Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

Габриэль проснулась в холодном поту, её трясло, и долго ещё она не могла успокоиться, не решаясь прижаться к воительнице, что лежала рядом. С той ночи мрачные видения посещали её регулярно, оставляя тяжёлое чувство на душе, однако она не рассказывала любимой, не желая расстраивать, ибо даже Зена не могла ей с этим помочь.

Лето было в разгаре, и жара оставляла города сонной провинции почти безлюдными до наступления вечера. Казалось, что жизнь здесь замерла, и выбиравшиеся на высокий балкон путницы редко когда видели пешеходов или всадников на дороге близ Элатеи. Однако, с наступлением темноты и прохлады, люди выбирались из домов, и Фаон, играя роль зажиточного хозяина, нередко собирал у себя гостей. Обычно Зена с Габриэль не выходили к ним, оставаясь на втором этаже, но праздник в честь дня рождения хозяина они проигнорировать не смогли. Народу было много, и большую часть времени они просидели в углу, не привлекая внимания, но уже к ночи остались лишь самые близкие, вино делало своё дело, и беседа стала откровеннее.

В обширном зале для приёма гостей теперь были лишь шестеро - сам Фаон, маг Гиппий, путницы и ещё двое горожан, которых они видели время от времени рядом с бывшим разбойником. Рабы хозяина, каковых тот держал немало, продолжали разносить вино, двигаясь между ложами и стульями египетской работы. Могучий сириец стоял с опахалом, хотя в нём не было особой необходимости, и он служил, скорее, доказательством состоятельности дома.

- Знаешь, Гиппий, моя жизнь похожа на историю нашей родной земли, Фокиды, - говорил Фаон, облокотившись на руку. - Ведь, ты и сам знаешь, что фокейцы стали известны как святотатцы после Священной войны, когда они захватили и разграбили дельфийскую сокровищницу. Страшное наказание они понесли за это - многие города были разрушены, и сейчас можно увидеть их руины. Однако потом, когда варвары галаты навалились живой лавиной на Элладу, именно фокейцам пришлось биться с ними яростнее всех, защищая Дельфы. Так наши предки словно искупили свою вину за осквернение святилища.

- Да, это известная история, - кивнул маг.

- Моя жизнь схожа с ней, - продолжил хозяин. - Я был разбойником, хотя и происхожу из зажиточной семьи...

- Не может быть! - воскликнули гости, за исключением путниц. Удивление это было притворным, ибо Фаон уже рассказывал раньше некоторые события из своей жизни, однако пришедшие хотели польстить ему и делали вид, что слышат это впервые.

- Да, именно так. Род мой происходит из Дельф, и в юности меня отправляли учиться в Афины, где я постигал науки у знаменитого Хилона, однако буйный нрав повлёк меня на тёмные дела. Я грабил людей на перевалах Парнаса, и отец мой прогнал меня из дома, лишив наследства. Не из бедности я разбойничал, но был как зверь дикий. Потом я отправился в Этолию, прослышав, что там известная Зена Коринфская сеет смуту против Рима, и я присоединился к этой женщине.

Воительница внимательно смотрела на него, ибо он слишком близко подошёл к опасной для них теме и в любой момент мог случайно проговориться. Габриэль замерла, не донеся персик до рта, она также поняла, что Фаон бродит по опасной грани, однако тот ничего не замечал и продолжал повествование.

- Там я обрёл новую цель, ибо Зена сражалась не просто так, не ради добычи, но стремилась к чему-то большему. Власть римлян хотели мы поколебать, тень свободы маячила перед нами. Однако мы всё же проливали кровь, и пожары оставляли за собой. Вид страданий изменил меня, и я решил оставить своё занятие, обратившись к искуплению того зла, что совершил. Зена благородно отпустила меня, ибо поняла, что творится в моей душе.

