Ника Веймар - Темный договор. Опасные решения

— Беспомощное создание, — хмыкнул он, забирая добычу обратно.

— Дитя цивилизации, между прочим, — обиженно заявила я. — Зато сама могу "винду" переустановить.

— Великое знание, не сомневаюсь, — сухо ответил маг, ловко потроша тушку зайца.

— И вообще, — я вздёрнула носик, — женщина создана для того, чтобы её любили, а не для того, чтобы зайцев и прочую живность потрошить.

— Предложение принято, светлая, — бесстрастно отозвался Айлин.

— В платоническом смысле! — поспешила уточнить я.

— Ну да, разумеется, — ухмыльнулся тёмный князь.

— А когда мы пойдём за журавейником? — решила я сменить тему.

— За жалейником. После ужина, — маг повёл рукой, и заячьи потроха и шкурка рассыпались серебристой пылью. — Идём в избу.

Огонь в печи вспыхнул, словно сам собой. Князь насадил зайца на вертел и подвесил над пламенем.

— Скажи, а зачем ты вообще меня взял с собой? — задала я тревоживший меня вопрос.

— Я так захотел, — кратко ответил он.

— А почему ты так захотел? — продолжала настаивать на ответе я.

— Прихоть, — усмехнулся он. — Забавы ради, светлая. Мне не так скучно в твоём обществе.

— Всегда мечтала быть придворным шутом, — хмыкнула я. — А ты не боялся, что я сбегу?

— Это тебе надо бояться, Алина, — в его глазах отражался огонь. — Попыталась бы сбежать — была бы наказана. Всё просто.

— Нельзя наказывать за стремление к свободе, — менторским тоном произнесла я. — Это неотъемлемое право личности, между прочим!

— А что такое свобода, Алина? — равнодушно откликнулся тёмный маг. — Я могу прямо сейчас сказать тебе — иди на все четыре стороны. Ты станешь от этого свободней?

— Это софистика, — возразила я.

— Разве? — он пристально взглянул на меня. — Давай сначала: ты говоришь — хочу сбежать. Я отвечаю: будет кара. Ты заявляешь: стремление к свободе не должно наказываться. Я говорю — хорошо, иди. И тут ты мне сообщаешь о софистике. Где логика?

— Это женская логика! — не сдавалась я. — Не надо пытаться понять, надо согласиться. И вообще, ой, всё — железный аргумент! Кто первый сказал — тот и выиграл спор!

Айлин искренне рассмеялся. Ткнул ножом подрумянившуюся тушку.

— На Вихре, в седельной сумке, полбуханки хлеба, — сообщил он мне. — Принесёшь?

— Сей момент, — я принюхалась к аппетитному запаху жаркого и выскочила за дверь.

Вернувшись с хлебом, я увидела, что зажаренный заяц уже порезан на куски и лежит на железном блюде.

— Блюдо — иллюзия? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, — коротко ответил маг.

Больше я не расспрашивала. После ужина я вспомнила, что так и не забрала свежевыстиранные штаны с камня.

— Я к заводи сбегаю, — я направилась к двери. — Заберу свои штаны, они там сохнут.

— Да ты прямо енот-полоскун, — усмехнулся Айлин. — Оставил буквально на час — и пожалуйста, уже успела устроить стирку. Знал бы, оставил тебе рубашку.

— Ага, раскатал губу трамплином, — пробормотала я, выходя за дверь.

Вечернее небо окрасилось лёгким багрянцем. Я сгребла штаны с камня и быстрым шагом направилась обратно.

— Там закат начинается, — сообщила я, запихивая вещи в рюкзак.

— В курсе, — отозвался он. — Если готова, идём. Тут недалеко.

Мы вышли из избушки и направились в противоположную от заводи сторону.

— А ты слышал когда-нибудь, что самые захватывающие приключения всегда начинаются со слов "Я знаю короткую дорогу"? — пошутила я.

— Слышал, — усмехнулся князь. — А ты знаешь, что нельзя верить фразе "Я отведу тебя в безопасное место"?

— Почему? — слегка растерялась я.

— Убьют по дороге, — издевательски пояснил он.

