Александр Никатор - Избрание

Первой среагировала на произошедшее дочь Поллиона и супруга Борелла, Алуникофиэль: она громко, истошно, резко закричала, словно раненная чайка и бросилась немедленно, прямо сквозь строй охранников мужа и сидящей на трибунах внизу ложи принца из Гарданы знати — к раненному и сбитому на землю, рыцарю из свиты её мужа.

Женщина постоянно громко всхлипывала и отчаянно кричала на непонятном языке, отпихивала и просто вышвыривала баронов и графов с их мест на трибунах, если те не успевали быстро вскочить уступая ей дорогу и вообще, вела себя скорее неадекватно.

Дезидерий успел заметить краем глаза начавшееся оживление и на трибунах у боковых арен, однако вновь быстро вернулся к рассматриванию ситуации произошедшей прямо перед ним, на главной арене турнира: гарданцы были растеряны — Поллион буквально пожирал взглядом свою дочь, но сам не двигался с места, просто стоял словно столб и вытаращившись смотрел на лежащего рыцаря из его вице-королевства и бьющуюся в самой настоящей истерике над ним, собственную дочь. Борелл размахивал руками и кричал, он был скорее раздосадован, чем шокирован — выше всякой меры.

А вот супруга Борелла, королева Гарданы Алуникофиэль… Она, добравшись до всё ещё лежавшего пластом рыцаря гарданца, вокруг которого сейчас суетились слуги турнира и собственные оруженосцы поверженного бойца — женщина подняла окровавленную голову мужчины и стала смотреть ему прямо в глаза.

Потом разрыдалась и уже через секунду начала покрывать поцелуями лоб и уста мужчины, и всё чаще, что то негромко шепча, прижимала поверженного рыцаря к своей пышной груди.

Данное поведение королевы северян было странно, особенно учитывая что она была единственным ребёнком Поллиона и братьев у неё не было.

Дезидерий заметил что первый министр Гарданы наконец вышел из своего ступора и на деревянных ногах, неловко толкаясь, всё же выбрался из ложи гарданцев и добрался, не без труда, на арену к дочери.

Там он схватил её за руку и подняв рывком на ноги ревевшую уже вовсю Алуникофиэль, что то зашептал ей прямо в ухо, отчаянно жестикулируя.

— Да мне плевать! И на этого борова из имперских выкормышей, и на их империю солнечных зайчиков — плевать!!! — орала словно бешеная, женщина, вырываясь из захвата собственного отца и всё более сейчас походившая на ведьм друидов из сказок инквизиции, что в детстве читал «престолодержатель»: с всклокоченными волосами и яростно выкатившимися из орбит, полными ненависти, горящими глазами, искривлённым гримасой ртом и слюной, что летела с него во все стороны. — Эти скоты ранили Галлиэрна! — ты понимаешь?! — они прикоснулись к его прекрасному телу своим нечестивыми железками и он теперь без сознания! Да убери от меня руки и прикажи нашим друидам заняться Галлиэрном! — нельзя отдавать имперским мясникам и коновалам его. Они специально постараются сделать раненного инвалидом до конца жизни… — Женщина замолкла и казалось что Поллиону удалось наконец отодрать её от тела поверженного рыцаря, в которое она ранее вновь вцепилась обеими руками.

Но Алуникофиэль внезапно оттолкнула с невероятной силой собственного отца прочь, прямо на песок арены, быстро протянула руки с какой то крохотной статуэткой в них и громко отчаянно закричала, словно в беспамятстве: «Прошу вас, Боги старых как Мир древ и камней что и создали земли и людей — спасите Галлиэрна! Мы с ним верно служили и будем служить Вам, спасите своего ставленника и дайте нам мира и счастья, в единой семье и с многочисленными детьми!»

— Да она из друидов! — завопили графы, сидящие на первых скамьях прямо у щитов, что ограждали арену от зрителей. Данная знать в своё время активно воевала в Амазонии и прекрасно понимала что и у кого просит королева Гарданы. — Это ведьма древознатцев! К нам прислали на турнир ведьму из друидов!!!

— Заткнитесь идиоты! — завопила на них женщина совершенно изменившимся голосом. — Когда я стану императрицей, я всех вас прикажу сжечь… Как любит делать ваша полоумная инквизиция со всеми, кто не разделяет её взглядов — сжечь живыми!

Поллион перестал церемониться и обеими руками схватил своё чадо, повернул к себе и отвесил подряд три затрещины. Потом что то зашептал и наконец схватив крепко за руку, начал уводить дочь прочь от места, где все турнирные служки всё это время суетились, с так и не приходящим в сознание, гарданским здоровяком рыцарем Галлиэрном.

Вместо того что бы вернуть Алуникофиэль в ложу, где они вместе ранее пребывали — Поллион отдал её каким то подоспевшим к нему стражам и Дезидерий чётко услышал приказ первого министра Гарданы: «В нашу Берлогу! Дать выпить успокоительной настойки и приставить к ней старух «шептуний». Не выпускать из женскиз комнат!»

Пока гарданец поднимался назад к ложе со своим господином, всюду раздавались шепотки, а то и просто крики направленные на него и его дочь:

— Да они полюбовники, с этим то… что свалился с коняги!

— Ясно ведь всё! То то слезами заливалась, так наверное по мужу ни разу не ревела…

— Ведьма друидская! Тварь проклятая! Всех их на костры следовало отправить, а не к турнирам имперским допускать!

— Рыцаря и эту почитательницу «древ и камней» — наказало наше Святое Светило! Оно даровало победу рыцарю инквизитору из Кельрики и поразило нечестивого друида так сильно, что тот скоро сдохнет, как и все эти подонки!

Министр Дезидерий, который с удовольствием прислушивался к негодованию, сидевшей на трибунах столичной и приезжей знати, внезапно вспомнил свои разговоры с Рикульфом «о правильно подобранных парах рыцарей для схваток», и попросил немедленно, ближайшего слугу, найти данного своего доверенного секретаря и привести к нему.

Пока на арене герольды сообщали что поражённый в схватке рыцарь Галлиэрн к «всеобщему прискорбию»- скончался, имперская знать орала что наконец Светило покарало нечестивых друидов, а гарданцы, в ложе своего короля — уже вовсю доставали огромные топоры и орали проклятия в адрес всех кто был рядом.

В этот интригующий момент, в ложу главного имперского министра прибыл и ранее вызванный министром его доверенный секретарь Рикульф.

— Ммм… Друг мой. — обратился к секретарю Дезидерий. — Случайна ли гибель рыцаря, который так был… ммм… близок, к королеве Гарданы?

— Никоим образом. — тихим голосом отвечал Рикульф и с достоинством поклонился.

— Так и было задумано?

— Совершенно верно. Мои агенты ранее неоднократно сообщали о встречах, в беседках Берлоги — между Алуникофиэль и Галлиэрном, а также о том, что женщина нередко появлялась оттуда с обнажённой грудью, а мужчина спокойно шлёпал её по ягодицам… Я посчитал возможным воспользоваться данной информацией, когда узнал что данный рыцарь, Галлиэрн — будет среди участников нашего действа.