- Я слышал, что эта женщина - настоящее наказание богов. Недаром её звали Похитительницей мужей, ведь, после неё оставались одни вдовы и сироты, - поморщился Гиппий, не зная, что та, о ком он говорит, сидит рядом. - Как ты выжил рядом с такой?

- Она грозна, конечно, - рассмеялся хозяин, искоса глянув на воительницу, - но и прекрасна тоже. Не верь тем глупым слухам, что пускают о ней. Она всегда сражалась лишь за свободу эллинов, хотя, ей и приходилось принимать иногда жестокие решения. Впрочем, мы не о ней говорим. Таким образом, я вернулся на родную землю и занялся добрыми делами, повторив судьбу фокейцев. Они искупали вину за святотатство, я же старался загладить зло своей бурной молодости. Получилось ли у меня - не мне судить, но согражданам.

- Воистину, ты искупил всё сполна, - воскликнул один из гостей. - Сколько юношей обучились мудрости под твоим руководством... сколько сограждан видят тебя образцом для подражания...

- Ты льстишь мне, Никомах, - поднял руку Фаон. - Я ещё далёк от поставленной цели и лишь к концу жизни смогу сказать, что дело сделано. Нет, есть люди и куда более великие, чем я.

- Так, вы прибыли из Египта? Я слышал, что вы путешествуете по Элладе, - Гиппий обратился к долго молчавшим путницам, чтобы сменить тему.

- Верно. Мы с сестрой уже немало городов оставили позади, - взяла слово Габриэль. - Аргос, и Мантинея, и Спарта...

- В Афинах вы не были ещё? - осведомился маг.

- Нет, но хотим туда отправиться.

- Великий город. Мне довелось там однажды изгонять злобного демона из большого, старого дома, всю ночь просидел, но и благодарность получил немалую. На одной из афинских площадей люди рукоплескали мне.

- Да брось, дорогой, - усмехнулся хозяин. - Все знают, что никаких демонов нет, а люди платят тебе лишь из-за глупых суеверий. Я не виню тебя, ибо и философы не гнушались получать деньги от человеческой глупости.

- Я слышал, что ты поэтесса, - вновь обратился к Габриэль маг, игнорируя замечание друга. - Это правда?

- Да, я пишу стихи, - улыбнулась девушка, проклиная в душе Фаона, который придумывает про неё всякие глупости. - Это просто невинное развлечение.

- Не надо скромничать, - оживился хозяин. - Ты обязательно будешь известна. В старые времена Фокида была славна местной поэтессой Бойо, и теперь ты здесь...

- Я люблю фокидскую землю, - развела руками Габриэль, - и могу только гордиться таким сравнением, хотя это и не моя родина.

- Ты всё не о том говоришь, Гиппий, - поморщился Фаон, - я хочу о серьёзных вещах порассуждать. Этот вечер разбередил мои мысли, память о прошлом... Знаешь, я много думал о том, что было... Меланфо. О моей жизни, о войне, что мы вели, о власти римлян.

Он в последний момент вспомнил, что Зену нельзя называть своим именем, она увидела это и недовольно мотнула головой, понимая, что старый соратник уже плохо контролирует себя. Остальные гости удивились тому, что он начал обращаться к дальней родственнице, с которой, вроде бы, не был близко знаком.

- Раньше я верил, что дело наше верное, и с Римом нужно бороться, сам прилагал немало усилий, рисковал жизнью, - продолжал говорить хозяин, - однако размышления наводят меня на горькие выводы. Все вы и сами видели, что делается с нашим народом - он исчезает на глазах, словно водоём пересыхает в летнее время, и скоро уже на месте бурной реки останется одно сухое русло. Что стало с теми городами, которые сопротивлялись римлянам? Их судьба незавидна. Пирей разрушен, Афины затоплены кровью, Коринф стёрт с лица земли, Фивы обезлюдели, ахейские города лишились стен. Никто не достиг значительного успеха, но все заплатили огромную цену.