Геннадий Борчанинов - Час испытания

— Ладно, верю, — хмыкнул он. — Открыть точно никак?

Парень замотал головой.

— Тогда ты нам бесполезен, — улыбнулся Гарольд, и вышел из кустов один.

— Не соврал? — спросила Йона.

Гарольд пожал плечами и вытер оба клинка. Раны на предплечье саднило, но он знал, что в этом нет ничего страшного. Если они не загноятся, конечно. Следопыт попытался сам перевязать себе руку, но Йона мягко отобрала у него ткань и умелыми движениями забинтовала порезы.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Обратно, в город?

Девушка кивнула, и они отправились к оставленной лодке. Трупы чернорясников медленно остывали на холодной земле.

— Здесь всегда так? — спросила дикарка.

— Как? — ухмыльнулся Гарольд.

— Ну... Беспокойно.

— Обычно нет, — ответил он. — Я и сам не понимаю до конца, что здесь происходит.

Они шли по тёмным пустынным улочкам. Начинало темнеть, и Гарольд спешил добраться до площади прежде чем оттуда уйдёт большинство повстанцев.

Площадь встретила их заревом костров и запахом хлеба. Кто-то раздавал голодным бойцам свежую выпечку, невесть откуда взятую. Общий враг сближает людей сильнее всего.

Мирон и Гвидо сидели у костра, о чём-то тихо беседуя. Гарольд уселся рядом, взял свежий калач и поделился с женой.

— Есть новости? Дозоры вернулись? — с набитым ртом проговорил он.

— Пока не все, — ответил Мирон. — Говорят, что всё чисто. Никаких следов.

— А кто не вернулся?

— Ждан, — бросил мужчина. — Я за ним уже послал, не беспокойся. Никаких тайных ходов наша секта не нашла, будь они прокляты.

Йона тихо засмеялась в ладошку. Гарольд тоже ухмыльнулся.

— Ещё как нашли. Ждан, это который на север ушёл? В порту вылезли двое, причем один оказался Мельником. Какая-то важная шишка, как мне второй напел.

— Мельник? — у Мирона загорелись глаза. — Где он? Ты их отпустил что ли?

— Убил, — фыркнул следопыт, стряхивая с ладоней налипшие крошки.

— А тоннель? — спросил аптекарь.

— Закрыт. Снаружи не открывается.

Мирон вполголоса выматерился. Если отправить отряд по тоннелю, то есть возможность серьёзно ослабить чернорясников на время штурма.

— Точно никак не открыть? — уточнил он.

— Да точно, точно, — отмахнулся Гарольд. — Вы бы лучше Ждана своего поискали. Там второй тоннель был. Может, открытый всё ещё.

Мирон подозвал нескольких воинов и приказал идти на север, искать разведчиков. А если найден тоннель, то спуститься и искать проход в замок.

— Когда штурмовать собрались? — спросил Гарольд.

Мужчины пожали плечами.

— Пока что слишком мало людей, — посетовал Мирон.

— Вот и надо сделать, как я сказал! — огрызнулся Гвидо.

— Это как? — поинтересовался следопыт.

Аптекарь пригладил остатки волос на голове.

— А это тебя не касается, молодой человек.

Гарольд развёл руками, показывая безразличие.

— Найдём другой способ, если не хочешь рассказывать. Например, попросим аптекаря их всех залечить до смерти, — процедил следопыт.

Бергтер презрительно фыркнул.

— Он предлагал позвать на помощь банды, — вздохнул Мирон. — Людей совсем не хватает. Эх, если бы не этот караван...

— Банды? — Гарольд расхохотался. — Во-первых, нет ничего хуже, чем сражаться на одной стороне с бандитами. И во-вторых, вы понимаете какую цену они запросят?

— Иного выхода нет, — отрезал Гвидо.

— Выход всегда есть, — махнул рукой следопыт.

В их сторону галопом приближался всадник на взмыленной лошади.

— Что стряслось? — окликнул его Мирон, поднимаясь и поправляя перевязь с мечом.

— Сектанты! Из-под земли лезут! На севере! — крикнул разведчик.

— Я же говорил, — хмыкнул Гарольд.

— Сколько? — настороженно спросил аптекарь.

— Полсотни, не меньше!

— Отряд, выдвигаемся! Гвидо, охраняйте ворота, чтоб никаких вылазок! Харальд, останешься здесь, — скомандовал Мирон.

— Меня зовут Гарольд, — сжал кулаки следопыт. — И я тебе не подчиняюсь. Поэтому иду с вами. Йона, а тебе лучше остаться. Почини топор.

Дикарка смиренно кивнула, на прощание осенив его знаком, отвращающим беду. Гарольд поцеловал её, поправил повязку на руке и побежал вслед за уходящим отрядом.

Путь оказался неблизкий. Солнце уже село, а повстанцы всё ещё бежали, ведомые конным разведчиком. Сперва они вышли из города, пересекли реку по мосту, и ещё долго шли на север. А когда они, запыхавшиеся и уставшие от долгого бега, достигли нужного места, то сеча уже вовсю шла.

Мирон сразу бросил всех на помощь разведчикам. Чернорясники встретили новых врагов улюлюканьем и криками, но вскоре ход битвы изменился. Горожане, хоть и никогда не бывшие солдатами, шли в атаку ровным строем, неосознанно понимая, что по одиночке их быстро зарубят. Сосед защищал соседа, и разрозненные сектанты ничего не могли этому противопоставить.

Чернорясников вёл в бой смуглый усач, постоянно кричащий на своих воинов, подгоняя их сзади мечом. Сталь сверкала в свете луны, ни разу не обагрённая вражеской кровью. Гарольд презрительно сплюнул. Если это их лучший командир, то даже ватага разбойников возьмёт замок без всяких проблем.

— В бой, сукины дети, в бой! — надрывался усач, глядя, как строй повстанцев уничтожает его войско, состоящее из бывших крестьян и ремесленников. Все умелые бойцы остались оборонять замок, на случай, если горожане рискнут пойти на приступ.

Гарольд чисто механически махал клинком, превращая убийство в методичную работу. Наконец, он увидел, что перед ним никого нет, и только командир сектантов нерешительно трясёт клинком, явно раздумывая, убежать или встретить смерть как мужчина. Его окружали повстанцы, обмениваясь шуточками и угрозами.

— Оставьте его мне! — услышал Гарольд свой рёв.

Бешено вращая мечом, он устремился на врага. Усач нелепо выставил меч перед собой, но Гарольд умелым финтом обошёл хрупкую защиту и вонзил остриё в живот чернорясника. Меч выпал из его рук, так и не побывав в бою.

— За Максимиллиана, тварь, — процедил следопыт, поворачивая клинок в ране.

Сектант застонал от боли и упал на колени. Следопыт вытащил окровавленный меч.

— Добей его уже, — посоветовал кто-то из толпы, и Гарольд в последний раз взмахнул мечом.

Голова покатилась по жухлой траве, а из обрубка шеи ударил фонтанчик крови, в свете луны казавшейся почти чёрной. Повстанцы праздновали первую победу за долгое время.

— Живые остались? — спросил Мирон, обходя поле битвы и вглядываясь в лица погибших.

Один из горожан, добивающий раненых врагов, оглянулся на командира.

— Полным-полно, — процедил он. — Валяются ещё, гады...

— Найди какого-нибудь поздоровее.

К Мирону вскоре привели сектанта, прижимающего к животу отрубленную руку. В свете луны он казался смертельно бледным.