Гольшанская Светлана - Нетореными тропами. Часть 1. Страждущий веры

— Я же говорю, сынку мой Марек весь город обошёл: нету там наших девок. Ни Зоськи, ни Граськи, ни моей дорогой дочечки Катаржины — никого не видали. Демоны их забрали, говорю вам, демоны!

— Зоська знатная гулёна была. Бесприданница, а от наших парней нос воротила. Все хвасталась, что в город сбежит и за богатого купца выйдет, — вклинилась завзятая сплетница баба Мила. Хлебом не корми, дай позлословить — мать про неё говорила. — А Граська за ней с малолетства хвостом ходила. После пропажи подруги заявила, что следом пойдёт. И ежели чего, Зоська её в беде не оставит. Вот обе и сгинули, дурницы.

— Да с Зоськой и Граськой было бы понятно, — заспорил Ежи. — Но моя Катаржиночка же не такая. Умница, искусница, хозяюшка — все скажут. И жених у неё из соседнего села сговорённый. Она так радовалась. Уже приданое подготовила. Не могла она всё бросить!

— Грася, конечно, дурница, но кто-то и правда её свёл. Сам видел, как она запиралась в сарае и с кем-то шушукалась, — подал тихий голос брат пропавшей.

— И с Катаржинкой моей так же. Странное творилось!

— Так странное творилось или не могла благоразумница всё бросить? — не унималась баба Мила.

— В самом деле, Ежи, не стоит заранее тревогу бить. Погодим немного, авось нету никаких демонов, — примиряюще встал между ними Грацек.

Микаш пробился сквозь толпу и объявил:

— Боюсь, мастер Ежи прав. Это демон. Я овец пропавших нашёл, они там, на дне лога. Из них выпили всю кровь.

Селяне отступили от него на несколько шагов, словно он плохо пах или болел чем-то заразным. Микаш слышал их мысли настолько ясно, будто они были сказаны вслух:

«Так он и сам демон. Подкидыш. Мать его от злого духа понесла. Недаром только на одиннадцатый месяц после смерти мужа разродилась. Странный он, ненормальный. Сестра полоумная, а этот так вообще. Смотрит-то как! Прям видно, что в этих глазах что-то недоброе таится».

Микаш-то надеялся, что его приняли. Впрочем, неважно.

— Идёмте, я покажу! — настойчиво позвал он.

Грацек кивнул. Он относился к семье Микаша спокойней, чем остальные, да и считался человеком разумным. Недаром же его главой выбрали.

Крепкие мужики направились в лог. Ещё вездесущая баба Мила увязалась. Под общие охи Микаш показал мёртвых овец.

— Глядите, ими даже звери побрезговали. Точно, демон! — запричитал Ежи.

— Нужно звать Сумеречников, — вновь подал голос Микаш.

— Тю, Сумеречников. Они ж золота потребуют — вовек не расплатимся, — шикнула на него баба Мила.

— Но ведь это нашествие. Сумеречники должны защитить нас. Это их предназначение.

— Совсем мальцу сказками голову задурили. Говорила же, негоже, когда мужика бабы растят.

— А что, может, попробуем? — предложил Ежи. — Я всё отдам, лишь бы Катаржиночку вернуть.

— Ну хорошо, только кто ж решится к ним ехать? — скрепя сердце согласился Грацек. — Они ж сами как демоны, даром что людьми притворяются.

— Я, я поеду и уговорю их. У меня получится, — вызвался Микаш.

— Угу, золотишко наше решил прикарманить, ух, голодранец! — не унималась баба Мила.

— Не нужно мне ваше золотишко. Я хочу семью защитить.

— Ну конечно, убогую сестрицу и мамашу, которая тебя как ломовую скотину использует. Ведь ты их так любишь, — язвила несносная женщина.

Микаш сжал кулаки, с трудом сдерживаясь, и процедил сквозь зубы:

— Мне хорошо с ними, я ни на что не жалуюсь!

— Пускай едет, раз сам вызвался. Может, и вправду, ему легче будет с ними сговориться, — поддержал его Ежи.

Они вернулись в село и обошли все дворы. Каждый выгребал все деньги, что были, Ежи дал в два раза больше, чем остальные. Лучшего скакуна выделил: длинноногого поджарого жеребца, на котором впору было господам ездить. Горели золотом крутые бока, тёмная грива шёлком стекала по мускулистой шее, раздувались тонкие ноздри, прядали по сторонам резные уши. Седло надели — эка невидаль. До этого Микаш только на голой спине зад в кровь сбивал.

— Горячий он. Справишься? — спросил Ежи напоследок. — Езжай по дороге всё время прямо. До заставы Сумеречников полтора дня пути, день, если быстро поскачешь. Как мост через Плавну проедешь, там на холмах она и будет — застава. Только сразу вертайся. Кто знает, сколько у моей Катаржиночки времени осталось?

Микаш сунул за пазуху кошель и запрыгнул на коня. Тот стремглав понёс его прочь от села. Не знал Микаш, что видит их живыми в последний раз, иначе бы обернулся. Иначе бы с матушкой простился…

Конь горячился, рвал поводья из рук, норовил то сбросить, то понести, но к концу успокоился. Даже мост бесстрашно перешёл. Полдень был по-осеннему яркий и ясный. Показались впереди мощные серые стены заставы на холме. У распахнутых ворот дежурили стражники в голубой форме. Завидев Микаша, они скрестили алебарды, перекрыв проход.

— Стой! Кто таков и по какому делу?

— Я Микаш из села Остенки. У нас завелись демоны. Еду предупредить господ Сумеречников.

Один из стражников обернулся к распахнутым воротам и позвал кого-то:

— Тут малец приехал. Говорит, нашествие. Отведёшь к капитану?

Из ворот выглянул усатый дядька и жестом поманил за собой. Микаш спешился и, привязав коня, направился следом за провожатым в ближайшую башню. Заглянули в трапезную, закопчённую, пропахшую едой и потом. Провожатый указал на восседавшего во главе длинного стола мужчину в богатом голубом плаще на меху. Капитану было лет тридцать на вид, сильный, но с неприятным надменным лицом и выдвинутой вперёд тяжёлой челюстью. Рядом сидели ещё несколько Сумеречников попроще, запивали запечённую дичь красным вином из серебряных кубков. Аж в животе заурчало при виде таких вкусностей.

— Кто это ещё? — недовольно спросил капитан, облизывая капающий с пальцев жир.

— Извините великодушно, — начал Микаш, не дожидаясь, пока его представят. — Я Микаш из села Остенки. На нас напали демоны. Свели трёх девушек и выпили всю кровь из наших овец. Мы просим защиты и помощи.

Капитан зашептался со своими товарищами.

— Вы не платили десятину. И теперь это не наше дело, — ответил он.

— Простите, в неурожайные годы платить было нечем. Но вот, мы собрали все, что нашлось, — Микаш положил перед ним кошель.

Капитан высыпал монеты себе на ладонь и рассмеялся:

— Малец, этого не хватит даже на то, чтобы мы выехали с заставы. Недосуг нам разбираться, какая блажь вам в кустах привиделась. Даже если и демоны, то от них толку больше, чем от вашей голытьбы. Проваливай! А тебе, — он обратился к провожатому Микаша, — двойной наряд вне очереди за то, что тревожишь меня из-за глупостей.

Провожатый потянул Микаша прочь, но тот вырвался и упал на колени:

— Прошу, умоляю! Наших женщин и детей некому защитить, у нас нет оружия, мы не умеем драться. Пожалейте их!