Геннадий Борчанинов - Час испытания

Подождав, пока большинство послушников разойдётся на проповеди и патрулирование, Макс выскользнул наружу. Снег, больше похожий на мелкий песок, больно царапал кожу, а порывы холодного ветра пробирали до самых костей. Улицы были пусты, и только ветер гонял мёрзлые жухлые листья и мусор по земле. Толстяк закутался в тонкую рясу и почти бегом припустил к аптеке. Радовало только то, что идти было недалеко.

Аптека, как и всегда в последнее время, оказалась закрыта. Максимиллиан нервно стучал по двери, мечтая о том, как расскажет об уникальной возможности вернуть все богатства. И ещё больше мечтая попасть в вожделенное тепло.

За дверью послышались неторопливое шарканье, и вскоре аптекарь отпер все замки, о чём-то ворча. Бергтер стоял, всё ещё одетый в пижаму и ночной колпак и сварливо глядел на посетителя. Видимо, торговец пришёл слишком рано.

— Чего тебе опять? — раздражённо спросил Гвидо, поёживаясь от стылого ветра.

— Может впустишь уже? — пробормотал толстяк.

Аптекарь отошёл в сторону, а Максимиллиан сразу направился к очагу. Угли жарко светились багровым цветом, и от контраста температур по телу купца табуном пробежали мурашки. Засовы в двери вернулись на место, и Бергтер повернулся к гостю, сложив руки на груди.

— Говори, — потребовал аптекарь.

— Там кто-нибудь есть? — толстяк мотнул головой в сторону подвала.

Гвидо покачал головой.

— Рано ещё. Утро же. Вечером приходи, — процедил он.

— Всех зови сюда. Новость важнейшая есть, — загадочно улыбнулся купец.

— И что это за новость? — недоверчиво произнёс аптекарь.

— Золото, — ухмыльнулся Максимиллиан. — Много золота.

Через пару часов пятеро повстанцев сидели в подвале Бергтера и неторопливо завтракали, обсуждая свежие сплетни. Срочность вызова многих подняла прямо из постели, как и самого аптекаря.

— К чему такая спешка? — спросил Пантей, прихлёбывая отвар из ромашки и мёда.

В честь такой новости аптекарь не поскупился на угощение.

— До заката успеть нужно, — пояснил купец. — На закате телега выйдет. Но я пока не знаю, из каких ворот. Скорее всего из Закатных. Иначе куда ещё можно золото везти, как не в столицу?

— Сколько точно охраны будет? — раздался голос Мирона, как всегда до жути воинственного.

— Десяток послушников, возница, плюс пара-тройка человек на самой телеге, я думаю, — ответил Максимиллиан.

— Ишь, думает он! А если их полсотни окажется вместо десятка? — недоверчиво вскрикнул рабочий, но Фрида попыталась его успокоить.

— Если Максимиллиан так говорит, то я ему верю, — миролюбиво сказала девушка. — Но, наверное, стоит позвать ещё кого-то из горожан. Если ты, конечно, оружие достал. Бандитам я не доверяю.

Толстяк с благодарностью посмотрел на подругу.

— Что насчёт обещанного оружия? — процедил Бергтер, с сожалением глядя, как уничтожаются его съестные припасы.

На дне реки покоилась ладья, полная высококачественной стали. Там были первоклассные клинки, которые сейчас так бы пригодились. Но торговец так и не нашёл того, кто рискнул нырнуть в грязную ледяную воду за ту скромную плату, которую он мог предложить. А сразу после пожара достать груз он не рискнул, опасаясь навести на себя подозрение.

— Эту проблему я пока не решил, — расплывчато ответил купец.

Мирон вполголоса выругался.

— Ты теперь предлагаешь брать обоз, используя булыжники и кулаки? Против мечей. Нет, я ни за какие богатства на такое не соглашусь, — рубанул он рукой по воздуху.

— Позовём горожан, у них должно быть хоть что-то, — выкрутился торговец.

— Пока ты пропивал остатки состояния, всё зарегистрированное оружие конфисковали, — равнодушно напомнила Фрида. — Графские списки нашли и использовали. Сказали, что теперь защитой города займутся профессионалы. Ублюдки, демоны их разорви.

Пантей поморщился от грязной брани, звучащей из уст хрупкой девушки.

— Придётся у бандитов помощи просить, — вздохнул он. — Наверняка свою долю потребуют.

Толстяк нахмурил лоб. Снова идти в это жуткое место очень не хотелось. Да и существовал риск, что бандиты попросту заберут всё золото себе. Скорей всего, так бы и случилось.

— Если кто-то отважится нырнуть в Маревку, то оружие будет, — вздохнул Максимиллиан, решаясь, наконец, выдать тайну. Фрида, заслышав эти слова, многозначительно улыбнулась.

— В Маревку? Сейчас? Зачем это вообще? — посыпались вопросы со всех сторон.

— На дне лежит столько оружия, что хватит на роту солдат. В ладье, причал напротив "Речного дракона", — сознался купец.

— Постой, это ладья, которую сожгли не так давно? — уточнил Мирон, и толстяк кивнул в ответ.

— И как ты собирался его достать вообще? — растерянно спросил Пантей.

Максимиллиан пожал плечами.

— Хотел заплатить кому-нибудь, — вздохнул он.

— Да в такую погоду на улицу выйти страшно, не то что в реку прыгнуть, — вставил аптекарь.

— Надо спешить, — заявил Мирон, вставая из-за стола. — Я достану оружие.

В полдень все пятеро стояли на причале, дрожа от холода и промозглого ветра. Ещё больше дрожи придавал вид грязной мутной воды, покрытой корочкой тонкого льда.

Мирон скинул одежду, оставшись в одной тонкой рубашке до колен. Он несколько секунд постоял на берегу и побежал в воду, громко матерясь от холода. Из окон таверны пялились глумливые рожи местных посетителей, показывая пальцами. Больше наблюдателей не было. Чернорясники не хотели лишний раз появляться в портовом районе.

Мужчина взломал тонкий лёд и нырнул вниз. Максимиллиан примерно описал, как найти свертки с оружием, так что он знал, куда плыть. Наблюдатели на берегу затаили дыхание.

К ним подошёл один из местных.

— Это он что, на спор, что ли? — хохотнул он.

— Да, на спор, — отмахнулись повстанцы, с надеждой ожидая, когда, наконец, вынырнет Мирон.

Секунды тянулись словно густая патока, и с каждым ударом сердца они всё больше боялись, что Мирон замёрзнет насмерть в ледяной воде. Река бурлила вокруг свай причала, и Максимиллиан опасался, что Мирона попросту утащило течением.

Через несколько мгновений над водой показалась мокрая голова. Ломая тонкий лёд, Мирон слепо шагал к берегу, торопясь выбраться из реки. В руках он держал холщовый тяжёлый свёрток.

Фрида быстро сорвала мокрую рубашку с мужчины и насухо обтёрла его полотенцем, спешно уводя Мирона в тепло таверны.

Толстяк развернул холстину и увидел чуть поржавевшие клинки, украшенные клеймом известного столичного мастера. Оставшиеся повстанцы переглянулись и заспешили обратно в аптеку. Мирону предстояло сделать ещё несколько заплывов.

Закат окрасил башни и стены города в багрово-красный цвет, словно предвещая беду. Рядом с западными воротами уже стояла высокобортная телега, закрытая холстом. Зеваки переглядывались и менялись догадками, что таится внутри. Вести о золоте уже покинули пределы казармы, не только с помощью Максимиллиана, и каждый второй сходился во мнении, что из города вывозят драгоценности.