Айя Субботина - Простокровка из Дра'мора

– Нам, – поправила она.

– Что «нам»?

– Нести деньги нам. Потому что я хочу в долю. Мне хватит тридцати процентов.

Инкуб положил руки ей на колени, с видом довольного щенка долго рассматривал ее лицо.

– На лету схватываешь, – наконец, похвалил он. Облизнулся, мягко запустив пальцы ей в волосы и заставляя наклониться к себе.

Марори поняла, что заливается краской, хочет убежать – и не может, как загипнотизированная.

– Если бы твой первый поцелуй не стоил так дорого, цыпочка. Ужасно хочется тебя поцеловать. Румянец тебя красит, а сердце грохочет как музыка.

– У нас деловой разговор.

На секунду ей показалось, что Эашу пошлет все к чертям и тогда придется уносить ноги, но инкуб поднялся и вернулся на насиженное место на диване.

– Да, у нас деловой разговор. Так вот, цыпочка, мы поднимем ставки. Будем изображать парочку.

– Эашу, я понятия не имею, как изображать парочку.

– Нецелованная, невинная и никогда не встречалась с парнями? Ты недурна собой, фигура в порядке. Плосковата, на мой вкус, но попа.

– Можно не сводить деловой разговор к обсуждению моей фигуры?

– Можно, но так интереснее. Можешь обсудить мою, будет интересно услышать твое мнение. – Он сделал вид, что собирается стащить футболку, но, как только Марори схватилась с места, от души расхохотался. – Черт, ты такой невыносимый ботаник, цыпочка! Раз я пока не могу насладиться твоим телом, буду развлекаться твоим стыдом.

Девушка поморщилась, будто от кислого.

– Мы будем отличной парочкой, – заключил Эашу. – Пара показных милований на публику, пара моих загулов, устроишь сцену ревности. – Он прищелкнул языком. – И пока ты не придумала новую дурацкую отговорку – я не передумаю, и это единственная достойная оплата моих услуг, которая устроит нас обоих. Но если ты настаиваешь, готов обсудить альтернативу.

– Нет, не настаиваю! – резко выкрикнула она. Что там обсуждать, когда и так все ясно? – А что будет, если у меня ничего не получится? Если я не смогу притворяться?

– Терпеть не могу эти «если» и «а вдруг».

– И… с чего мы начнем?

– Вот за это я и люблю мою цыпочку – за послушание и смирение. Для начала мы начнем держаться за руки.

Это его «для начала» могло означать что угодно, но держаться за руки – звучит как будто безопасно. Инкуб и так что ни день ее тискает и подначивает, по крайней мере, первое время ничего не изменится. А там будет видно.

– Тридцать процентов – и по рукам. – Она протянула ладонь для скрепления сделки.

Эашу в ответ сплел ее пальцы со своими, легонько сжал, и прошептал:

– А когда дойдет до самого сладкого, цыпочка, мы сорвем банк.

Она развернулась и вышла, молча прикрыв за собой дверь.

И нос к носу столкнулась с Аситаро. Тот как раз выходил из комнаты с тяжелой спортивной сумкой через плечо. Марори втянула голову в плечи и шмыгнула мимо него, надеясь остаться незамеченной. Но не тут-то было. Эльф сразу же прищучил ее окриком.

– Эй, простокровка, я до сих пор не видел твоего прошения на ловлю фэлфаэра.

После минувшей ночи последнее, о чем Марори хотелось говорить, так это о фэлфаэрах и инициации. Тем более говорить об этом с Аситаро. Тем более, когда рядом нет ни души, чтобы вмешаться в случае чего. Синяк от его удара сошел, и с тех пор Аситаро показательно ее игнорировал – видимо, втолковывания Кулгарда не прошли даром. И все же девушка боялась темного эльфа больше остальных, разве что Крэйл не уступал ему пальму первенства.

– У меня еще есть время, – отозвалась она.

– Хватит тянуть резину, простокровка. Тебя это не спасет. Если страшно – пиши заявление и проваливай. В Хаосе ты окочуришься быстрее, чем успеешь пожалеть, что не прислушалась к моему совету. Поразмысли об этом на досуге.

В ее комнате было слишком душно, чтобы задерживаться там надолго. Точнее сказать – душно было везде. Стены давили на нее и как будто только и ждали случая схлопнуться и расплющить простокровку, как муху. Переодеться – и бегом на улицу, хоть куда-нибудь, лишь бы подальше.

С Нимом они встретились по ту сторону драморских ворот. Пока шли до остановки экспресса, Марори рассказала о своих злоключениях. Когда закончила, получила от него леденец.

– Сколько у тебя их? – улыбаясь, спросила она, разворачивая обертку.

– Достаточно, чтобы угостить одну незадачливую девчонку. Слушай, Мар, давай ты вот прямо сейчас выбросишь всю дурь из головы, а? Эашу нарочно страху напустил, чтобы потом вытребовать дурацкую плату. Ты же умная девчонка, не говори, что веришь, будто каким-то студентам втемяшилось разрушить Равновесие. Ты представляешь, что бы творилось, будь хоть четверть повода так думать?

– А как же ахасы?

– У верена, что это они?

– Ага, – она обреченно кивнула, – я в трех справочниках проверяла.

После того как правда о ее семье вскрылась в кабинете Магистра, Марори решил, что нет смысла скрывать ее от Нима. Так она нашла собеседника для обсуждения своих злоключений.

– Мар, – он съездил ей шутливую пацанскую затрещину, – сегодня суббота. Давай просто отдохнем, а? Может, и не будет другого шанса, раз ты у нас теперь девушка самого Эашу.

И целый день до вечера они только тем и занимались. Сходили на чумовые аттракционы, после которых у Марори натурально полчаса тряслись колени, потому что один из тоннелей в виде драконьей головы дохнул в них самым настоящим огнем. Потом вагонетка пролетела над шинковкой из трехметровых тесаков, за спиной раздался истошный вопль, и их с Нимом окатило чем-то теплым и красным. Эльф хохотал, Марори визжала, как резаная. Потом они сходили в кино на фильм про потрошителя, где в финальных титрах было указано, что все сцены натуральные, без использования манекенов и искусственной крови. Марори вырвало в урну, стоило выйти из зала. Ним спокойно подождал, пока она закончит, а потом сказал, что «раз теперь у нее в животе стало посвободнее», то самое время плотно перекусить. Чем больше она его узнавала, тем больше удивлялась, каким нетипичным представителем своего народа он был. Вот что значит проклятая кровь. Ним любил мясо, а о вегетарианстве своих сородичей пренебрежительно отзывался «придурь», у него были стальные нервы и потребность в острых ощущениях, он был жутко неаккуратным и умудрялся испачкаться даже там, где это было в принципе невозможно. И в ее теперешнем окружении он был единственным, кто не пытался переиначить ее слова и не обзывал «простокровкой».

– Я не знаю, что делать с фэлфаэром, – призналась Марори по пути домой.

Они купили по внушительному куску хорошо прожаренного мяса неизвестного зверя и трескали вкуснятину прямо на ходу, снимая куски с металлического шампура.

– То есть я знаю, в теории, но очевидно же, что мне с этим никак не справиться.