Александр Никатор - Избрание

— Почему никак? — дивился Жак. — Что мешает?

— Ну… Положим больше нет того, кто всю эту кашу заварил — умер недавно! Его наследники не имеют ни опыта его, ни авторитета, да и вообще — скорее даже диво что они сразу не развязали гражданскую войну меж собой, а согласились на Избрание. А то могли бы такое учудить…

— Так ведь тогда бы их жрецы в храмах прокляли и имперская армия пошла и…

— Ну и что? Часть жрецов прокляла — другая назвала спасителями державы! Дело такое… И имперцы, хоть пока себя и не проявилили, всё же тоже люди и нуждаются в выдачах жалования: я имею в виду боевых кнехтов или получении земель и замков, для обедневших имперских рыцарей. Хочешь не хочешь, а предложи из наследников, кто пооборотистей, некие варианты нового раздела и передела замков и части доходов высшей знати — и под его стяги тут же прибудут тысячи молодых карьеристов, что решат в паре тройке битв обеспечить себе и своему потомству безбедную старость. Как в своё время и предлагал ересиарх Руфус, если ты помнишь о таком…

— Так отчего же…

— Рано! Наследники имеют лишь свои силы в подчинении, которыми сложно захватить всю империю. Прибыв в столицу нашей державы они начнут интриговать и переманивать к себе высших аристократов, а те — своих клиентов и тех кто ступенькой пониже… И так до самых последних крестьян, в глухих сёлах на горных вершинах! Когда один из них будет уверен в победе — тогда и рискнёт, а пока что будет показное Избрание.

— Почему показное?

— Если кого и изберут, ему придётся решать что делать с братьями и самими Избирателями: либо устроить бойню в столице и начать правление как кровавый тиран, рискуя ответом когда либо за подобное поведение — либо отпустить их в принадлежавшие им земли и… ждать обязательного заговора против себя. Положение предурацкое, поверь мне!

По площади, возле беседующих юношей, бегали артисты из бродячих балаганов и смешили народ своими выходками.

Пару драк происходили возле бочек с питием, а на лестнице, возле выхода к императорскому дворцу, уже вовсю играл оркестр, призывая людей не расходиться в наступающей темноте, а продолжать празднование приезда наследников — при факелах и фонарях, что во множестве были установлены в местах празднования стражей столицы.

Когда в столице, ближе к полночи — начали понемногу успокаиваться народные гуляния. Когда Жак и Атаульф, наконец попрощавшись в полной темноте, разошлись, сговорившись о завтрашней вечерней встрече на пятачке где познакомились сегодня — на которой Атаульф хотел показать приезжему другу основные знаковые места родного столичного города. Когда стража перешла на свой привычный ночной режим патрулирования улиц, а основная часть вызванных, в честь приезда наследников, стражников и гвардейцев — вернулась в свои казармы, для отдыха после суматошного сегодняшнего дня — именно в это время начался совместный ужин всех прибывших наследников внуков умершего императора, во дворце их покойного деда.

Четвёрку вице-королей тайно провели, с небольшим эскортом из провинциальных советников и телохранителей, ко дворцу, в котором они сегодня уже чуть ранее почтили память усопшего властителя и старшего родственника, и осторожно проведя разным входами — всех одновременно запустили в парадную трапезную залу: что бы не вызвать у кого из них лишних подозрений в сговоре за их спинами.

Уммландец Лиутпранд был весел и бодр — он явно уже отдохнул после своего въезда, самым первым из наследников, в столицу. Кельрик Амвросий, что было для него непривычно — улыбался, хотя настолько странно, что лучше бы он этого не делал: его улыбка скорее пугала, чем располагала людей к нему.

Ромлеянин Джанелло был подчёркнуто вежлив, однако иногда с площадной бранью и угрозами пыток срывался на своих людей, что портило всё первое мнение о нём. Гарданец Борелл был снова в слегка хмельном веселье, но явно бодрее чем недавно вечером, когда он с трудом просто стоял на ногах.

Увидев друг друга вместе, а Дезидерий знал что наследники не собирались таким образом уже более семи лет — каждый из внуков императора резко остановился на месте где находился и взялся за эфес своего оружия.

Однако, с секундным промедлением, начстражи дворца Магинарий Имерий, громким голосом попросил их ни о чём не беспокоиться и напомнил, что пока что императорская гвардейская стража отвечает за безопасность, на данной территории императорского дворца и любого кто вытащит для бесчестной атаки меч или кинжал — ждёт клинок гвардейцев в грудь, не взирая на титулы или известность.

Это несколько сгладило странную обстановку первой нервозности от общей встречи и внуки быстро зашли в огромную залу, лишь слегка поприветствовав друг друга кивками на входе.

Только гарданец Борелл было заорал что то уммландскому собрату, но был немедля остановлен громким шёпотом своего первого министра Поллиона и выполнив его указание, опустил голову и молча, явно немало злясь на советующего тестя, прошёл к столу для наследников.

В зале, размерами пятьдесят на двадцать метров, располагались два стола: огромный длинный — для общей свиты наследников и их охраны, и малый, на возвышении — для самих наследников и их первых министров.

Столы были плотно заставлены блюдами с дичью и рыбой, копчёным мясом и бульонами в огромных фарфоровых посудах, винами в прозрачных бутылях или кожаных бурдюках, а также, в установленных в деревянные упоры, амфорах.

Музыканты и акробаты ждали лишь приказа от канцеляра Аргуина или министра Дезидерия, что бы начать развлекать гостей.

Однако сперва сами провинциальные вице-короли наследники, развлекали своим поведением всех присутствующих:

Оказалось, что за столом с наследниками — есть места лишь для них самих и их первых министров, а также для имперского канцеляриста Аргуина, начстражи гвардии императора Магинария Имерия и «престолодержателя», главного имперского министра, Дезидерия.

Супруги вице-королей Гарданы и Кельрики — должны были есть отдельно, в помещении с фрейлинами и жёнами высших сановников империи, по соседству с трапезной залой где располагались их мужья и должны были быть приглашены воссоединиться с супругами, лишь после окончания ужина.

Тут же возмутилась, своим громким резким голосом, Алуникофиэль и потребовала и себе места за главным столом, вместе со всеми наследниками.

Все уговоры министра Дезидерия её лишь злили и она объявила ему что потребует себе барабан, из кожи «престолодержателя», когда супруг возглавит империю.

Наследники дружно захлопали в ладоши, от данного предложения своевольной дамы, отчего главного имперского министра прошиб пот, но в конце концов Поллион и Борелл, отец и супруг голосящей девы, убедили её присоединиться к женщинам в отдельной зале, а не продолжать ненужную ссору при всех.