Андрей Грамин - Суженый смерти (СИ)

- Что это за книга? - спросил Александр у птицы.

- Это книга легенд. Узнай о потомках Ликаона, - птица замахала крыльями, и видение рассеялось как дым. - Так тебе яснее?

- Да, спасибо тебе за подсказку, птица Сирин, - Свечкин вежливо кивнул. - Не выпьешь ли ты чаю со мной? Ты не голодна ли? - вспомнил Александр ворчание о медовых пряниках.

- Дорога ложка к обеду, смертный, - она обиженно вздернула аккуратный носик. - Сначала поят-кормят, а потом выспрашивают. Гостеприимному хозяину и судьба улыбнется. Ничего не хочу. Открой мне.

Александр послушно открыл окно, смущенный правильным наездом.

- Извини, что не встретил, как положено. Растерялся...

Птица на секунду задержалась, и с чисто женским любопытством прошлась по всему облику Александра.

- Извиняю. Передавай привет Маре, - и выпорхнула в окно.

Дверь в квартиру Анатолия Викентиевича открылась сразу. Он был немного удивлен визиту Александра, но это раскрывалось лишь во взгляде.

- Анри! Какой сюрприз. Проходите, пожалуйста. Как продвигаются ваши поиски фольклора?

- Все степенно, Анатолий Викентиевич, - Свечкин пожал протянутую руку. Ключ предстоявшего разговора он разработал еще в дороге.

- Сегодня просто день визитов: буквально полчаса назад пришел один из моих студентов, очень сведущий молодой человек, кстати. Он и есть виновник того, что вы все еще застали меня дома, - хозяин был словоохотлив как никогда. - Мы как раз собрались пить чай.

- Как приятно вы отзываетесь обо мне, - молодой приятный голос раздавался из зала, в который как раз входили Свечкин и профессор. Но на этом все приятное заканчивалось. В кресле, развалившись королем, сидел огромный оборотень, нисколько не смущавшийся этого факта, и уничтожающий приличный кусок торта.

Свечкин от этой картины обомлел всего на секунду, почти мгновенно справившись с собой, но это не укрылось от глаз зверя, насторожившегося и ощетинившего шерсть на загривке. Понимая, что любое неосторожное слово или движение выдаст его с головой, Александр сыграл моментально сформировавшуюся в голове миниатюру.

- Как вы похожи на моего младшего брата, вы даже не представляете себе, - Александр позволил себе расширить глаза и взмахнуть удивленно руками. - Если бы я не знал, что он в Париже, я бы спутал вас.

На ум пришла мысль, что такого красивого лохматого брата, будь он в реале, пришлось бы прирезать в один из солнечных деньков, еще при рождении. Оборотень осклабился, шерсть улеглась. Но Александр рано расслабился, потому как хозяин дома все чуть не испортил, задав, казавшийся при других обстоятельствах совершенно невинным, вопрос:

- Как странна генетика, вы брюнет, а ваш брат, получается, огненно рыжий?

- Да, - Свечкин чертыхнулся про себя. Он-то видел лишь облик зверя, и не мог знать цвет его волос и внешность, видимую обычным человеком. - У нас отцы разные, - не растерялся он, мгновенно сориентировавшись. - Отец моего брата ирландец. Мой француз. Есть еще третий брат, немец. Он пока что мал.

На лице Анатолия Викентиевича читалось восхищение талантами матушки Александра, родившей от трех разных мужей сыновей трех разных национальностей.

- Хорошо хоть арабов нет... - пошутил Александр, разряжая напряжение между собой и недоверчивым оборотнем, вновь ощетинившим шерсть. - Не зря мой любимый фильм "Ширли-Мырли".

Оборотень заржал, равно как и профессор, и тема разговора перетекла в историческое русло.

- Так вы говорите, Анатолий Викентиевич, что языческие верования Европы плавно перетекли в католическое представление мифических существ?

- Несомненно, молодой человек, несомненно, - профессор наливал в кружки чай. По залу плавно растекался аромат трав.

Оборотень поднес кружку ко рту, но пить не стал, даже как-то поспешно отставил ее. Профессор отхлебнул из своей, и поставил на место. От него не ускользнуло поведение студента.

- Пейте чаек, мне его издалека привозят. Дарит долголетие.

- А что за чай?

- Травки разные. Друг детства в предгорьях живет, собирает. Он травник потомственный. Говорит, что в этом чае более сорока трав, и он исключительный в полезных свойствах.

- У меня аллергия на некоторые растения, я лучше воздержусь.

- Ох, Сережа, какая же вы, молодежь, хрупкая стала. Это все от экологии.

При этих словах историк мило улыбнулся, видимо, как в этот момент мило улыбался и его подопечный. Хотя, на этом эпизод закончился, но не закончилось что-то посеянное им. Александр явственно ощутил, как миролюбие профессора из настоящего переросло в наигранное, а сам он морально подобрался и был в некотором напряжении. Почувствовал ли это оборотень? Кто знает. Он перевел беседу с общей темы на святого Христофора, который, как узнал Александр, являлся оборотнем, или если быть точным, так называемым псоглавцем.

- Профессор, как вы объясняете то, что католические священнослужители допустили на фресках изображения святого с головой животного? Это же несомненное язычество, вам не кажется? Против всех канонов.

- Изображения этого святого с собачьей головой для католицизма скорее редкие исключения. Настолько редкие, что их можно отнести к фантазии авторов икон, фресок и скульптур. Типичное изображение - это великан, несущий через реку на своих руках мальчика, что соответствует легенде возникновения имени этого святого: "несущий Христа", которое он получил, перенеся через реку Спасителя. Вы слышали эту легенду?

- Да, равно как и притчу, что он искал самого сильного господина, чтобы служить ему, и что в итоге поиски привели к Христу.

- Тогда я не буду приводить ее... Анри, а вы знаете эту легенду?

- Анатолий Викентиевич, не тратьте на меня время. Я внимательно послушаю ваш диспут, и если что-то останется неясным, спрошу в конце. Вы же знаете, тема моей книги далека от жития святых.

- Хорошо. Так вот, изображения этого святого с собачьей головой были типичны не для католицизма, а для православия, до их запрета в 1722 году синодом. Здесь же играет роль византийская легенда о святом Христофоре, в которой говорится, что он был необычайно красив, и сам попросил у Господа такой облик, дабы противостоять искушению посягавших на него девушек. Самопожертвование - вот главная цель. И, само собой, такие иконы лишь поддерживали эту идею, неся в массы.

- Но ведь изображения, хоть и редкие, в католицизме все же есть! Есть же версия, что на самом деле святой принадлежал к племени киноцефалов, людей с собачьими головами. И лишь потом его родное имя Репрев, что в переводе значит "дурной", сменилось на Христофора.

- Я знаю об этой версии, но на самом-то деле, живя в 21-м веке думать, что раньше где-то обитали люди с головами собак - нелепо, - профессор усмехнулся.

- Но столько свидетельств этому! - оборотень не отступал, и Анри понимал, к чему он клонит - пробивает профессора на момент его веры в оборотней. Понимал это, несомненно, и профессор, но вида не подавал.