Екатерина Бердичева - Помощница судьбы. Пенталогия (СИ)

— У тебя чистое сердце, посланница. Ты скоро уйдешь?

— Да. Думаю, да.

— А ты можешь вернуться?

— Зачем, Ваше Величество? Мавр сделал свое дело… — все также тихо произнесла я. — Мавр может уйти.

— Не уходи… Ты — одна искренняя душа среди всего этого… — он махнул рукой в сторону.

— Ваше Величество! Не подчиниться силе, пославшей меня, я не могу. Но я от всего моего сердца желаю Вам встретить свою единственную, настоящую и чистую любовь. Жениться на ней. Родить кучу девочек и мальчиков. А я… Вспоминайте иногда обо мне, Альберт!

Я уже чувствовала, что приходит мое время и скоро меня заберут. Поэтому спросила:

— Ответьте мне: Вы что-то подозревали, когда собрались ехать в этот отдаленный край?

— Ко мне приезжал управляющий рудниками требовать справедливости: граф хотел его уволить. Говорил разные чудные вещи. Как хороший хозяин, я просто не мог не проверить эту информацию лично. Признаться, не ожидал от бывшего друга таких чудовищных поступков!

— Что с ним теперь будет?

— Он тебе понравился? — Король остро посмотрел в мои глаза.

— Сначала да. А потом я все поняла.

— Выходи за меня замуж! — неожиданно сказал Король.

Я жалко улыбнулась и скривилась:

- Моя жизнь не принадлежит мне. Может быть, однажды меня отпустят… Но Вы навряд ли дождетесь. Спасибо Вам, Альберт.

— Но ты бы согласилась? — нетерпеливо произнес он.

— Да. — просто согласилась я.

— Скажи мне, как тебя зовут по-настоящему и какая ты?

— Ирина. А какая я, теперь не знаю. Вдруг я Вам не понравлюсь?

— Ирина, — медленно произнес Король. — Возвращайся. Любая. Мне так нужно твое тепло…

Он нагнулся ко мне, взял в руки мое лицо и нежно поцеловал в губы.

Картинка начала медленно таять, и я снова оказалась в чертогах Судьбы. Черный человек улыбался.

— Ну, как тебе понравилось твое путешествие?

— Ужас. — Честно ответила я.

— Согласен. — ответил мужчина. — А ты действительно готова выйти замуж за Короля и разделить с ним бремя дворцовых и государственных интриг?

— Знаете, пожалуй, да. Мне понравился этот человек. Его принципиальность, хозяйственность. Красота, в конце концов. Я думаю, в глубине души — это мягкий и очень добрый человек, вынужденный быть твердым и суровым. Это его Судьба.

— Но не твоя?

— Не знаю. Если я его больше никогда не увижу, то очень прошу у вас для него умную, красивую и любящую жену. Он этого достоин.

— Хорошо. — Черный человек хлопнул в ладоши. — Твоя просьба принята. А для тебя есть новое задание.

— А отдохнуть?

— Отработаешь — отдохнешь. Да и там, куда ты отправляешься, стоит глубокая ночь.

Он прикоснулся пальцами к моему лбу: — Иди, девочка. Тебе пора.

Мир завертелся перед моими глазами, и я потеряла сознание.

Там, куда я попала, вернее, очнулась, стояла глубокая темнота. Страшно воняло тухлой рыбой. Вот ненавижу рыбу во всех ее ипостасях: живой, дохлой, вареной и т. п. К горлу ожидаемо подкатил комок, и желудок невежливо напомнил о своем существовании мерзкой отрыжкой. Кружилась голова. Я приоткрыла рот и зажала одной рукой нос, стараясь дышать через раз. Другой рукой ощупала окружающее пространство: подо мной какие-то тряпки, чуть дальше — голые доски. Постепенно, едва не падая в обморок от запаха, начали включаться и другие чувства. Глазам стало немного светлее, и я увидела смутные очертания каких-то бочек и ящиков. Левее меня, за большим и добротным коробом, едва различалась деревянная узкая лестница, ведущая наверх. Наконец, проснулся слух и общее ощущение тела. И они мне подсказали, что все это сооружение, в котором я нахожусь, покачивается и скрипит. В деревянные стенки тихонько плещет вода. На какое-то мгновение стало очень страшно: вдруг это затонувший корабль? Вокруг меня ни одного клочочка земли, и я медленно растворяюсь в залитом водой незнакомом пространстве. Я привстала на колени и задумчиво оглядела лестницу с выделенным квадратом на низком потолке: вот поднимусь, открою люк, и сюда хлынут бесконечным потоком холодные бездушные волны…

“Нет, такого не может быть!” — Наконец включился мой рациональный женский мозг. Меня пробрала нервная дрожь, а ноги закоченели до того, что захотелось в туалет. Потихоньку встав на покалывающие иголочками ступни и держась за ящик, я медленно пошла к выходу. Вдруг резко скрипнул и поднялся люк, обнажив темно-серый проем, и по лестнице простучали сапоги. Я снова присела и затаилась.

— Эй, Мелин, крысеныш, ты где? — держась одной рукой за шатающиеся ступени, негромко позвал какой-то парень. — Выходи, я не верю, что ты спишь! Есть для тебя дело. Фалер зовет к себе! — неожиданно с какой-то досадной ноткой в голосе закончил он.

Я сидела за коробом, стараясь даже не дышать. Но тут по моей ноге неожиданно пробежали острые коготки, и проехался длинный хвостик.

— Ай-я! — заорала я от неожиданности и омерзения. — Крыса!

Теперь мозги включились окончательно, и я поняла, что нахожусь в трюме корабля или, скорее маленькой рыбацкой шхуны. То, что я приняла за тряпки под собой, было либо древней и рваной сетью, либо парусом. Шхуна стояла на якоре у берега, а в борта била приливная волна.

— Мелин, ты что, крыс боишься? — раздался со ступеней все тот же голос.

— Иди сюда, раз смелый, — буркнула я себе под нос. — И где мои сапоги?

Вопрос был очень актуальным, так как без обуви идти было страшно, но под мою шарящую по полу руку так ничего и не попадалось.

— Ты забыл, что проиграл их Щурьку вместе со своим корытом?

— Когда это? — удивилась я, надеясь потянуть время.

— Да вчера же. Играли, ты хвастал последним удачным делом. А потом пришел Щурек со своими ребятами. Я тебе говорил, что он шулер и вор, а тебе пьяному — море с наперсток! Вот он и вытряс из тебя сначала все деньги, потом твое старое корыто, — парень кивнул на трюм, — а напоследок ты продул сапоги и одежду.

— А как я здесь? — прошептала я, начиная удивляться обращению ко мне в мужском роде.

— Да я ж и донес. Твой шкипер тебя сюда спустил отсыпаться, сказав, что дерьмо к дерьму не пристанет. Ты, вообще, собираешься свою рухлядь обратно возвращать? Или под мостками теперь жить собираешься? — Разозлился парень.

— Собираюсь — собираюсь… — задумчиво проговорила я, запуская руку к себе в штаны.

Да-а. Такого облома от Судьбы я не ожидала. Вернее сказать теперь: не ожидал. И кто я теперь? А, Судьба?

Я цапнула себя за лицо: бороды и усов не наблюдалось. Кожа на подбородке была мягкой и нежной, как у ребенка. Значит, я — мальчик? Но тогда, бабушка, почему у тебя такие длинные ноги, руки и… все остальное? Я схватила себя за нос и, дернув его, переключилась на волосы. А они тоже были длинными: лохматая и неровная коса спускалась ниже лопаток и заканчивалась в районе поясницы. Чучело какое-то!