Нина Скипа - Стражи границы

— Это делается для благой цели, — возразил послушник.

— Пожалуйста, — развел руками Яромир, подхватил Милочку и пошел дальше. К его ужасу, послушник двинулся следом за ними.

— Что делать будем? — поинтересовался Всеволод.

— Ты хотел проводника, ты его и получил, — огрызнулся король. — Вот только прикажи своему новоявленному слуге немедленно помыться, одеться в чистое и пожрать. А то мне от нашего недолгого разговора дурно сделалось.

Всеволод кивнул.

— Эй, тебя как зовут?

— Миндон, господин.

— Веди нас туда, где можно купить какую никакую одежонку!

Новоявленный слуга кивнул и проковылял вперед.

Яромир поморщился.

— Полечить бы его, да его руку ко рту поднести страшно. Боюсь, у меня ничего не получится — гадливость одолеет.

— Я полечу, — вздохнул Всеволод. — Вот только мы его сначала помоем и оденем.

На первый случай, верхневолынцы решили не привередничать. Они купили первые попавшиеся им под руки штаны и рубашку, единственным достоинством которых была чистота, и вернулись на корабль. Там Всеволод отрядил двоих своих ребят, и они пошли в душ для низших чинов отмывать будущего святого. Одежду же его пришлось попросту сжечь. За участие в этой процедуре оба получили денежную премию от Яромира, и, не смотря на щедрость последнего, с удовольствием уступили бы и деньги и привилегию помыть послушника кому-нибудь другому. Впрочем, надо отдать ребятам справедливость. Прежде чем взяться за дело лично, они заставили дважды вымыться Миндона. А вот в целях борьбы с насекомыми, послушника попросту обрили.

Когда чисто вымытого, тщательно побритого и пахнущего дезодорантом и лосьоном после бритья послушника привели в кают-компанию, он показался верхневолынцам еще тщедушнее, чем был. Видимо, грязь несколько маскировала выпирающие ребра. Он был одет в свободные штаны, держащиеся на нем, благодаря одолженному одним из телохранителей ремню, просторную рубаху, болтающуюся на нем, как на шесте в огороде и бос. Об обуви второпях не подумали. Ну да ничего, палуба чистая, а завтра все равно в город идти.

— Ну как? — поинтересовался Яромир. — Ты, часом, не смыл с себя заодно и святость?

— Нет, господин, я же мылся по приказу господина, значит это входит в послушание.

— Следовательно, эта непривычная водная процедура скорее прибавила тебе святости, чем отняла? — уточнил Яромир.

Послушник поклонился в знак согласия.

— Вот и отлично, — одобрил Яромир. — Севушка, прикажи своему слуге мыться, бриться и дезодорантиться дважды в день. Впрочем, волосы на голове он может отрастить и тоже мыть хотя бы раз в день по вечерам. И причесывать.

Всеволод кивком подтвердил приказание Яромира и подошел к Миндону. Тот еле стоял на ногах и был уже в крайней стадии истощения. Если бы не это, лицо его было бы вполне приятным. Орлиный нос, брови дугами, черные глаза. Вот только дело портили ввалившиеся щеки.

Всеволод взял со стола нож и проткнул палец своего слуги, чтобы выдавить каплю крови. Кровь не шла.

— У него истощение, Севушка, — вздохнул Яромир, — Попробуй разрезать запястье.

— Зачем? — удивился Миндон.

— Мы еще не ужинали, — объяснил Яромир. — И, в конце концов, тебе-то какая разница? Ты на послушании? Вот и послушничай!

Но Миндон и не думал супротивничать. Он переступил босыми ногами, протянул руку и отвернулся, чтобы не видеть, что с ним будут делать. Всеволод сделал аккуратный надрез на запястье послушника, проглотил каплю крови, еще каплю взял в рот и мысленно проговорил формулу соединения.

— Дыши, — приказал он Миндону и принялся делать ему искусственное дыхание изо рта в рот.

Через пару минут он прекратил свое занятие, снова взял в рот каплю крови, причмокнул и дохнул на запястье. Ранка затянулась.

— Иди, вымой руки и возвращайся, — приказал Всеволод и попросил накрыть на стол.

— Чего-нибудь диетического? — понимающе проговорил кок.

— Чего-нибудь плотного и сытного, — хмыкнул Всеволод, — Сейчас он чувствует зверский голод. Такой, что всех нас готов сожрать. Так что тащи побольше мяса. Если остался суп, тащи и его.

Когда Миндон вернулся в кают-компанию, на столе уже стояла дымящаяся тарелка с супом, большой кусок вареного мяса и какие-то тушеные овощи. Миндон поклонился и стоял, с вожделением принюхиваясь к еде. Яромиру стало дурно, и он отвернулся.

— Садись к столу и ешь, — распорядился Всеволод.

Миндон с поклоном сел и с готовностью придвинул к себе овощи.

— Начни с супа, — возразил полковник.

— Он же сварен с мясом, а я питаюсь только овощами.

— Уже нет, — возразил Всеволод. — После того, что я с тобой сделал, ты вынужден будешь есть мясо, как минимум, дважды в день. Это приказ. В конце концов, в чем-то же должно заключаться твое послушничество.

Скорость, с которой опустела тарелка, поразила воображение зрителей.

— А ему не вредно? — переспросил Лучезар.

— Нет, — возразил Всеволод. — Знаешь, это Венцеслав у нас мастер постепенного выздоровления. Хотя его можно понять. Другое обращение организм Яромира не выдерживает. По крайней мере, раньше не выдерживал. А я по-простому. К тому же этот молодой человек здоров, как бык. Ему бы только отъесться и отоспаться, как следует.

Послушник, чуть не давясь, урча, расправлялся со здоровенным куском мяса.

— Выпей вина, — посоветовал Всеволод.

Тот удовлетворенно промычал, взял стакан красного вина и принялся запивать вином еду. Дело у него пошло еще быстрее. Наконец, он уже неторопливо придвинул к себе тушеные овощи и стал есть с почти что приличной скоростью. Всеволод подлил послушнику еще вина. Движения Миндона все замедлялись и замедлялись, пока он не заснул прямо над недоеденной порцией.

Всеволод велел перенести послушника в пустующую гостевую каюту и уложить спать. На случай, если последний проголодается, на столике поставили пирожки с фруктами и простоквашу.

Верхневолынцы вышли на палубу.

— Ну, он и ест! — с ужасом в голосе проговорил Яромир.

— Он долго питался впроголодь, а тут такое изобилие, — пожал плечами Всеволод.

— Ты сказал, что он молод?

— Вряд ли ему больше тридцати пяти. По-моему, он ровесник вашего брата, Яромир.

— Да ты что! Он выглядит на все шестьдесят!

— Венцеслав никогда не пробовал набраться святости, Яромир, — возразил Всеволод.

Этой ночью Яромиру приснился страшный сон. Будто идут они на корабле дальше, в Китай, тут вдруг разыгрался шторм, он, Яромир, сунулся было на камбуз, а там — ни крошки. Зато в углу сидит давешний послушник Миндон, сыто отдувается, да еще жалуется, что из-за качки у него разыгралась морская болезнь и его теперь тошнит. А единственный толковый врач на корабле он, Яромир. Но вылечить Миндона он не в состоянии, потому что Миндон с ног до головы вымазался в острый соус для спагетти и он, Яромир, не может сосредоточиться — ароматный соус обостряет его собственную морскую болезнь. Яромир в досаде проговорил: