Вячеслав Лешко - Точка Столкновения

Среди клубов валящего из горящей деревни дыма Люди Волка стояли на месте и молчали. Даже пьяный охотник, вытащенный из огня Раймсом, стоял, молча опустив пустой взгляд. Опять самый старый из них решил ответить за всех.

— Какой у нас был выбор с самого начала? Жить, убивая своих детей терпя безумие чокнутого Духа или разом все разрушить. Мы отправились навстречу переменам, желали лучшего будущего, но в итоге получили руины. Что лучше жить в страхе, ужасе и лжи или погибнуть, пытаясь все изменить, пожертвовать всем во имя лучшей доли? В отличие от остальных поколений, живущих в страхе, мы нашли в себе силы и отвагу. Поверь мне, жить, убив трех своих детей было также больно, как увидеть мертвые руины своего дома. Я понял одну главную истину — Страна Волка давно была мертва. Вся эта кормушка для Таргнера пришла к своему понятному концу. Мы должны остаться здесь и разделить общую неизбежную участь своего народа. А вы идите. Вот вы действительно жертвы безумия Мерзлого леса. Простите, мне очень жаль каждого погибшего в этих снегах солдата, эти молодцы не должны были разделять нашу долю. Спасибо что попытались помочь нам хотя бы почувствовать свою свободу. Большое вам спасибо. Теперь уходите, дайте нам возможность воссоединиться со своими родными, — ответил за всех охотник в годах.

— В тебе говорит твоя слабость. Да блин! Мы через такое прошли, мы теперь один отряд я просто не могу кинуть вас здесь, — не отступался командир. «Действительно мужики. Хватит ерунду гнать, идемте с нами», «Пора валить отсюда» — слышались голоса солдат из-за спины командира.

— Вы верите в жизнь после смерти?

— Теоретически наше существование продолжится и после смерти, да. Но все не так просто. Наши души своего рода информационные носители. Мы — наши формируемые во время жизни личности не более чем информация, записываемая на них. Если личность уродлива, несовершенна и не достойна сохранения, то она стирается, фактически мы — то, что есть мы с вами в этом мире — исчезаем. Есть высший мир — мир мысли, там, где как говорят души, воплощают мечты из жизни личностей удостоившихся сохранения. Подобие рая. Но сохранения удостаиваются лишь единицы, немногие из нас грешных смогут оказаться там и ожить в своих мечтах, остальные сгорят в огне… Я лично, точно понимаю, что мой путь ограничится смертью. Нас бешенных дегенератов изуродованных этой жизнью там ничего не ждет. Вы просто губите себя, — пояснил командир.

— Кем это сказано, Духами? Ты что после сегодняшней ночи еще не понял, что Духи порой бывают безумнее любых людей. Быть может, они просто не хотят, чтобы мы верили в продолжение своего пути после смерти? Может это еще одна иллюзия, чтобы сделать нас более привязанными к ним. В любом случае, в этом мире, где правят Духи, нам находится больше не выносимо. Но вы на нас не смотрите, вам с Духом повезло, у вас нет причин для недоверия к этим великим существам. Ступайте, уходите, дайте нам упокоиться с миром, — с мольбой в глазах говорил этот охотник в годах.

— Как знаете, — ответил командир, попрощавшись взглядом с этим охотником и начав уходить. — Морпехи! За мной! — отдал он команду.

— А этот, один из Людей Волка? — сказал охотник в годах, указывая пальцем на Рурхана без сознания, лежавшего на плече у Джейсона.

— Что с ним? — резко встрепенулся Джейсон.

— Вы забираете его с собой? Но зачем, неужели непонятно что он, как и мы уже мертв. Его душа погибла этой ночью, — пояснил охотник.

— Он давно один из нас. Немного антидепрессантов и думаю, придет в норму, — ответил командир, пока гневный Джейсон, не успел ляпнуть что-нибудь обидное в адрес охотника.

Оставив Людей Волка среди дыма догорающей деревни, отряд ведомый командиром побрел тем же путем каким и пришел, по пути сняв жетон с обнаруженного тела Фрагора, засвидетельствовав факт гибели мага в оставшейся от их лагеря палатке. Джейсон все также тащил бессознательное тело Рурхана на своем плече, глядя на руины деревни, оставленные позади, он даже сквозь Малдурум понимал, что его друг, очнувшись, едва ли будет благодарен ему за свое спасение. Но по-другому никак, оставить его здесь он просто не мог. Армидейцы двинулись через заснеженные леса, по тропе вдоль русла Ханрии, на север в сторону перевала Снежные Врата, где их ждала оставшаяся рота и охраняемые ею транспортники. В процессе боев солдаты почти полностью уничтожили волчье войско Таргнера, нападать на остатки отряда было просто не кому. Вой в этих дремлющих под снегом лесах впервые стих. Остатки отряда без проблем добрались до перевала. На шахматных досках Духов Аркей поставил шах и мат Таргнеру, его артэоны победили в равной схватке с волками. Безумный Таргнер не смел трогать уходящих армидейцев.

В вечернем лесу, с головой перевязанной бинтом в себя пришел Рэвул. Рядом с ним лежал разорванный волками труп до последнего тащившего его на себе медика. В окружающем его лесу царила странная для этого времени суток тишина. Ни воя волков, ни криков иных ночных тварей. В его глазах все мутнело, жутко ныло раздробленное осколком гранаты колено. Рана на затылке под бинтом, спешно намотанным погибшим армидейцем напоминала о себе необычной холодной болью. Делать было нечего, нужно было двигаться в деревню.

Продвигаясь по сумеречным лесам в ожидании смерти от Таргнера вздрагивая от каждого шороха, хромая на одну ногу Рэвул добрался до деревни. Увидев дымящиеся руины, он естественно замер в шоке. Он не хранил надежд на счастливый конец, он вообще не задумывался о том, что увидит вместо дома. Зрелище руин своей деревни ударом по голове погрузило в осознание чудовищности всего случившегося. Вспоминалось все только лучшее: редкие уроки охоты от трезвого отца и втайне от него редкие проявления заботы матери, хоть и строгая, но любящая старшая сестра, которая, несмотря на свой скверный характер, все равно всегда приходила к нему на помощь в трудную минуту. Осознавать, что ничего этого больше нет, было очень больно.

Посидев на пороге развалин своего дома, вспомнив всех своих погибших родных и только хорошие моменты, связанные с ними, вроде как проникнувшись скорбью, с чувством выполненного долга, он отправился дальше. На пепелище дома он отыскал вход в погреб. За просмоленным громоздким деревянным люком, наполовину обгоревшим была нетронутая огнем подземная кладовая, в которой он быстро отыскал отцовские запасы на случай непредвиденного похмелья. От синей резкой настойки ему в своем теле сразу стало уютно и тепло, после всего пережитого вернуться в состояние за последний год ставшее привычным было особенно приятно. После бессонной ночи, расслабив алкоголем нервы, он сам не заметил, как задремал сидя в темном подполье.