вдруг встретил родственную душу, того кто возможно мог бы понять его. И как ирония судьбы: единственного душевного собеседника он встретил в шкуре врага. Битва должна быть окончена, ради победы, которая ценнее всего Вэйнон должен его убить или умереть сам, по-другому никак.

— Ты имеешь в виду, почему мы не знали друг друга раньше? Почему, я знал тебя. Ты Вэйнон, обладатель Экроса, легенда армидейских спецслужб. Это ты не знал меня. У нас политика совсем другая. Это у вас в Армидее вас прославляют, превращают в легенды при жизни, возвышают в глазах молодежи. Даже небылицы придумывают, только чтобы молодым правильный пример подать. И чтобы вы себя чувствовали значимыми, чтобы чувствовали благодарность страны, которую защищаете. У нас наоборот все держится в тайне. Все имена спецагентов, личные данные, заслуги, все засекречено. Потому что руки у всех по локоть в крови. Кто таким дерьмом гордиться будет? Официально мы никаких спецопераций на юге не проводим, революции не устраиваем, тиранов не свергаем.