Брайан Макклеллан - Безнадёжные

«Безнадёжные». Это центральная атака на вражескую крепость. Идти первыми через пролом — против штыков, пушек и магии. «Безнадежные» редко выживали после первого же залпа, не говоря уже о захвате самой крепости.

— И ты ничего не можешь сделать? — спросила Верундиш.

Констер покачал головой.

— Это приказ самого Тамаса. Думаю, у него на меня зуб из-за того, что отец купил моё назначение.

Генерал Тамас был печально известен своим убеждением, что звание необходимо заслужить, а не купить. Он часто направлял аристократов в самые опасные места, чтобы проверить их храбрость. Его позиция получила одобрение и любовь со стороны простолюдинов. Но всё это зашло слишком далеко. Констер погибнет.

— Почему «Безнадёжные»? Почему именно сейчас?

Констер смотрел на свои сапоги.

— Фельдмаршал Беравич приказал взять крепость незамедлительно. Не могу представить, чем он пригрозил генералу Тамасу.

— Когда? — Спросила Верундиш.

— Через три дня. А до этого мы удвоим артиллерийский обстрел. Избранные верят, что нашли уязвимое место в стене и воспользуются своей магией в ночь нападения. Это позволит нам попасть в крепость.

Верундиш откинулась на кровать. Избранные с их мощной магией действительно могли сотворить пролом в стене. А «Безнадёжные» — достаточно известная тактика. Гурланцы будут готовы.

— Мне надо сбежать. — Признался Констер.

— Тебя посчитают трусом.

— Я предпочту быть живым трусом, чем мёртвым героем.

Верундиш сжала его руку.

— Ты не убежишь далеко. Ты знаешь, как генерал Тамас чувствует дезертиров. Он поймает тебя и повесит, тогда ты будешь и мёртвым, и трусом.

— Я смогу сбежать. — Стоял на своём Констер. — У меня есть друзья…

Он умолк, обдумывая эту мысль.

— Не делай этого. — Попросила Верундиш.

На лицо Констера легла тень сомнения.

— Проведём ночь. — Сказала Верундиш. — Пообещай мне, что не сделаешь ничего опрометчивого до завтра.

Она взяла другую руку Констера, думая, что у неё может найтись решение обеих проблем.

Генерал Тамас не был злым человеком.

Сын аптекаря, первый простолюдин, добившийся звания генерала армии Адро. Народ обожал его, король уважал его. Он был тактиком и бойцом, только пороховой маг во всём Девятиземье мог занимать такое высокое положение.

Говорили, что даже маги королевского Совета Избранных боялись его.

И они были правы. Пороховые маги при помощи пороха могли сделать себя сильнее и быстрее обычных людей. Они могли направить пулю так, что пролетала всё поле боя и достигала цели, будь то миля или даже больше. Они — одни из самых эффективных и надежных убийц в армии.

Наступило следующее утро после того, как Констер пришел к Верундиш. Она стояла по стойке «смирно» в углу офицерской палатки Тамаса, её руки вытянулись по бокам вдоль тела, ноги собраны вместе, спина выпрямлена. Генерал склонился над большим столом с картой Гурлы и придерживал её края руками. Его глаза внимательно смотрели на пожелтевшую бумагу несколько минут, губы слегка шевелились, будто он складывал цифры в голове.

— Этой карте, — Произнёс он, нарушая тишину впервые за пятнадцать минут, — почти двести лет.

— Сэр? — Недоумевала Верундиш.

— Двести лет, капитан. У нас величайшая армия во всем мире, а мы не можем достать новую карту этой проклятой земли. Вам что-то нужно, капитан?

Верундиш открыла рот, но Тамас продолжил говорить, не дав сказать ей и слова.

— Дарджа — одна из старейших крепостей гурланцев. В стены вшита защитная магия, земля вокруг подножия крепости пронизана такими ямами и рытвинами, которые легко принесут смерть всем, кто в них попадёт.

Тамас поднялся из-за стола и принялся вышагивать из одного конца палатки в другой.

— Фельдмаршал Беравич дал мне только половину бригады и четыре Избранных. Сто мужчин способны удерживать Дарджу от нас, шах может прятаться там тысячу лет. У него семь Избранных. Семь!

Тамас сел на стул в одном конце палатки и посмотрел на Верундиш.

— Беравич любит смотреть, как я проигрываю. Вдвойне, потому что это случается редко. Его не волнует, сколько людей должно умереть, чтобы это случилось. А теперь скажите, что вы хотели от меня?

Зачем Тамас рассказал ей всё это? Большинство офицеров посчитали бы непрофессиональным так откровенничать с младшими по званию.

Верундиш откашлялась, чтобы прочистить горло.

Тамас поднял палец, снова не давая ей сказать.

— Я должен рассказать вам, что солдаты приходили ко мне всё утро и просили отменить мой приказ, согласно которому капитан Констер поведет «Безнадёжных». Я знаю, что вы с ним любовники. Меня не волнует, насколько он почитаем другими солдатами, он поведет атаку. Каждый должен поставить свою жизнь на грань. А теперь давайте к тому, зачем вы пришли сюда. Потратить моё время?

Последнее, что хотела бы сделать Верундиш, это усугубить и без того плохое настроение Тамаса. Она преодолела желание спорить с ним.

— Нет, сэр. Я пришла, чтобы предложить свою кандидатуру взамен Констера для этого дела.

Стул скрипнул, когда Тамас откинулся, задумчиво поглаживая черные усы. На мгновение Верундиш подумала, что видит его глазах — он переоценил её.

— Интересно. — Произнёс он, поднимаясь на ноги. — Вы умный, храбрый молодой офицер. Вы, вероятно, в ближайшие годы получите повышение, как только докажете свою ценность. Констер, напротив, всего лишь хлыщ. Он не важен для меня. Бездна! Почему я позволю вам умереть вместо него?

Он назвал её молодой, словно ему больше сорока, тогда как на самом деле Тамас не мог быть старше неё больше, чем на десять лет.

— Потому что я доброволец. — Ответила Верундиш. — А вы знаете, что доброволец возглавит атаку более эффективно.

— Я слышу в вашем голосе вызов, капитан? — Поинтересовался Тамас. — Нет, не надо отвечать. Я всегда ненавидел, когда вышестоящий офицер заставлял меня выбирать между неискренностью и гордостью. Я не заставлю тебя делать это. — Он остановился и вычистил порох из-под ногтей. — Но у меня приказ от начальства, Констер должен возглавить атаку.

Верундиш ощутила, как её сердце забилось быстрее. Приказ выше мог прийти только от фельдмаршала Беравича или от самого короля. Неужели Констер участвовал в каком-то заговоре? Или он был всего лишь пешкой в шахматной партии аристократов?

— Нет. — Продолжил Тамас, с усмешкой отмахиваясь от тяжких дум. — Могу я спросить, почему вы в угоду иллюзорного чувства привязанности к этому дураку жертвуете жизнью ради Констера?

— Сэр, иногда атака бывает успешной. В этом случае меня повысят. Я стану героем, сэр.

— Очень оптимистично. — Заворчал Тамас. Он встал, показывая, что тема закрыта. — Я приму это к сведению, капитан. Вы получите мой ответ этим же вечером.