Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

- Не слишком ли высокую цену?

- Этого нам не выбирать...

Габриэль исполнила всё, что подобало перед спуском в священную пещеру, ибо нельзя было прикасаться к божественному без очищения. Она уединилась в маленьком храме Демона и провела там несколько дней, приносила жертвы и старалась не думать ни о чём лишнем. В ночь священнодействия она омылась в реке, испила из источников воды Леты, чтобы забыть тьму прошлого, и воды Мнемосины, чтобы помнить всё уже без тяжести на душе. Её облачили в новую льняную одежду и повели к горе, где была пещера. За рощей их ждала ограда, преодолев которую они увидели спуск вниз, выложенный изящным камнем. Зена передала девушке спальный мешок, дабы та не замёрзла, обняла и отпустила. Очень быстро дочь Менандра исчезла во тьме.

Габриэль опустилась на мягкий песок, было довольно темно, однако какой-то непонятный внутренний свет всё же позволял оглядеть пространство пещеры. Зал был невелик, на стенах ещё проглядывали изображения - сцены из мифов. Она узнала многие - Аякс пронзал себя мечом, Геракл в безумии убивал собственных детей, Ахилл оплакивал тело Патрокла, Медея убегала от Ясона, уже свершив своё страшное дело, братья Этеокл и Полиник наносили друг другу смертельные удары. Мрачные истории, напоминающие о том, что всё требует своей цены. Девушка расстелила свою постель и легла, закрыв глаза, тишина поражала, в ней лишь её собственное дыхание оставалось единственным звуком. Как и всегда, сон не заставил себя ждать, будто демонам и духам уже не терпелось предстать перед ней.

Вновь была степь, но теперь звонкая от грохота тысяч копыт, пения металла и человеческих криков, ибо целое войско двигалось по морю трав, она увидела и себя скачущей в седле. Воины в золотых одеяниях качались на своих конях вокруг неё, хлопали на ветру знамёна, и совсем близко, по левую руку была Зена. Совсем не похожая на ту, что она знала, но всё же близкая чем-то. Дочь Ареса неслась на чёрном скакуне, покрытая серебряной и золотой чешуёй доспеха, волосы её, стянутые в тугие косы, колыхались при движении, на боку висели колчан и меч, за спиной - копьё. Она не смотрела на подругу, вся устремлённая куда-то вперёд, и у Габриэль сжималось сердце оттого, что она не знала, что же так манит её любимую, что не даёт ей покоя. Позади были телеги и колесницы, колёса скрипели, вспыхивая огненными спицами, на привязях рядом со всадниками бежали леопарды и белые барсы, колокольчики звенели на их ошейниках. Среди скачущих можно было различить скифов и сарматов, людей многих других восточных народов, имена которых стёрлись в песках времени. Девушка не знала, куда они едут, чувствовала лишь, что они как пружина, которая сжалась, чтобы распрямиться в один миг, восхищение и страх смешивались в её душе.

Потом всё ушло, и новый день родился из тьмы. Тысячи людей окружали живым кольцом пустое пространство в степи, в самом центре его стояла огромная башня из хвороста. Это был погребальный костёр, и она также смотрела на него, стоя в странном белом облачении и с распущенными волосами, сердце её почему-то сжималось от боли. На позолоченной колеснице, запряжённой чёрными конями, в круг ввезли тело, обёрнутое звёздным полотном так, что оставалось открытым лишь лицо, и люди закричали, ударяя оружием о щиты. Зена, казалось, спала, глаза её были закрыты, обведённые чёрной краской, её сняли с колесницы и понесли на плечах, поднимаясь по лестнице на вершину башни.

- Как же так случилось? - шептала девушка. - Куда же ты уходишь? Серп рока срезает нас как колосья... Неужели я оставлю тебя? Отпущу одну в эту тьму? Как же я допустила, чтобы смерть настигла тебя, мечами и стрелами поразила тебя? Нет, я не могу оставить тебя. Пусть я всего лишь девчонка, сочинявшая стихи о твоей красоте, но я не оставлю тебя...

Она сама не заметила, как двинулась к башне, ей тоже помогли подняться на вершину, и она понимала, что не может быть слабой сейчас. Слёз не было, она села рядом с любимой, взяла кинжал, крепко сжала его, готовясь к единственному удару. Так было принято в той древней земле - те, кто любят, должны разделить участь с любимыми, и она была согласна идти за Зеной. После удара мир не исчез, но она словно поднялась над всем, боль ушла, обжигающая теплота крови ушла, и время потекло стремительно, как бурный поток. Вспыхнул костёр, гигантский столб пламени бушевал, мгновенно поглотив их тела, потом же всё прогорело, и ночь сменилась утром. Люди суетились внизу как муравьи - собрали кости в сосуды, насыпали над ними огромный курган, на вершине которого поставили мёртвых всадников на мёртвых конях, что должны были охранять их покой. Светила вершили свой круговорот над их последним упокоением, и казалось, что целая вечность минула с тех времён.

Эта картина сменилась другой - она вернулась к уже знакомому костру, у которого безмятежная Каллисто продолжала точить свой меч. Здесь всё было спокойно, поэтому и Габриэль присела, отдышавшись после увиденного.

- Странно видеть свою смерть, правда? - спросила фессалийка.

- Что это было? Что за сны прошлого меня терзают? Этого не могло быть с нами, словно это не наши жизни, но всё же что-то меня пугает... - девушке хотелось получить ответы хотя бы от демона.

- Сон ли это или память - вот в чём вопрос, - усмехнулась Каллисто. - Ничто не приходит просто так. Возможно, вы уже встречались раньше, и уже прожили свои жизни, когда мир был молод, или же не было ничего, и это просто сны. Не всегда мы находим ответы на наши вопросы, и, возможно, ты узнаешь ответ на этот, лишь когда присоединишься ко мне.

- От таких слов мне не легче.

- Не моё дело облегчать тебе жизнь. В любом случае, она, наша с тобой царица, не меняется, здесь или там суть её остаётся прежней. Всё тот же дракон...

- Зена?

- Да, дочь тёмного бога, - прикрыла глаза фессалийка. - Ты следуешь за ней, но сама не уверена, куда приведёт тебя твоя воительница.

- Я не сомневаюсь в ней. Она действует теперь на благо людей, и прошлое уже не вернётся.

- Ты весьма наивна, - покачала головой Каллисто. - Поверь, у неё куда больше общего со мной, чем с тобой. Мы - дети богов, мы знаем цену крови, и знаем, что наша тёмная суть никогда не изменится. Ты же просто смертная, привлечённая её силой, летишь как мотылёк на её огонь. Ты не замечаешь того, что говорят люди за её спиной. В нашем поганом мире, где эллины превратились в одну лишь тень самих себя, не способные более ни на что великое, такие, как я с ней, уже ни к месту. Всем хочется просто жить, скрыться и не знать ничего, наслаждаться семейным уютом, а мы разрушаем все эти их жалкие мечты, провоцируем римлян, разжигаем войну, бросаем их в воду как слепых щенков, надеясь, что хоть кто-нибудь выплывет. Зена преуспела в этом куда больше меня. Многие хотели бы, чтобы мы исчезли, и нет им никакого дела до наших идей, добра или зла. Знаешь, мне кажется иногда, что сама элладская земля стонет под нашей тяжестью. Она вся в руинах мёртвых городов, и руины эти оставили такие же, как мы, и мы сами оставим по себе лишь новые руины.