Екатерина Бердичева - Помощница судьбы. Пенталогия (СИ)

Мальчишка шел рядом и все косился на меня так, что я не выдержала:

— Ну?

— Что? — покраснел пацан.

— Это я тебя должна спросить: что?

Парень покраснел еще больше и выдал:

— Ты, оказывается, такая маленькая! Понимаешь, когда я умирал, толком тебя и не разглядел. Думал, взрослая женщина. А ты — совсем девчонка. Сколько тебе лет?

Я подумала. Ростом я гораздо ниже его, хотя раньше казалось, что не намного. А сейчас, когда он выпрямился, оказалось, не достаю ему и до плеча. Пусть тогда мне будет лет… двенадцать. Пусть считает младшей сестрой. Оно спокойней для всех. Скосив глаза кверху, закусила губу и сказала:

— А как сам думаешь?

— Ну, лет десять.

— Двенадцать. Но не забывай, что я — ведунья. Мы, бабки-ежки, умнеем не по годам.

— Кто? — опять удивился он.

— Фольклор. — выдала еще одно непонятное слово. — И меня зовут Ир. Не забудь, что я — парень.

Кучерявое облачко согласно мотнуло головой.

— А мы что, пойдем через ворота? — спросила я, разглядев стражников, тоскливо глядящих по сторонам.

— Нет, тут, в стене, есть пролом. Наши все знают. Прыгай! — он дернул меня за руку, и с маленького мостика мы полетели в кусты, изобильно росшие на дне мелкого ручейка.

Пригнувшись, чтобы со стен нас было не видно, мы по руслу приближались к стене. Ручей, за свою многолетнюю историю, промыл под стеной большую дыру. Поколения градоначальников ее заделывали, а вода и умелые руки ночных ходоков благополучно снова ее разрывали, пока самый мудрый правитель не поставил в камень просто металлическую решетку. Ночная братия, возмущенная этим коварным поступком, прутья подкапывала и разжимала. Так что для ребят нашей комплекции не составило особого труда пролезть на укрепленную вражескую территорию. Скоро мы с Кленисом шагали по грязным и узеньким улочкам, благоухающим помоями и отходами жизнедеятельности. Трехэтажные домики, стоявшие настолько близко друг к другу, насколько было возможно, загораживали крышами светлое небо, оставляя земле грязь и сырость тухнущих нечистот. Изредка мимо нас пробегали подозрительные личности, кутающиеся в рванье и скрывающие лица.

— Как ты здесь мог жить! — удивилась я. — В вашем городе не только туберкулез, а кишечная палочка с педикулезом так и кишат в отравленном воздухе!

Очередной оборванец, скользящий мимо нас, от моих слов резко дернулся в сторону.

— Да это окраины! Вот подожди, выйдем чуть дальше, там красиво! — обиделся за свой город парнишка. — А про что…

— Проехали, — перебила его я, увидев, наконец, просвет между домов.

И мы, немного погодя, высунув нос из трущоб и прижимаясь к домам, вышли на площадь. По меркам этого средневекового городка она была большой. И, что самое удивительное, замощена аккуратно притертым друг к другу булыжником. Посередине площадь разделял на две части маленький овальный прудик. В нем горкой были навалены валуны, из недр которых бил тонкой струйкой фонтан. А вокруг плавали золотисто-красные утки. С нашей стороны бурлил самостийный базар, на котором продавали всякую мелочевку: платки, дешевые, но яркие украшения, картины художников и недорогую ювелирку. С той стороны чинно гуляла чистая и богатая публика. Детишки то и дело подбегали к пруду и бросали раскормленным уткам еду, купленную тут же, у фонтана. Я засмотрелась на эту веселую и жизнерадостную картинку.

Кленис взял меня за руку, и одновременно кто-то деликатно подергал за рукав. Непроизвольно сжав руку парню, я оглянулась в другую сторону. Рядом со мной стояла чернявая девушка. “Ну, никуда от цыган не денешься, во всех мирах достанут!” — подумала я, рассматривая ряды бус и монеток на шее и яркую юбку в красных цветах.

— Чего тебе? — буркнул посмотревший в ту же сторону кучерявый Кленис.

— Не ходи туда, куда собралась, девушка! — серьезно сказала цыганка. — Тебя ждет смерть!

“Она и так вокруг меня постоянно.”- горько усмехнулась я про себя. А вслух сказала:

— Что же тогда мне делать, милая?

— Уходи из города, быстро уходи! Скоро она придет за тобой! — толкнула меня цыганка и, крутнувшись на ноге, скрылась в толпе.

— Альта даже денег с тебя не спросила! — потрясенно проговорил Кленис. — Надо бежать!

Мы развернулись, чтобы опять нырнуть в свой крысиный проулок в то же время, когда на площадь выехали всадники. Один из них покрутил головой, словно ища что-то в толпе. Потом протянул руку в нашу сторону и громко, перекрывая шум площади, сказал: — Ведьма здесь!

Люди ахнули. Где-то заплакал напуганный ребенок. Торговцы и зажиточные горожане начали потихоньку разбегаться. Мы же, скрываясь за чужими спинами, все-таки успели юркнуть в спасительную темноту.

— Бежим! — задыхаясь, крикнул Кленис. — Это здешний главный маг. Он-то тебя и приговорил к сжиганию!

“Мать твою, магический прогресс и конкуренция…”- выругалась я, ныряя в очередную подворотню. Сзади послышался топот копыт. Мы перемахнули низенькую оградку и полезли вверх по водосточной трубе.

— Уйдем по крышам! — крикнул сверху Кленис.

— Вот она! — услышала я внизу властный голос, и тут же мою ногу захлестнуло обжигающей петлей.

— Беги! — заорала я, одновременно вызывая в пальцах жар шаровой молнии. Посмотрев вниз с высоты второго этажа, я увидела злорадные и ухмыляющиеся лица. “Сволочь! — подумала я, выделяя мага из развеселой толпы. — Связался черт с младенцем!” Как только шар набрал температуру, я стряхнула его с руки, точно направляя в самодовольное лицо.

Да, не ожидал кузнечик такого вот конца! Как он дрыгал ногами и орал, когда шар обжег ему глаза! Не подозревал он от ребенка такой подлянки. Жгут на ноге тотчас исчез, и я белкой взлетела по трубе на крышу. Там меня ждал довольный компаньон.

— Как ты его! Бамм! Ай-яй-яй! — восторгался он, прыгая по черепице. Я сосредоточенно скользила за ним. Мне все еще было страшно. Но вот впереди засветилась облезлым краем городская стена. Свобода была совсем близко!

Спускаясь вниз по очередному водостоку за моим провожатым, я неожиданно уловила ароматнейший запах, и мой желудок взбунтовался, заглушив настойчивый голос разума, требующий немедленно бежать дальше. Повиснув на одной руке, я заглянула в окно: на столе, совсем рядом с моими голодными глазами, стояло блюдо. А на блюде лежала, истекая соком, жареная птица, кокетливо окруженная печеными овощами. Моя сущность, не имеющая во рту с незапамятных времен даже маковой росинки, сразу прониклась ненасытной любовью к этому шедевру кулинарного творчества. “Мы созданы друг для друга!” — спел победную песнь мой желудок, наполнив рот длинной тягучей слюной. Мгновенно перекинувшись в кошачью ипостась, я влетела на подоконник и вцепилась зубами в птичий бок. В комнате кто-то тоненько завизжал.