Морган Родес - Обсидиановый Клинок

— Как она прекрасна, правда? — сказала ему младшая дочь оранийского короля, принцесса Клейона, названная в честь богини, когда заметила, что он любуется статуей.

Он взглянул на маленькую девочку, чьи золотистые волосы спадали на её плечи. Все девочки в Лимеросе заплетали свои волосы в косы, и он был попросту очарован этой юной принцессой с длинными золотыми локонами.

Слова крутились на его языке, но он заставлял себя молчать.

— Полагаю, — проронил он тогда вместо желанного, — да, если б только у неё не было такого глупого имени…

Ему удалось заставить щёки принцессы алеть огнём одним только словом.

— Я не такая, как ты, — ответила она ему.

— Вот и замечательно, — отозвался он, прежде чем повернуться к ней спиной и попытаться найти что-то более достойное королевского внимания.

Он покачал головой, отталкивая от себя яркие воспоминания. Сейчас это совершенно никакого значения не имело, а думать следовало только о настоящем.

Магнус уже сжал руку в кулак, чтобы постучать в дверь, но та открылась прежде, чем он коснулся её поверхности.

На него смотрела красивая женщина. Её тёмно-ручые волосы скользили по плечам длинными, свободными прядями. Чёрные линии угля делали бледно-голубые глаза яркими, а ягодные пятна выделяли полные губы.

Она изогнула бровь.

— Кто ты?

— Я… — он закашлялся, пытаясь отбросить в сторону всякую нервозность и чрезмерное переживание. — Меня зовут при… э-э-э… Магнус. Просто Магнус.

— А я Мэддокс Корсо, — выглянув из-за плеча Магнуса, представился Мэддокс.

— Итак, просто-Магнус и Мэддокс Корсо… — сладко протянула она. — Ну, и чем же я обязана визиту столь красивых юношей в этот солнечный день?

— Вы — Самара Балто? — спросил Магнус.

Она кивнула.

— Что ж, да, это я. Обычно следует записаться ко мне на приём, но я считаю, что сейчас совершенно свободна для нежданных посетителей. За три золотых монеты — с каждого, разумеется, — я сделаю вас мужчинами самым незабываемым образом, каким вы только можете себе представить.

Магнус мгновение смотрел на неё в замешательстве, а после скользнул по прозрачному розовому платью, что открывало её женские изгибы.

— Ты куртизанка… — ошалело выдохнул он.

— Предпочитаю называть себя предпринимательницей с очень особым — и очень востребованным, надо сказать, — товаром.

Магнус ошеломлённо покачал головой.

— Я был уверен в том, что ты должна оказаться ведьмой.

Её улыбка обратилась в тонкую суровую линию.

— Кто вас сюда послал?

— Я не знаю её имени, не знаю, кто она такая. Но она дала мне вот это, — Магнус вытащил из пазухи свой обсидиановый осколок.

Глаза Самары широко распахнулись, когда она увидела его.

После, не проронив ни слова, она схватила Магнуса и Мэддокса за воротник рубашки и потянула их обоих в свой дом.

Магнус рассматривал поразительно пышный дом куртизанки, в который она втянула его и Мэддокса. Даже покои Люции во дворце пусть и были большими и удобными, не могли похвалиться таким количеством произведений искусства и золота, как комнаты Самары Балто. У Люции была сона отдыха, где она читала любимые книжки, но она казалась пшиком на фоне этого места в шелках и бархате. Эта безобразная роскошь куда больше подходила оранийскому дому, ежели лимерийскому.

Но, может быть, богиня Валория была не так и строга к своим подданным, как всегда считалось, ведь учёные базировались на основе учений и законов, созданных во времена её правления.

Тем не менее, судя по испуганному выражению лица Мэддокса, Магнус был готов поспорить, что эти комнаты оказались чем-то аномальным для этого города.

— Сядьте, — Самара указала на небольшой, круглой формы стол из чёрного дерева, что сиял в свете зажжённых свеч.

— Я всё же предпочитаю общаться стоя, — Магнус поднял обсидиановый клинок. — Ты знаешь, что это такое.

Она на мгновение посмотрела на этот предмет, прежде чем напряжённо кивнуть.

— Да, я знаю, что это такое, равно как и то, кто тебя сюда послал.

— Как приятно это слышать, — удивительно стоять лицом к лицу с кем-то, кто мог понять его затруднительное положение с этим отвратительным куском обсидиана. — Может быть, ты можешь восполнить мои пробелы относительно возможности всего этого?

— А зачем? Ведь ты, скорее всего, просто всё забудешь, когда вернёшься.

Он с удивлением смотрел на куртизанку, схватил даже лезвие.

— Она мне сказала, что я забуду, но я не понимаю, как могу просто так взять и выбросить всё из головы?

Самара тонко улыбнулась ему.

— Присядь, юноша.

Магнус ненавидел подобные места и таких женщин, но Мэддокс уже успел занять место за столом и теперь наблюдал за ним с откровенной насмешкой.

— Независимо от вопросов, которые ты задашь, — обратился парень к Магнусу, — вряд ли смогу ответить на них, потому что ничего не понимаю, равно как и ты. Может быть, мне и не стоит произносить их вслух.

Магнус не мог с уверенностью сказать ему то же самое. Наконец-то, скрепя сердце, он занял место за столом напротив Мэддокса, и Самара присела рядом с ним.

— И кто же эта пожилая женщина, что отправила меня сюда к тебе? — спросил он, снимая со своей ладони повязку и демонстрируя ей рану. — Вот что она сделала со мной.

Самара внимательно осмотрела порез.

— Ну что ж, всё, что я скажу, так это то, что она очень могуча, а тебе никогда не стоит пытаться её остановить или поймать.

— Откуда она тебя знает?

— Однажды наши пути пересекались.

— Но… Но как такое может быть? Да, она стара, но она не может быть старой до такой степени, чтобы оказаться тут, если только… — голова Магнуса раскалывалась от навалившихся на него мыслей. — Если только это не чудовищная магия.

— Если верить твоему тону, ты совсем не веруешь в волшебство, — промолвила она.

— Нет, и не думал. По крайней мере, до сегодняшнего дня точно. И для меня всё ещё невозможным кажется то, что со мной случилось — мне трудно принять это. Конечно, есть легенда об элементалях, и ведьмы… не знаю, — образ ведьмы, что молила о пощаде перед казнью, заставил его содрогнуться. — я никогда не видел доказательств существования чар, всё это было нереальным, неощутимым, и меня окружали только слова, одни лишь слова, — он тяжело вздохнул. — А богини… Я считал их просто историей, и только.

— И вправду, мой друг… — протянул Мэддокс, — ты будто спрятался в какой-то пещере! Ведь всем прекрасно известно, что богини реальны, как же иначе.

— Знать и видеть — две разные вещи, — нахмурился Магнус. — Ты что, только что обозвал меня своим другом?

— Я? Действительно?

— Да, ты. Я слышал твой голос. Или это твои духи?

— О, прости, виноват.

— Можно сказать и так.