— Чёрный у тебя юмор, — поёжилась я.

— Какой сам, такие и шутки, — холодно отозвался маг.

— Самокритично, — пробормотала я.

Если он и услышал, то виду не подал. Вскоре мы пришли на небесно-лазурную от колокольчиков полянку.

— Как красиво! — восхищённо выдохнула я, наклоняясь, чтобы понюхать цветок. Тот почему-то пах мятой. Капли вечерней росы сверкали на тонких лепестках драгоценными камнями.

— Это и есть жалейник, — Айлин безжалостно выдернул с корнем добрый десяток колокольчиков. — Узнать его можно по мятному запаху. Рви с корнем, для снадобий нужен именно он.

— А сами цветы? — у меня не поднималась рука губить такую красоту.

— И цветы пригодятся, — успокоил меня маг. — Их добавляют в чай для аромата. Кстати, цветы можно собирать безбоязненно в любое время. Защитная реакция у жалейника начинается лишь в том случае, если его выдёргивают с корнем. Не стой истуканом. Времени у нас немного.

Я вздохнула и принялась вырывать колокольчики. Князь время от времени посматривал на небо. Сумерки сгустились быстро, явив на тёмном бархате неба три луны.

— Вот это да, — я потянулась, разминая спину. — Прямо лунный парад. А тебе годовой запас этих колокольчиков нужен, что ли? Мы уже треть полянки оборвали.

— Собирай, — не стал отвечать на риторический вопрос тёмный маг.

Цветы яростно сопротивлялись, цепляясь за землю изо всех сил. Я вспомнила, как много лет назад была в летнем лагере. Вожатый у нас был просто золото. И купаться ночью водил, и игры интересные придумывал. А как-то раз собрал нас и увёл печь картошку в золе. Естественно, картошку мы "скоммуниздили" на колхозном поле. Так вот, картофельная ботва при попытках её вырвать, поддавалась примерно так же неохотно, как тонкие и хрупкие на вид колокольчики. А потом, пока пеклась картошка, мы веселились, играли в прятки. Вожатый, Олег, чуть не сорвал голос, уговаривая народ не заблудиться в лесу. Я улыбнулась своим воспоминаниям. Все девчонки хотели сидеть рядом с ним, но так получилось, что сел он рядом со мной, касаясь меня горячим плечом. Даже почистил для меня картофелину, доверительно сообщив всем собравшимся, что девушки во все времена ценили галантность…

— Алина, — окликнул меня маг.

Я вздрогнула, возвращаясь в реальность, и поняла, что стою с глупой улыбкой на лице посреди полянки, держа в руках цветок.

— Да, да, я собираю, — я наклонилась за очередным колокольчиком.

— Достаточно, — остановил меня князь. — Возвращаемся. Пусть цветы вберут в себя лунный свет, а утром соберём их в мешок.

— Как скажешь, — кивнула я и тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Но они отступали неохотно.

— О чём задумалась, светлая? — пристально взглянул на меня Айлин.

— Да так, думы о былом, — вздохнула я. — Вспомнила летний лагерь… Я была там в тринадцать. Было весело. Первое увлечение, так, лёгкая влюблённость, новые друзья. Славное было лето.

— Помнится мне, первая влюблённость закончилась у тебя трагично, — сухо напомнил князь.

— А, это, — я махнула рукой. — Это было типа серьёзно. А в лагере — баловство. Он — вожатый, я — мелкая соплюшка. По нём все девчонки в отряде сохли, — я рассмеялась. — Смешно сейчас вспоминать. Можно сказать, первый раз я именно с ним поцеловалась. Мы уговорили его сыграть с нами в "бутылочку". Садятся люди в круг, кто-то один озвучивает, мол, на кого покажет бутылочка, того я поцелую… ну и на выбор. В ушко, в макушку, в щёку. Хихикали так, развлекались. Бывало же, что и загадывал парень — и на парня показывало. Или девчонка — и на девчонку. А потом показала бутылочка на него и он сказал, что надо добавить в игру градуса и заявил, мол на кого покажет бутылочка, того поцелую в губы. И чёртова бутылочка указала на меня!