Морган Родес - Обсидиановый Клинок

Мэддокс бросил на него испепеляющий взгляд.

— Очевидно, что никаких друзей у меня нет. И, основываясь на том коротком времени нашего знакомства, сомневаюсь, что у тебя они есть.

— О, понятно, — Магнус криво усмехнулся и повернулся к куртизанке. — Время моё иссякает. У меня есть часы до захода солнца, и ждать я времени у меня нет. Делай всё, что должна с этим клинком, — он толкнул к ней осколок обсидиана, — и я пойду туда, куда мне нужно.

— Пока что нет, — она покачала головой. — Во-первых, мне нужно узнать, на что ты способен…

Магнус скривился.

— Ты прекрасна, слов нет, но у меня нет ни единого золотого, к тому же, я не соблазняюсь такими предложениями со стороны кого-либо.

— Ну, не волнуйся, мой мальчик, такие предложения отложены в сторону, когда я узнала о том, кто именно послал тебя сюда, — Самара не улыбалась, казалось, она была раздражена этим вопросом. — Почему она послала мальчишку, чтобы тот выполнил работу настоящего мужчины? Почему она каждый раз испытывает моё терпение?!

— Такое раньше уже случалось разве?

— Это происходит уже в третий раз. И каждый раз всё труднее спрвляться с этим! — Самара на мгновение отвела взгляд, и казалось, что задумчивость окутала её пеленой. Когда она вновь посмотрела на Магнуса, понять, что она думала, было просто невозможно. — Я просто хочу описать своё состояние, ведь я должна знать, с кем имею дело, если ты сможешь мне довериться. Ведь я наверняка тогда буду знать, что именно старуха-ведунья послала тебя, а не кто-нибудь другой…

— Ведунья? — сухо проронил Магнус. — Такие банальности предназначены для глупых дворян в Ораносе?

Она нахмурилась.

— Что такое Оранос?

Магнус вздохнул.

— Ничего.

— Я не продолжу, пока ты этого не сделаешь! — она потянулась к нему. — Дай мне свою руку.

Он рассматривал её, желая потребовать, желая, чтобы она выполнила его приказ без единого колебания, как и слуги во дворце.

Но она не знала ни его, ни его отца. И, признаться, у него не было ни времени, ни желания объяснять, кто они такие.

— Хорошо, — проронил он. — Но давай поспешим.

Магнус протянул руку, и она сжала её с силой, заглянула в его глаза.

А после её взгляд вдруг потерялся. Она смотрела мимо него, словно где-то далеко-далеко увидела что-то невидимое и не могла отвернуться.

— Я вижу лёд на знакомых путях, что заставляет тебя поскользнуться. Твои ботинки совсем новые, и морозная земля скользит по дними, не давая тебе нормально идти. Из-за того, что ты скользишь, ты не можешь нормально смотреть на своих спутников, тебе стыдно, а ты даже ускорить темп не можешь. Правда?

Магнус изогнул брови — она так ловко пояснила то, что произошло чуть меньше месяца назад. Ведь он после этого попросил-таки дворцового сапожника поставить другие подошвы на его новые кожаные сапоги, что куда больше подошли бы холодному лимерийскому климату.

Она не дождалась от него утвердительного кивка.

— А теперь я вижу лабиринт… Лабиринт… Лабиринт на самой высокой скале в вашем королевстве. Он высечен из тысяч ледяных блоков, и он так прекрасен, когда по нему скользят солнечные лучи. Ты думаешь, что он почти так же красив, как и та девушка, которой его подарили. Она стоит рядом. Да, она — и есть то, почему ты так сильно хочешь вернуться домой. Она — это член твоей семьи, но тебе хотелось бы, чтобы она стала чем-то большим, чем просто семья…

— Моя сестра, — он обнаружил, что от её слов Люция будто вспыхнула у него перед глазами. К ней король никогда не был так жесток и непреклонен, как к Магнусу, но Магнус всё равно опасался оставлять её одну во дворце без его защиты.

Люция даже не догадывалась, что именно заставляло его неусыпно следить за нею, но он-то знал. Когда она стала старше, то превратилась в настоящую красавицу, и теперь выстроилась череда недостойных, что носились у дверей дворца и ждали помолвки с принцессой.

На самом деле, это было просто отвратительно. Ей едва исполнилось пятнадцать лет, и она предпочитала говорить о книгах, а не о парнях.

Магнус надеялся, что она навсегда останется такой же, как и сейчас.

— Скажи мне, — Магнус коснулся щеки со шрамом, словно желал испытать на себе впечатляющие способности Самары. — А можешь ли ты увидеть, как я получил этот шрам?

Взгляд Самары оставался таким же далёким, но она раздражённо нахмурила брови.

— Это лишь детское любопытство, миг, когда ты коснулся тёмной тайны из прошлого — и воспоминания об этом вызвали боль, страшную боль для вас обоих…

Магнус нахмурился.

— Уж поверь, тот, кто нанёс мне этот удар, совершенно не страдал от своих действий — только наказывал сына, что никогда не оправдает его невообразимо высокие ожидания, да и прежде не…

— Так много боли, — прошептала Самара, будто бы не услышав ни единого слова, только что произнесённого Магнусом. — Так много теней, и во тьме больше не найти верного пути. Но свет сияет златом, свет, будто бы солнце, и он осветит твой путь, не оставив выбора. О, сколько сопротивления — но ты не сможешь… Будь осторожен, впрочем. Ведь мотылёк всегда летит на огонь.

Магнус быстро одёрнул руку от женщины, и взгляд её вновь прояснился, и она ошеломлённо моргнула.

— На самом деле, выглядит довольно захватывающе, — промолвил он без особого восторга. — Но ты уже увидела то, что тебе было надо? Ведь ты совсем не упоминала о старой ведьме…

Она молча смотрела на него какой-то короткий миг, потом кивнула.

— Да, я увидела уже более чем достаточно, — умолкнув, она повернулась к Мэддоксу. — Что ж, теперь твой черёд.

Мэддокс широко распахнул глаза.

— Мой?!

— Да, — она протянула руку, схватила его за запястье, — посмотри на меня…

Он кивнул, не доверяя ей почти так же, как и Магнус. Принцу приходилось держать язык за зубами, дабы не подгонять их, и он попытался призвать к тому оставшемуся терпению, что ещё было у него.

Но свет сияет златом, свет, будто бы солнце, и он осветит твой путь, не оставив выбора.

Ведь мотылёк всегда летит на огонь.

Что за чепуха?

Мэддокс наблюдал за женщиной, и предвкушение её слов ясно отражалось на молодом лице.

— Что ты видишь? — спросил он.

Самара нахмурилась.

— Вижу человека, которого ты презираешь, но с презренным идёшь рука об руку. Вижу мать, волнующуюся мать, в которой так много секретов, что она уже забыла о смысле доверия. Вижу… змею, что однажды решит одну из твоих неприятностей…

— Змею? — поморщился Мэддокс.

— И вижу, как жизнь твоя сплетётся с чужой, с путешественником из далёких-далёких земель, неимоверно….

— Это какая-то девушка? — поинтересовался Магнус. — Может, он тоже мотылёк, который полетит на её алое, опасное пламя?

Щёки Мэддокса полыхнули алым.