Вячеслав Лешко - Точка Столкновения

— Этот твой выдуманный, оживший мир. Он ведь существует в Инфосе, так? И как ты думаешь после смерти, твоей смерти он продолжит жить? — кто-то из солдат поднял тему смерти, тему всем очень близкую в нынешнем окружении.

— Я где-то слышал, что после смерти мы попадаем в мир, где оживают наши мысли, говоря проще мечты. Если так, тогда получается — я должен навсегда остаться там с ней, там в своем счастливом мирке, — сам понимая, что несет беспробудный бред, он усмехнулся, остальные его поддержали. — Не знаю, правда, это или нет, но я уже устал разрываться между реальностью и своим идеальным миром. Надо с чем-то кончать, и я так думаю оборвать реальность самый простой выход.

— А как же она. Она ведь, по сути, сновидение, часть того мира? — встряхивая в огонь пепел с сигареты, поинтересовался молодой солдат.

— Маг Фросрей поведал мне о том, что все, что имеет разум, имеет и душу. Душа и есть разум… Разум смертным быть не может… как-то так… Она разумна, следовательно… жива? — будто сам себя убеждал Вэйнон.

— Если все так, как ты говоришь, то, что же ждет меня после смерти? — под впечатлением от слов Вэйнона, заполнил тишину Рэвул. — За меня мечтал мой друг. Я жил в мире его фантазий. Сам-то я пустой, ну или тупой. Я даже мечтать не умел. Так что и после смерти меня ждет пустота?

— Не бойся дружище, все там будем, в этой пустоте. Ведь то, что несет Вэйнон это полная чушь, — по-дружески похлопав по плечу разочарованного Рэвула, успокоил его сидящий рядом солдат.

— Все же ты сейчас здесь. Если бы выбрал свой идеальный мир, то уже покончил бы с собой. Значит, реальность оказалась сильнее, а она так и осталась просто сном? — уточнил у Вэйнона офицер, старший лейтенант внимательного выслушавший рассказ этого здоровяка.

— Я разрываюсь на части. Поначалу в молодости все это было весело. В своей броне с мечом в ножнах, стоя в строю среди головорезов, таких же как я, не имея ничего в реальности, я чувствовал себя сильным, независимым. Не было в мире такого зла, которое могло заставить меня содрогнуться. Меня тошнило от этой пропитанной слюнями после поцелуев розово-ванильной мерзости, своей лаской, нежностью делающей всех увязших в ней слабыми и беспомощными. То чем тогда для меня был мир артэонов, и мне совершенно не хотелось в него возвращаться, вновь становиться слабым. Так было раньше, до тех пор, пока я не понял что все мое счастье во снах, в реальности у меня ничего нет. Моя внутренняя гармония рухнула. Я ничего не выбирал. Можно сказать, последнее время я вообще не живу, просто существую, не знаю, как быть… — сказал Вэйнон, тяжело вздохнув.

Спустя время, пока холод быстро выветривал алкоголь из его крови, Вэйнон вдруг почувствовал облегчение. Поделившись самым сокровенным с кучкой случайных солдат и дикарем из Людей Волка, он почувствовал невероятную легкость. После такого акта откровения, вслух проговорив свои проблемы, которые раньше отягощали изнутри абстрактными мыслями и чувствами он ощутил, как завязанный внутри клубок переживаний распутался сам собой. Он был и счастлив и не счастлив одновременно. Живя своим собственным миром, он вечно бежал от реальности. Потом обстоятельства приперли его к стенке, он был вынужден признать суровую правду. Его счастье, несмотря на ощутимую реалистичность, было иллюзорно. Но при этом это было настоящее счастье — настоящая любовь (каким бы бредом это не казалось). И сейчас уже было бессмысленно, что-либо менять. Он и счастлив и не счастлив одновременно. Разрываться меж миром грез и реальностью — такова была его участь, и ей было бессмысленно противиться. Он просто совсем смирился и почувствовал покой.

— После моего случая попробуй, поспорь с Анти-инфосами. Да?! — усмехнувшись, разогнал холодную тишину Вэйнон. Солдаты, не поняв юмора, уставились на него непонимающими взглядами. Согревшись у костра, Рэвул уснул сидя.

— «Анти-инфосы»? Кто это вообще такие? — сморщив лицо в недоумении спросил один из солдат.

— Общественное движение, в рядах которого состоят в основном престарелые скучные пердуны и всякие прочие заумные дяди. Эти артэоны считают Инфосреду каким-то великим даром. Мол, все остальные цивилизации, которые открывают доступ к этой, блин «великой тайне вселенной», пройдя длительный путь развития, достигают апогея своего совершенства. Во всем совершенные и разумные они по-настоящему способны ценить и понимать Инфоматерию и относиться с уважением к этому дару богов. В то время как мы никакого апогея развития не достигли, и получили доступ к этому «великому дару» на халяву, как подарок от Духов. Теперь мы используем это великое хранилище вселенских знаний как средство проведения досуга, общения, для нас это не более чем виртуальная сеть объединяющая нас. Мы просто засоряем великое естественное информационное пространство ненужным хламом. Особенно это как я понял, касается молодежи, которая использует ее как средство связи и виртуальных развлечений. Но, им далеко до меня — поехавшего извращенца создавшего в Инфосреде целый безумный мирок, для удовлетворения в основном низменных сексуальных потребностей, ну и потребностей общения, — заставил всех задуматься Вэйнон.

— Никогда не слышал об этих придурках, — пояснил один из солдат, остальные согласились с ним.

— Да я тоже не услышал бы, если б они сами не нашли меня. Они наехали на меня из-за моего Лимбера, говорили, что мне нужно заблокировать доступ к Инфосреде. Читали мне мораль, подали жалобу правителю. Им не понять что такое Лимбер. Я пленник этого полу мира, из которого не вырваться, — закончил свою мысль Вэйнон.

Кажущаяся бесконечной тяжелая ледяная ночь подходила к концу. Над пиками восточных гор ночной мрак прорезали рыжие проблески рассвета. Волки так и не отважились напасть, решили дождаться, пока враг ступит на их территорию, их вой стих с первыми лучами. Солнце скрылось тучами на рассвете затянувшими небо, отчего долину заволокло синее и не такое уж холодное утро. Командир разглядывал в свою трубу долину пытаясь прикинуть, как лучше дойти до деревни. Проложив в голове примерный путь, прикинув ориентиры по компасу, он проинструктировал офицеров. Догорели костры, вновь подогнав снаряжение, отчистив от наростов льда мечи и нательную броню, две роты батальона и оставшиеся Люди Волка построились посреди поляны. Джейсон фанатично наложил на лицо боевой окрас, предстоящая бойня имела для него принципиальное значение, он желал отомстить за Рурхана, с которым уже мысленно простился, дав своему внутреннему чудовищу полную свободу.

— Наша задача продвинуться до деревни, оценить ситуацию, оказать помощь всем возможным выжившим. А также попутно уничтожить врага. Я понимаю недовольство некоторых из вас, — командир обращался, прежде всего, к своим солдатам, — я и сам бы рад наплевать на все, подумать о собственной заднице и двинуться к Снежным Вратам, чтобы поскорее убраться из этого адского леса. Но это невозможно. Во-первых, мы боевое подразделение. Произошел кровавый конфликт, есть гражданские жертвы. Пребывая в миротворческом статусе, прежде всего мы обязаны прояснить ситуацию, обнаружить всех возможных выживших и обеспечить их безопасность или констатировать факт полного уничтожения гражданского населения. Пока эти задачи не выполнены, мы не имеем права покинуть зону конфликта. Эта не моя дурацкая прихоть, это требование святых уставов и инструкций. Во-вторых, оно же самое главное. Среди нас Люди Волка, мы не имеем права бросить их на произвол судьбы. Поэтому мы будем действовать совместно, и вместе умирать. Сплоченные ужасом произошедшего, мы как одно целое будем двигаться к цели до самого конца. Я надеюсь, что все же кому-то из жителей деревни удалось выжить. Возможно, еще не все потеряно.